I. В числе завещательных распоряжений могут находиться отказы, или легаты. Под именем завещательного отказа понимается такое распоряжение, которым из всей совокупности отношений, составляющих наследство, известному лицу предоставляется одно или несколько определенных прав. Таким образом, отказ, или легат, представляет собой частное преемство по случаю смерти или иного события, открывающего наследство. Лицо, которому такое право назначается завещателем, называется легатарием, что может быть передано на русском языке словом “отказчик”.
Французское право называет легатариями вообще наследников по завещанию, в противоположность наследникам по закону. Среди легатариев оно различает legataires universels “Общий легатарий, наследники по завещанию (фр.)”, которым оставляется по завещанию все наследство, legataires а titre universel “Наследники согласно правооснования (фр.)”, которым оставляется определенная часть завещаемого имущества, и собственно легатариев – legataires particuliers “Наследники частные (лат.)” (Французский кодекс, § 1014), которым по завещанию дается определенное право. Весьма подробные правила о легате (Vermachtniss) дает германское уложение (§ 2147-2191), противополагая его завещательному назначению наследника.
Рассматривая признаки, содержащиеся в данном нами определении, мы замечаем следующее:
a) Завещательный отказ есть всегда право, но не обязанность, хотя в составе наследства имеются те и другие. Это право имеет определенный характер и содержание. По этому признаку отказ противополагается наследству, как совокупности отношений.
b) Отказ выражается в форме завещательного распоряжения, “силой завещания”, как говорит закон (т.X, ч.1, ст.1011, прим.), а потому отказ вне завещания не имеет силы. Не только словесно, но даже в частном письме предоставленное право не влечет за собой желаемых юридических последствий.
c) Отказ, как завещательное распоряжение, представляет собой предложение, обращаемое к отказчику вступить субъектом в указанное отношение. От воли отказчика зависит, принять или не принять сделанное ему завещателем предложение.
d) Поэтому право на отказ приобретается, как и право наследования, с момента смерти наследодателя, но отказчик становится субъектом отказанного права только позднее, со времени принятия. Следовательно, если отказчик умер вскоре после открытия наследства, не успев выразить своего согласия на принятие, то приобретенное им уже право на отказ переходит к его наследникам, которые за него примут отказ.
II. Существует убеждение, что русскому законодательству совершенно чужда идея отказа, что оно знает только наследников. Таково преобладающее мнение в нашей литературе, таков взгляд, господствовавший до последнего времени в нашей судебной практике.
Можно ли утверждать, что закону нашему неизвестен отказ? Ст.1086, т.X, ч.1 признает за завещателем право обязывать своих наследников денежными выдачами, – очевидно, в пользу не наследников. Точно так же ст.1011 прим. говорит, что завещатель имеет право силой завещания обязать избранного наследника к исполнению некоторых по имуществу распоряжений, каковы, например, денежные выдачи. Закон имеет в виду один род легата-право на периодические платежи со стороны наследника.
Но для развития института отказа достаточно того, что закон упоминает хотя об одном виде отказов и что он сознает различие между наследником и лицом, получающим отказ. Это сознание различия проявилось в финансовом законодательстве: когда духовным завещанием возложена на наследников обязанность произвести другим лицам денежные выдачи, то наследники уплачивают весь причитающийся с наследственного имущества налог и затем имеют право удержать следующие с означенных лиц части внесенного налога из производимых им выдач (т.V Устав пошлинный, изд.1903, ст.214).
Не затемняет идеи отказа и ст.5339 т.X, ч.1, которая распределяет ответственность за долги собственника родового имения, представленного, помимо наследника, в пожизненное пользование супруга, между наследниками и пожизненным владельцем по соразмерности полученной каждым ценности, потому что в этом исключительном случае дело идет об облегчении положения законного наследника, и без того лишенного принадлежащей ему по закону родовой недвижимости.
Но если бы даже допустить, что этих данных мало, нельзя не считаться с тем явлением, что в нашем быту явственно выступает идея отказа в отличие от идеи наследования. Можно ли думать, что, оставляя своему старому слуге серебряные часы или завещая университету денежную сумму на образование стипендии, завещатель представлял себе и слугу и университет в роли своих наследников?
Глава крупной фирмы, оставляя свое торговое предприятие сыну своему, назначает своим приказчикам, бухгалтерам, конторщикам денежные выдачи, совершенно не подозревая, что юридически он уравнивает их всех в положении своих преемников по имуществу. Сколько бы ни старались втиснуть легатариев в разряд наследников, это не удастся ни в смысле укоренения в правосознании, ни в смысле логического проведения начал наследственного права.
Наша судебная практика под влиянием Сената, неоднократно прерывавшего попытки судов отграничить легатария от наследника, стала было на ту точку зрения, что наше законодательство, в противоположность римскому и западноевропейским, не знает института отказа, в смысле легата. Сенат упорно проводил этот взгляд с самого начала своей деятельности (кас. реш. 1868, N 17), относясь совершенно отрицательно к мысли пересадить к нам идею легата. Это приводило к большим практическим затруднениям, потому что это обязывало кредиторов наследодателя привлекать к ответу не только всех наследников, но и всех отказчиков, хотя бы весьма многочисленных и очень малозначительных.
Легатарии в глазах Сената являлись не чем иным, как “соучастниками в наследстве” (кас. реш. 1874 г., N 596), хотя такой конструкцией никакой ясности не достигалось. Но уже в 1900 году сенатская практика дрогнула (кас. реш. 1900, N 104), а вскоре потом Сенат вынужден был признать, что лица, которым по завещанию назначены денежные выдачи, возложенные на наследника, сами не наследники (кас. реш. 1903, N 122). Высказав еще недавно, что в наших гражданских законах нет постановлений о легатах как особом институте завещательного права (кас. реш. 1908, N 77), Сенат в самое последнее время сделал решительный поворот и признал, наконец, что наш закон знает легат как самостоятельный институт (кас. реш. 1909, N 40).
III. Завещатель, по своему усмотрению, может предоставить отказчику вещный или обязательственный отказ.
1. Если отказчику назначается право на определенную вещь, то приобретение им этого права не зависит от воли или действия наследника. Право приобретается в силу самого принятия, в этот момент отказчик становится субъектом права собственности, пожизненного пользования, исключительного права. Так, например, племяннику завещан дом в городе, тогда как все остальное имущество завещано сыну. Племянник имеет право просить суд о вводе его во владение на основании утверждения завещания к исполнению.
То же самое происходит, когда благотворительному учреждению отказан капитал, лежащий в банке. Если исполнение завещания возложено на душеприказчика, то отказчик вправе обратиться к нему с иском о выдаче отказанной вещи (Устав гражданский, ст.24). При вещном отказе для отказчика не имеет никакого значения невозможность для лица, назначенного по завещанию наследником, вступить в наследство: последнее перейдет к законному наследнику, а отказчик останется при своем праве.
2. Завещатель может поступить иначе. Он может обязать наследника к выдаче известной вещи отказчику, например уплатить ему 1000 рублей. В этом случае отказчик не имеет вещного права. Между завещателем и наследником устанавливается договор в пользу третьего лица, т.е. отказчика, который приобретает право требования к наследнику. Иск, основанный на таком праве, может быть обращен к наследнику не ранее принятия им наследства. Так как требование отказчика основывается на обязательстве, то всякое обстоятельство, устраняющее право наследования для лица, назначенного наследником, лишает и отказчика его права.
Например, завещатель обязывает наследника уплатить 1000 рублей отказчику, а между тем наследник отрекается от наследства – с тем вместе и отказчик лишается своего права. Между тем Сенат долго не признавал такой конструкции обязательственного отказа и полагал, что лица, в пользу которых завещатель обязал своего наследника денежными выдачами, должны быть рассматриваемы как соучастники в наследстве, а не как кредиторы наследника (кас. реш. 1874, N 596). Однако Сенат не решился назвать таких лиц прямо наследниками, а применил к ним название, не имеющее ни определенности, ни опоры в русском законодательстве.
IV. Если в силу каких-либо обстоятельств отказ не был приобретен отказчиком, например по случаю смерти его до открытия наследства, то судьба отказа может быть различна. a) Завещатель, предвидя возможность такого случая, подназначает другого отказчика, который и приобретает право. b) При назначении нескольких отказчиков воля завещателя может связать их настолько тесно, что неосуществление права со стороны одного послужит на пользу остальных. Здесь, следовательно, будет иметь место приращение отказной доли.
Например, завещатель назначил нескольким лицам совместно дом; смерть одного из них до открытия наследства увеличит долю каждого из оставшихся в живых отказчиков. Завещатель, передавая все свое имущество законному сыну, обязывает последнего к уплате 5 тыс. рублей внебрачным детям: если один из последних отречется от предоставленного ему права, то его доля поступит в пользу прочих незаконных детей. c) Наконец, при отсутствии такой связи между отказчиками непринятие отказа влечет за собой увеличение наследственной доли наследника. Неосуществленный отказ поступает по приращению в пользу наследника, назначенного завещанием.
V. В нашем законодательстве находится одно ограничение свободы завещателя в установлении отказов. a) Завещая наследникам благоприобретенное имущество, завещатель может обязать наследников к неограниченным отказам; но если отказ состоит в периодических платежах, то назначение их возможно только до смерти наследника, его можно обязать к денежным выдачам только на время его жизни. b) При завещании родовой недвижимости наследники вправе отказаться от исполнения сделанных по тому имению распоряжений, если они соединены с утратой из него большей или меньшей части (т.X, ч.1, ст.1086).
Назначение отказа будет действительно, пока денежные выдачи не выходят из границ получаемых с того имения доходов (кас. реш. 1899, N 11). За этими пределами отказ теряет юридическую силу и для наследников необязателен. Только такой смысл и можно придать ст.1086, потому что всякий отказ, как бы ни был он незначителен, непременно соединен с утратой из имения большей или меньшей части.
VI. Отказчик, в противоположность наследнику, не отвечает за долги наследодателя. Следовательно, если на имуществе последнего лежат долги, то они всецело падают на наследников, а не распределяются между наследниками и отказчиками. Практика наша держится противоположного мнения. Исходя из того взгляда, что легатарии – соучастники в наследстве, Сенат полагает, что “ответственность за долги наследодателя распределяется между сонаследниками пропорционально полученной каждым доле наследства. В этом отношении закон не делает различия между наследниками и легатариями” (кас. реш. 1889, N 294).
При этом, однако, упускается из виду, что легатарии не имеют никакой наследственной доли, а только право на вещь или право требования, так что распределение по долям невозможно. По всем этим соображениям следует отвергнуть взгляд практики и признать, что отказчики за долги наследодателя не отвечают до тех пор, пока ценность имущества, перешедшего к наследникам, еще достаточна для покрытия долгов. Если же имущества оказывается недостаточно, то к ответственности за долги наследодателя привлекаются и отказчики. Но ответственность их существенно отличается от ответственности наследников.
Ответственность отказчиков характеризуется тем, 1) что она субсидиарна, т.е. наступает по обнаруженной несостоятельности наследников выполнить обязательства, лежащие на наследственной массе, 2) что она ограничена пределами ценности полученного отказа и на собственное имущество отказчика распространяться не может. Отсюда же видна неосновательность опасений, будто отказы способны подорвать права кредиторов: отказчик может пользоваться спокойно своим приобретением только после того, как кредиторы наследства получили полное удовлетворение.
Если отказчику назначено имение или дом, обремененные залогом, то погашение долга лежит не на наследнике, а на самом отказчике.
