Источники не говорят особо о возвращении извлеченных добросовестным владельцем гражданских плодов. Prima facie отсюда следовало бы заключить: или возвращение не имеет совсем места, или здесь применяются общие правила.
При теперешнем состоянии народного хозяйства вопрос о гражданских плодах получает особенно важное значение и требует определенного и достоверного решения. Между тем здесь в литературе еще менее согласия, нежели относительно естественных плодов. В каждом сочинении иное мнение!
Windscheid[1] различает те гражданские плоды, которые добросовестный владелец получает за предоставление пользования вещью, не дающей естественных плодов, от тех, которые он получает за предоставление извлечения плодов. Гражданские плоды первого рода добросовестный владелец не обязан возвращать, в частности нельзя дать собственнику вещи condictio по поводу этих плодов, “потому что римское право признает за ним право на употребление вещи, находящейся в его добросовестном владении, и притом же только право самому пользоваться вещью, но также и право приобретать эквивалент посредством предоставления этого пользования другим”.
Напротив, эквивалент за предоставление fructuum perceptio репрезентирует естественные плоды вещи. Поэтому он обсуждается аналогично естественным плодам, т. е. владелец должен возвратить еще не потребленную часть эквивалента.
Goppert (1. c., стр. 354 и сл.) признает добросовестного владельца свободным от возвращения fructus civiles, потому что он не находит возможным конструировать против него и в пользу собственника вещи никакого иска по поводу этих плодов.
Koppen (1. c., стр. 92 и сл.) различает наемную и арендную плату, с одной стороны, и эквивалент за установление вещного права пользования, с другой стороны. Относительно арендной и наемной платы собственник участка не имеет никаких прав против добросовестного владельца. Напротив, по поводу pretium, которое добросовестный владелец получил за вещь или за ограниченные вещные права на нее, собственнику участка принадлежит против него condictio, если он лишен rei vindicatio по поводу вещи.
Wachter[2] и Ihering[3] различают, владеет ли b. f. p. плодоносной вещью на основании titulus putativus или verus; только в последнем случае владелец свободен от возвращения гражданских плодов.
Czyhlarz (стр. 607 и сл.) различает ту часть гражданского дохода, которую добросовестный владелец еще не издержал, и ту, которую он уже издержал. Лишь от возвращения последней свободен добросовестный владелец. В частности, он обязан цедировать собственнику те иски по поводу гражданских плодов, которых он еще не вчинял.
Особые правила действуют, по мнению Чиляржа (eod., стр. 526-558), для тех гражданских плодов, которые владелец приобретает вследствие добросовестного владения рабом.
Все приведенные мнения неправильны. Теория Виндшейда вытекает из непризнания за добросовестным владельцем права собственности на плоды и из неправильного понятия consumptio. На эту же точку зрения переходит и Чилярж, требуя потребления эквивалента. Гепперт не доказал, что собственник не может в виндикационном процессе требовать arbitrium iudicis о гражданских плодах. Мнение Иеринга основано на неправильной теории титула.
Но независимо от ошибок в посылках все изложенные теории не могут привести в свою пользу подтверждений из источников и почти все погрешают против правила: ubi lex non distinguit etc.
Так как источники не намекают ни одним словом, что для гражданских плодов действуют особые исключительные правила, то мы должны исходить из того положения, что таковых и нет, а применяются общие правила.
Общее правило относительно плодов, извлеченных добросовестным владельцем, гласит: fructus extantes возвращаются собственнику, fructus consumpti остаются владельцу. Стало быть, quaestio in eo est, могут ли fructus civiles принадлежать к категории fructus extantes. Выше мы доказали, что эквивалент, вырученный при продаже плодов, pretia fructuum, не может относиться к категории fructus extantes, а должен быть отнесен к fructus consumpti. Если предположить обратное, то получается reductio ad absurdum этого предположения.
Но то же рассуждение, та же reductio ad absurdum получается и тогда, если мы наемную или арендную плату отнесем к fructus extantes. При этом предположении в случае недобросовестного владения собственник вещи имел бы rei vindicatio по поводу nummi, которые владелец получил от арендатора и приобрел в собственность и на которые никоим образом не мог приобрести права собственности dominus fundi.
Так как этот результат (rei vindicatio несобственника против собственника) юридически невозможен, то следует заключить, что наемная или арендная плата не относится к fr. extantes, а следовательно, и не подлежит возвращению со стороны добросовестного владельца.
Да и по существу было бы странно, если бы право не требовало от владельца возвращения pretia fructuum, а требовало возвращения арендной платы. Какой смысл был бы устанавливать такое различие. Не все ли равно, собрал ли я плоды сам, а потом их продал, подарил и т. д., или сразу предоставил кому-нибудь perceptio за известную сумму и дарственным образом. Почему сумма, вырученная за собранные и вывезенные на рынок яблоки, должна обсуждаться иначе, нежели сумма, полученная за эти же яблоки от арендатора сада? Merces является pretium frucfuum.
Позже, когда мы найдем цивильно-политическую функцию института, мы убедимся, что требование возвращения pretia fructuum, равно как и mer-ces, было бы существенным промахом с точки зрения гражданской политики. Теперь, с точки зрения догматической, достаточно вышеизложенного.
С юридической точки зрения оказалось, что оба наши заключения в начале этого параграфа из отсутствия в источниках особых замечаний о гражданских плодах следует признать правильными; они не составляют дилеммы. Верно, что гражданские плоды не подлежат возвращению, но в то же время верно и то, что они подчиняются общим правилам о fructus extantes и consumpti.
[1] В Zeitschrift etc., стр. 132 и сл.
[2] Wachter, Erorterungen Heft II, стр. 100.
[3] Ihering, Abhandlungen, стр. 78 и сл., ср. также: Witte, Bereicherungsklagen, стр. 325 и сл.
