Мы старались показать выше, что право обязано своим происхождением только государству. Однако это вовсе не значит, что право создано государством вдруг из ничего, что оно разом во всеоружии вышло из рук государства, подобно тому, как Афина-Паллада вышла из головы Зевса.
Напротив, на первых порах право создавалось государством из материала, уже заранее подготовленного долговременным догосударственным бытом; оно явилось на свет не во всей своей полноте и разнообразии, а созидалось постепенно, путем медленного процесса, в течение долгой государственной жизни человечества.
Поэтому, чтобы составить себе понятие о происхождении права, необходимо заглянуть в первоначальные формы человеческого быта, еще чуждого всякой государственности.
В далекие темные годы младенческой жизни человечества не было правового порядка, не было ни права, ни правонарушения. Между людьми были, конечно, отношения, но только фактические. Как пещерный лев ел человека, точно так же, при случае, человек ел мелких животных и даже иногда ребенка[1]. Как лев, так и человек, совершая свою кровавую трапезу, одинаково не осуществляли этим никакого права и не производили никакого правонарушения.
Правового порядка не было. Был тогда лишь один порядок. Это был тот порядок, который неизменно царствовал и царствует на земле до сих пор, у полюсов и под экватором, без людей и при людях, над людьми и природой, не разбирая человека от ничтожной пылинки; тот порядок, который установлен не людьми и не подчинен их власти которого не только не нарушает, но даже и не может нарушить ни человек, ни животное и ничто земное; тот порядок, в силу которого падает все, что потеряло равновесие который беспощадно губит и разрушает все, что не отвечает его неумолимым требованиям.
Словом, это был общий земной порядок отношений, установленный законами природы. Только в его пределах и только при полном соблюдении его ненарушимых требований люди могли создать и действительно создали свой особый специальный порядок внешних отношений друг к другу, известный под именем правового; но это было уже делом дальнейшего времени.
Сначала первобытные люди ничего не знали о существовании неизменного порядка природы и не сознавали ни его требований, ни необходимости соблюдать их. Они преследовали свои цели во мраке, бессознательно соблюдая требования неведомого порядка или столь же бессознательно действуя наперекор им.
В первом случае выходила удача, во втором – неудача, кончавшаяся страданиями и нередко гибелью неудачника. Могучее колесо вертелось и беспощадно давило каждого, кто попадался ему на дороге. Этот поучительный и нередко горький опыт жизни не пропал даром.
Часто и долго повторяясь, он вразумил людей, что в окружающем мире существует некоторый ненарушимый порядок, что необходимо знать его требования и сообразовать с ними свои поступки, иначе потерпишь неудачу, пострадаешь и даже, может быть, погибнешь. А долго и часто сообразуя свои поступки с требованиями этого порядка, человек усвоил себе привычку подчинять им свое поведение.
Это практическое обучение порядку произошло на почве человеческих потребностей и их удовлетворения. Каким образом – это нам уже известно[2].
Первоначально идея порядка была очень смутною, а привычка подчинения – слабою. Но, при благоприятной наследственности и благоприятных условиях жизни, последующие поколения постепенно, мало-помалу становились все способнее и способнее и к усвоению идеи, и к усвоению привычки, притом каждой – все в большей и большей степени: в последующих поколениях идея все более уяснялась, а привычка все более укреплялась.
[1] В так называемом “Голубином гроте” на острове Паль-марии, близ Спецции были найдены, между прочими, по словам профессора Д. Н. Анучина, “детские кости, представляющие явственные следы ножа, из чего можно заключить, что древние обитатели этой пещеры не чуждались людоедства”. См. Леббок – Доисторические времена.
Дополнение Д. Н. Анучина. Известно также, что на женском черепе, найденном в Кроманьонской пещере, имеется продолговатый сквозной пролом, который, по свидетельству Леббока (ibid. 273-274), “без сомнения, сделала человеческая рука, вооруженная кремневым оружием”.
Эти два случая зверства, ввиду немногочисленности дошедших до нас ископаемых экземпляров древнего человека и ввиду множества достоверных случаев людоедства и жестокости у дикарей исторического времени в Африке, Австралии и Америке, вразумительно указывают, что первобытные нравы людей отличались суровостью, даже жестокостью.
[2] См. выше. Гл. I. § 1-4.
