I. Несостоятельность лиц, состоящих под опекой. Как вид исполнительного процесса, конкурсное производство возможно относительно всех тех лиц, против которых допускается взыскание в общем исполнительном порядке. Ввиду, однако, сомнений, которые возбуждают с этой стороны иные имущественные субъекты, необходимо рассмотреть в отдельности возможность объявления несостоятельными некоторых лиц.
Прежде всего возникает сомнение, могут ли быть лица, лишенные общей гражданской дееспособности, признаны несостоятельными должниками. То обстоятельство, что они сами не могут совершать сделок, которые за них и в их интересе заключаются опекунами, внушает мысль, что нельзя признавать несостоятельными подопечных за действия, совершенные не ими самими, а их опекунами.
Так действительно смотрят на этот вопрос английские писатели[1]. Но с этим взглядом нельзя согласиться. Несостоятельность является особым состоянием имущества, а не лица, которое признается его субъектом.
Обеспечивая интересы лиц, неспособных распоряжаться самостоятельно своим имуществом, закон должен в равной мере обеспечить интересы и третьих, вступающих с представителями в сделки, необходимые для интересов лиц, состоящих под опекой. Вручая интересы этих последних опекунам, закон обязывает их под страхом личной ответственности отвращать убытки, а следовательно и не доводить до несостоятельности.
Если не допускать конкурсное производство в отношении лиц, состоящих под опекой потому только, что не они сами совершали сделки, которые довели их до несостоятельности, то с одинаковым основанием не должен быть допускаем и общий исполнительный порядок, направленный на имущество подопечных.
Но, преграждая возможность взыскания, закон прервал бы всякие отношения третьих лиц с имуществом подопечных, что отразилось бы прежде всего на интересах последних.
Некоторые законодательства, как мы видели, допускают несостоятельность только для купцов. Следовательно все лица, неспособные по закону быть купцами, не могут быть объявлены несостоятельными.
А так как лица, состоящие под опекой, неспособны сделаться купцами, а открытие торговли от их имени не входит в задачу опеки, то они и не могут по этим соображениям оказаться несостоятельными.
Такова точка зрения французских и итальянских юристов[2]. Напротив, там, где применение конкурсного производства не ограничивается кругом лиц торгового класса, признается возможность объявления несостоятельности в отношении лиц, состоящих под опекой[3].
Относительно возможности по нашему законодательству признать несостоятельными лиц, состоящих под опекой и попечительством по несовершеннолетию, Сенат разрешил вопрос в утвердительном смысле по следующим соображениям.
“Определив обязанности опекунов и круг их действий по управлению имуществом малолетних и по удовлетворению долгов, на них числящихся при обыкновенном течении дел, закон не устанавливает никаких правил на тот случай, когда к малолетнему будут предъявлены взыскания на такую сумму, на покрытие которой всего его имущества будет недостаточно и когда, ввиду такой несостоятельности малолетнего, кредиторы потребуют учреждения по делам малолетнего конкурсного управления.
Но умолчание о сем в постановлениях об опеке и попечительстве в порядке семейственном не может, конечно, вести к заключению, чтобы такое требование кредиторов не подлежало удовлетворению в том случае, если имение несостоятельного состоит в опеке по неполноправности должника, т.е. чтобы состояние должника под опекой не могло быть совместимо с учреждением над его имением и делами конкурса и объявлением его несостоятельным.
Напротив того, умолчание сие показывает, что в подобных случаях должно быть применяемо общее правило, в силу которого должник может быть признан несостоятельным, когда, вследствие предъявленных на него долговых требований, откроется недостаточность всего его имущества на полное удовлетворение сих требований.
Ибо нет основания предполагать, чтобы закон при учреждении опеки над лицами неполноправными имел в виду вместе с тем лишить кредиторов этого лица прав, равномерно предоставленных им законом.
То обстоятельство, что немыслимо признать малолетнего должником несчастным, неосторожным или злостным банкротом, на которое указывается в кассационной жалобе, не имеет при разрешении сего вопроса никакого значения, ибо, по смыслу ст. 178 т. XI, ч. 2[4], несостоятельным может быть объявлено лицо уже умершее, следовательно объявление несостоятельности, а тем более учреждение конкурса, еще не всегда влечет за собой последствия, указанные в ст. 2000-2003 т. XI, ч. 2[5].
Цель объявления кого-либо несостоятельным и учреждение по делам его конкурса состоит в том, чтобы привести в известность имущество и долги несостоятельного определенными законом способами с сохранением по возможности интересов как должника, так и всех его кредиторов, не давая, из числа последних, пользующихся по своим претензиям равными правами, предпочтения одному перед другим.
Если, таким образом, лицо умершее может быть признано несостоятельным, то нет законного основания отвергать возможность признать несостоятельными должниками, по положению их дел и имущества, малолетних и других неполноправных, потому только, что над имениями их учреждена опека в порядке семейственном, тем более что признание несостоятельным ни в чем не противоречит общим постановлениям закона об опеке сего рода”[6].
Подобные случаи несостоятельности малолетних возможны у нас гораздо чаще, нежели на Западе, потому что власть опекунов по нашему законодательству необыкновенно широка.
На них возлагается обязанность не только сохранять имущество, но приводить его в лучшее положение, они вправе не только увеличивать размеры предприятия, доставшегося малолетнему по наследству, но и учредить таковые вновь, употребляя на то капиталы малолетних[7].
Несостоятельными должниками могут быть объявлены по указанным соображениям не только лица, состоящие под опекой по недостижению совершеннолетия, но и лица, состоящие под опекой по иным основаниям, а именно сумасшедшие и расточители.
II. Несостоятельность замужних женщин. По тем законодательствам, которые ограничивают применение конкурсного права областью торговых отношений, замужние женщины могут быть признаны несостоятельными только в случае производства ими самостоятельной торговли, в качестве купчихи, с согласия мужа.
В противном случае они не могут быть объявлены несостоятельными[8]. Английское право, до последнего времени сильно стеснявшее дееспособность замужней женщины, не допускало возможности, чтобы она была признана несостоятельной[9].
Закон о замужних женщинах 1882 года установил, что только замужняя женщина, которая ведет самостоятельно торговлю, подлежит в отношении ее собственного имущества действию закона о несостоятельности, как и незамужняя женщина (feme sole)[10].
Банкротский устав 1883 года подтвердил это положение[11]. Германское право не выставляет никаких препятствий к допущению конкурса над имуществом каждой замужней женщины[12].
По отношению к русскому законодательству, которое устанавливает полную имущественную самостоятельность замужней женщины, необходимо признать, что последняя может быть объявлена несостоятельной, наравне с мужчиной, независимо от того, производит ли она торговлю или нет. Это положение находит себе подтверждение в законе, предусматривающем случай несостоятельности замужней женщины[13].
III. Несостоятельность умершего. Смерть должника, торговые дела которого пришли в расстройство, не составляет препятствия для объявления несостоятельности. Имущество, оставшееся после смерти должника, представляет собой наследственную массу, которая ожидает еще себе хозяина или уже нашла себе нового субъекта. Соответственно тому, пока наследство не принято субъектом, объявляемым в положении несостоятельности должно быть само наследство как юридическое лицо.
Во втором случае когда наследник вступил во все правоотношения, составляющие в совокупности наследство, и продолжает вести торговлю наследодателя, несостоятельным будет наследник, хотя бы несостоятельность наступила вследствие долгов наследодателя и даже обнаружилась при жизни последнего[14]. Если над непринятым наследством открыто конкурсное производство, то до окончания последнего не может состояться вступление наследника.
Все современные законодательства допускают возможность объявления несостоятельным должником умершего, но конструкция этого положения различна в разных странах. По французскому законодательству, несостоятельным может быть признан умерший, если прекращение платежей наступило до его смерти.
Это условие справедливо подвергалось осуждению и c юридической, и с нравственной стороны. Юридически непоследовательно признавать одновременно, что наследство приобретается наследником с момента смерти наследодателя, и вместе с тем допускать конкурс над имуществом наследодателя, не привлекая к ответственности наследника.
Притом с юридической точки зрения безразлично, когда обнаружилось прекращение платежей, если только по закону это обстоятельство является основанием к объявлению несостоятельности. Положение это безнравственно, потому что оно побуждает к самоубийству человека, которого дела пришли в расстройство и который знает, что смертью может предупредить наносимый семье позор.
Кроме того, французский закон ограничивает возможность объявления несостоятельности умершего годовым сроком, считая со дня смерти[15]. Германское право[16] для объявления несостоятельной наследственной массы требует, вопреки общему правилу, удостоверенного превышения пассива над активом наследства (Ueberschuldung), т.е. неоплатности, а не платежной неспособности.
Поэтому германское право не допускает конкурса на том только основании, что наследодатель перед смертью прекратил платежи. Просьба кредиторов об объявлении несостоятельности не может быть заявлена по истечении двух лет со времени принятия наследства[17].
Германские юристы не признают наследственной массы юридическим лицом, а потому настоящий случай несостоятельности рассматривается ими, как конкурс над обособленным имуществом (Sondervermögen) наследника[18].
Все же остается открытым вопрос, кто же здесь несостоятельный должник? Некоторые особенности в конкурсном процессе, открытом над имуществом умершего, устанавливает английское право[19].
Возможность объявления несостоятельности наследственной массы предусмотрена и русским законодательством. “Должник считается несостоятельным, … когда наследники после умершего, не вступая в наследство по несоразмерности его с долгами, от принятия оного отрекутся и о том в суде объявят или они по публикации на срок не явятся, или же кредиторы им не поверят”[20].
Закон имеет в виду несостоятельность умершего, но так как такого субъекта более не существует, то такой прием следует признать фикцией, искусственным сохранением имущественного единства путем сплочения юридических отношений около субъекта, не соответствующего какому-либо живому человеку. Следовательно, перед нами замаскированное юридическое лицо.
Объявление несостоятельности умершего закон ставит в зависимость от одного из трех следующих обстоятельств:
1) отречения наследников,
2) непринятия наследства наследниками,
3) заявления недоверия со стороны кредиторов умершего к имущественной состоятельности объявившихся наследников, ввиду того, что обремененное долгами имущество наследников, слившись с наследством, может только уменьшить ценность последнего.
Нельзя согласиться с мнением Сената, будто, “по точному смыслу закона одно отречение наследников или заявление недоверия со стороны кредиторов само по себе признается признаком несостоятельности и влечет за собой объявление таковой независимо от того, имеются ли налицо другие признаки несостоятельности”[21].
По точному смыслу закона эти признаки поставлены в связь с несоразмерностью наследства с долгами. В самом деле, отречение от наследства может произойти и по другим причинам: напр., братья отрекаются от наследственных долей своих, чтобы все имущество досталось сестре, сын отрекается от отцовского наследства по нравственным соображениям, как от неправыми путями нажитого.
Следовательно вопреки мнению практики, указанные обстоятельства могут повлечь за собой несостоятельность умершего только по связи с общими признаками, внушающими предположение неоплатности.
Основанием к открытию конкурсного производства по отречению наследников может служить только формальный акт отречения, поданный в суд и мотивированный утверждаемой или предполагаемой со стороны наследников неоплатностью наследственной массы.
Основанием к открытию конкурсного производства по непринятию наследниками наследства может служить неявка наследников в установленный срок, являющаяся для кредиторов одним из признаков, оправдывающих их просьбу об объявлении несостоятельным умершего.
Наконец, основанием к открытию конкурсного производства по недоверию кредиторов может служить выраженное кредиторами определенным явившимся к принятию наследства наследникам недоверие к их способности заплатить долги, хотя бы они дали письменное обязательство платить долги, если только наследники не докажут достаточности наследственного имущества.
Закон не говорит с достаточной ясностью, какие это кредиторы вправе выражать недоверие, а практика только установила, что это должен быть не один кредитор[22], но сколько. Все эти случаи, довольно запутанные, предполагают, по-видимому, необходимость предварительного вызова наследников[23].
Кто же признается несостоятельным в подобном случае? Закон говорит, что при объявлении несостоятельным умершего “должник считается несостоятельным”, очевидно, имея в виду физическое лицо.
По аналогии с общим исполнительным порядком, который является последствием иска к лицу умершего собственника[24], необходимо признать, что при обнаружении несостоятельности наследства, непринятого еще наследниками, несостоятельным должен считаться наследодатель. Если же наследство было принято, то, как справедливо решил Сенат[25], умершее лицо уже не может быть объявлено несостоятельным.
Несостоятельным должен быть признан принявший наследство наследник, если обнаружится, что он не в состоянии будет платить всех долгов, перешедших к нему от наследодателя и ставших уже его собственными.
Вот почему суд, прежде чем постановить определение об объявлении несостоятельности, должен удостовериться, не принято ли уже наследство, потому что в противном случае субъектом ликвидируемого в конкурсе имущества будет не то лицо, которое признано несостоятельным, а это юридически невозможный результат.
До окончания конкурсного производства, открытого над имуществом умершего, не может быть места для осуществления наследственных прав, все равно, основываются ли они на законе или на завещании. Это положение находит себе прямое подтверждение в законе, который определяет наследование после лиц, производивших торговлю.
“Когда при самой смерти такого лица или впоследствии откроются законом определенные признаки несостоятельности и сия несостоятельность будет объявлена судом, тогда наследование места не имеет”[26].
Но в практике делают совершенно неправильный вывод из приведенной статьи, будто уже осуществленные наследственные права уничтожаются в случае объявления умершего несостоятельным.
Наследник по закону или завещанию утвержден в своих правах и введен во владение, а через несколько времени по требованию кредиторов суд признает наследодателя несостоятельным и все перешедшее к наследникам должно возвратиться в конкурсную массу. Такой взгляд не находит себе подтверждения в законе. Прежде всего теоретически немыслимо подобное положение.
Если наследники вступили в наследство, то только они, а не наследодатель могут быть объявлены несостоятельными, потому что только они субъекты того имущества, над которым предполагается открыть конкурс. Раз приобретенные права не могут быть опровергнуты, за исключением прямо указанных в законе случаев.
Последствия несостоятельности наступают только со времени объявления несостоятельности и если в некоторых случаях объявление несостоятельности действует обратно на ранее совершенные сделки, то для этого должно быть прямое указание в законе. Между тем подобного указания нет, да и не могло быть в законодательстве нашем, при всем его несовершенстве.
Думают найти опору в словах закона “при самой его смерти или впоследствии”, которые будто бы ясно говорят, что, когда бы ни была объявлена несостоятельность, наследование места иметь не может.
Но из слов закона можно только то вывести, что осуществление наследственных прав неприменимо, если объявлена будет несостоятельность, все равно, при самой ли смерти наследодателя или же впоследствии, но, конечно, пока наследники не введены во владение.
Закон ясно говорит, что наследование не имеет места “тогда”, “когда” откроются признаки несостоятельности и объявлена будет несостоятельность: последовательность фактов ясно указана.
Итак, пока продолжается конкурсное производство, наследники не могут осуществить своих прав, но если они уже успели осуществить их до объявления несостоятельности, то только они, а не наследодатель, могут быть объявлены несостоятельными как преемники последнего; наследственные же права остаются, безусловно, ненарушенными.
IV. Несостоятельность иностранцев. При современном состоянии международного общения весьма часты случаи, когда иностранцы поселяются в чужой стране, приобретают там оседлость, вступают в сделки, ведут торговлю. Спрашивается, могут ли иностранцы, поселившиеся в пределах России, быть объявлены несостоятельными должниками по определениям русских судов?
Новейшие законодательства предусматривают подобные случаи. По германскому праву конкурсное производство может быть открыто на общих основаниях над имуществом иностранца, когда должник имеет самостоятельное торговое или промышленное предприятие или владеет имением с жилыми и хозяйственными строениями[27].
Открытие конкурса в данном случае допускается и английским правом, если только лицо имеет оседлость в пределах Англии[28]. Вообще в настоящее время признается установленным, что во всяком государстве, хотя бы законы его о том и не упоминали, местные суды могут объявить несостоятельным иностранца, имеющего в том государстве оседлость[29].
Основанием к тому выставляется то соображение, что возможность объявления несостоятельности обеспечивает не столько иностранца – должника, сколько кредиторов, своих подданных.
Разрешая иностранцам селиться в своих пределах и вступать в сделки с его подданными, государство не может лишить своих подданных средства осуществления своих прав, каковым и является конкурсное производство.
Все законодательства допускают исполнение судебных решений в отношении имущества иностранцев, а между тем конкурс составляет только особый вид исполнительного производства.
Все приведенные соображения должны иметь равное применение относительно русских судов. Если Сенат решил в принципе, что иностранцы обладают в России всеми теми правами, которых явно не лишены по закону[30], то тем более следует признать, что русские подданные не лишены тех прав в отношении своих должников, для которых в законодательстве не сделано исключений.
Если наше законодательство предусматривает возможность иска, а, следовательно и исполнения решений в отношении имущества иностранцев[31], то нет основания делать изъятия для конкурсного производства.
V. Несостоятельность юридических лиц. Несостоятельными могут быть признаны торговые предприятия, организованные на коллективном начале и представляющие собой юридическое лицо.
Это вытекает из того, что несостоятельность есть известное состояние имущества, а юридические лица обладают особым имуществом, отдельным от имущества членов, их составляющих. Следовательно в отношении несостоятельности юридические лица приравниваются физическим и могут обнаружить, как и эти последние, неоплатность или платежную неспособность.
Возможность объявления несостоятельности торговых товариществ во Франции не возбуждала никогда сомнений[32]. Спорным представлялось допущение конкурсного процесса в отношении неторговых соединений, потому что а) во Франции несостоятельность существует только торговая и b) неторговые товарищества не признавались юридическими лицами.
Однако с 1893 года по закону неторговые товарищества на вере и акционерные могут облечься в форму торговых, а с 1891 года по измененному взгляду судебной практики юридическая личность признана и за неторговыми товариществами.
Германское законодательство, которое не признает различия между торговой и неторговой несостоятельностью, говорит о конкурсе над имуществом торговых товариществ, а не вообще юридических лиц, хотя германское законодательство не признает полное товарищество и товарищество на вере за юридические лица[33].
Английское право по конкурсному уставу 1883 года не допускало несостоятельности торговых товариществ, даже признаваемых юридическими лицами[34]; для них установлен особый порядок ликвидации по закону 1888 года.
Русское законодательство не содержит прямого разрешения настоящего вопроса. Оно не дает даже явного ответа на вопрос, обладают ли торговые товарищества юридической личностью или нет, хотя по отрывочным данным законодательства и воззрениям нашей практики следует дать утвердительный ответ[35].
В отношении акционерных банков закон 23 мая 1884 года разрешил сомнение, признав возможность их несостоятельности. Точно так же общий устав российских железных дорог говорит о несостоятельности их.
Что возможно для некоторых видов юридических лиц, то возможно для всех вообще юридических лиц, так как настоящий вопрос соединяется с сущностью юридических лиц. Еще ранее указанных законов практика пришла к тому же заключению.
“В пределах отведенного ему общими законами или отдельными частными актами круга занятий или предприятий юридическое лицо является таким же субъектом прав, как и физическое лицо, и существование его наряду с другими субъектами прав выражается в совокупности прав и обязанностей, причем свойство тех и других определяется существом и законными последствиями тех сделок, в которых юридическое лицо приняло участие.
Осуществляя свою деятельность в указанных границах и пользуясь сопряженными с сим правами, банк наравне с другими юридическими лицами принимает на себя и те обязанности, которые вытекают из существа заключаемых им договоров, а затем во всех случаях, в которых для того не установлено особых изъятий, подчиняется общим для всех правилам касательно исполнения гражданских обязательств.
Если, как кредитор других субъектов права, банк пользуется всеми мерами охранения интересов, установленных для лиц физических, то нет сомнения, что и сии последние не могут быть лишены тех же прав по тем делам, в которых банк является обязавшейся стороной.
Узаконения о несостоятельности имеют целью охранение в тех случаях, когда имущество должника недостаточно для покрытия всех его долгов, интересов всех его кредиторов, не давая из числа последних, пользующихся по своим претензиям равными правами, предпочтения одному перед другими.
Хотя в этих узаконениях и не упоминается об юридических лицах, но нет сомнения, что неоплатность сих последних сопровождается одними и теми же последствиями и вызывает необходимость удовлетворения претензий в особом, установленном законом порядке, помимо отдельного обращения каждого из кредиторов исключительно в свою пользу к обыкновенным мерам изыскания, предусмотренным лишь в отношении состоятельных должников”[36].
Если возможность объявления юридических лиц несостоятельными не подлежит сомнению, то остается еще вопрос, кто признается несостоятельным должником при несостоятельности таких юридических лиц, в которых члены отвечают всем своим имуществом за долги целого, как это имеет место в товариществах полных?
Само ли юридическое лицо или вместе с ним и члены, т.е. товарищи? Вопрос этот, не разрешенный прямо французским законодательством, решается французской юриспруденцией в пользу одновременной несостоятельности товарищей[37]. В законодательствах романского типа это положение выражается уже определенно[38].
Доводы, приводимые защитниками этого мнения, следующие. Товарищи отвечают солидарно за долги, солидарность должна выразиться и в несостоятельности. Однако поручитель также отвечает солидарно, но несостоятельность главного должника не влечет за собой несостоятельности поручителя.
Второй довод тот, что если товарищи, обязанные платить по долгам товарищества, не платят, значит они не могут заплатить, а следовательно они подпадают под законные признаки несостоятельности. Но с этим соображением также нельзя согласиться.
Из того, что товарищи не спешат заплатить из собственного кармана по обязательству, не следует вовсе, что они не могут платить. Касса товарищества не сливается с кассами товарищей. В ней может быть пусто, когда в кассе каждого товарища полно.
Договор определяет, сколько и когда каждый вносит, и отказ со стороны отдельных товарищей пополнить недостатки может свидетельствовать или о том, что товарищи, ввиду неуспешности предприятия, решаются ликвидировать его или же что они не могут прийти к соглашению, каким образом должны быть пополнены пробелы кассы, но уклонение от платежей ни в каком случае не может служить признаком платежной неспособности отдельных товарищей.
А между тем только это последнее обстоятельство могло бы оправдать объявление товарищей несостоятельными должниками совместно с объявлением несостоятельности торгового дома, так как они разные должники. Товарищество – особый субъект, обладающий отдельным имуществом, а потому его несостоятельность не может сливаться с несостоятельностью отдельных товарищей.
По этим соображениям германское законодательство постановляет, что над имуществом товарищества открывается самостоятельное конкурсное производство[39], и германская литература отстаивает взгляд, что несостоятельность товарищества, которое не признается ею за юридическое лицо, само по себе не влечет еще несостоятельности отдельных товарищей[40].
Обращаясь к русскому законодательству, мы встречаемся с теми трудностями, с какими имеет дело французская юриспруденция, так как наше законодательство само вопроса не разрешает. По указанным соображениям следует признать и у нас то положение, что несостоятельность торгового дома сама по себе не влечет еще несостоятельности товарищей.
Если, как это признано практикой, товарищество есть юридическое лицо и обладает особым имуществом, отдельным от имущества товарищей, то объявление его несостоятельным вследствие состояния его имущества не дает логически оснований судить о состоянии имущества товарищей, а также не позволяет объявлять несостоятельными лиц, когда ни сами они не признали себя несостоятельными должниками, ни кредиторы не просили о признании их таковыми.
По этому вопросу прежде существовало разногласие между практикой 4 департамента и практикой Гражданского Кассационного Департамента. В то время, как Четвертый, а потом Судебный Департамент отрицает, чтобы объявление несостоятельности торгового дома влекло за собой само по себе несостоятельность товарищей[41], Гражданский Кассационный Департамент, напротив, отстаивал тот взгляд, что объявление несостоятельности торгового дома равносильно объявлению всех членов его несостоятельными должниками[42].
Единственный аргумент, который мог быть найден в рассуждениях Сената по этому поводу, тот, что “в товариществе все товарищи ответствуют за все долги оного вообще и порознь всем своим имуществом, и посему (?), в случае объявления товарищества несостоятельным должником, подвергаются всем последствиям такого объявления”.
Слабость этого единственного доказательства особенно ярко выступала при сопоставлении с обоснованностью противоположного взгляда. Поэтому в последнее время Гражданский Кассационный Департамент изменил свой взгляд и признал, что объявление несостоятельным торгового дома не равносильно объявлению несостоятельными его товарищей[43].
Отсюда следует, что с точки зрения нашей практики, конкурсная масса при объявлении несостоятельности торгового дома составляется из имущества товарищества, а не из имущества товарищей и что в таком конкурсе участвовать в качестве конкурсных кредиторов могут только кредиторы торгового дома, но не частные кредиторы отдельных товарищей.
[1] «Так как несовершеннолетние неспособны вступать в сделки, за исключением некоторых случаев, то они не могут быть признаны несостоятельными» (Baldwin, Law of bancruptcy, стр. 38).
«Несовершеннолетний по общему правилу не может быть признан несостоятельным, даже если он занимался торговлей и для этого пользовался кредитом». (Rigwood, The principes of bankruptcy, стр. 18). То же самое Robson, A treatise on the law of bankriptcy, 1894, стр. 118.
[2] Lyon-Caen et Renault, Précis de droit commercial, II, стр. 590; Esnault, Traité des faillites, стр. 74; Masi, Del fallimento e della bancarotta, I, стр. 122.
[3] Endemann, Das deutsche Koukursverfahren, стр. 46; Kohler, Lehrbuch des Konkursrechts, стр. 75; Rintelen, Das Konkursrecht, стр. 30; Schwarz, Das oestreichische Konkursrecht,I, 1894, стр. 42.
[4] Ныне ст. 12 прил. к ст. 1238, т. Х, ч. 1.
[5] Ныне ст. 621–624.
[6] Реш. Гражд. Кас. Деп. 1877, № 156.
[7] Т. Х, ч. 1, ст. 268.
[8] Lyon-Caen et Renault, Précis de droit commercial, II, стр. 590; Esnault, Traité des faillites, стр. 76–78; Masi, Del fallimento e della bancarotta, I, стр. 123.
[9] Ringwood, The principes of bankruptcy, стр. 19; Baldwin, Law of bancruptcy, стр. 35; Robson, A treatise on the Law of bankruptcy, стр. 115.
[10] Married Women’s Property Act, s. I, § 5.
[11] Nothing in this act shall affect the provisions of the Married Wohnén’s Property Act (The Bankruptcy Act, § 152).
[12] Endemann, Konkursverfahren, стр. 46; Kohler, Lehbuch des Konkursrechts, стр. 74; Schwarz, Das oestreichische Konkursrecht, т. I, стр. 42.
[13] Уст. суд. торг., ст. 461.
[14] Jaeger, Die Voraussetzungen eines Nachlass – Konkurses, 1893, стр. 4–11.
[15] Франц. торг. улож., § 437, п. 2 и 3.
[16] Герм. конк. уст., § 215.
[17] Герм. конк. уст., § 220.
[18] Hellmann, Lehrbuch des deutschen Konkursrechts, 1907, стр. 96.
[19] Английский конкурсный устав, § 125.
[20] Уст. судопр. торг., ст. 405, п. 3. Ср. т. Х, ч. I, ст. 1238, прим. 1, прил. ст. 5.
[21] Реш. 4 Деп. Прав. Сен. 1887, № 892.
[22] Реш. 4 Деп. Прав. Сен. 1881, № 1001.
[23] Реш. Суд. Деп. Прав. Сен. 1898, № 418.
[24] Уст. гражд. судопр., ст. 215.
[25] Реш. 4 Деп. Прав. Сен. 1875, № 1704.
[26] Т. Х, ч. I, ст. 1238, прил. ст. 12.
[27] Герм. конк. уст. § 208.
[28] Англ. Банкр. Устав 5, 6, 1, d; ср. Ringwood, The principles of bankruptcy, стр. 18; Baldwin, Law of bankruptcy, ст. 39.
[29] Thaller, Des faillites en droit comparé, Т. II, ст. 360; Massé Le droit commercial dans ses rapports avec le droit des gens et le droit civil, Т. I, стр. 424; Kohler, Lehbuch des Konkursrechts, стр. 674; Travers, La faillite et la liquidation judiciaire dans les rapports internationales, 1894, стр. 177.
[30] Реш. Гражд. Кас. Деп. 1894, № 62.
[31] Уст. гражд. суд., ст. 224.
[32] Франц. торг. улож., § 438; итал. торг. улож., § 846–854; исп. торг. улож., § 923–941.
[33] Герм. конк. уст., § 209; ср. Jaeger, Der Konkurs der offenen Handelsgesellschaft, 1897, стр. 23.
[34] Baldwin, Law of bankruptcy, ст. 20; Ringwood, The principles of bankruptcy, стр. 20; Robinson, A treatise on the Law of bankruptcy, стр. 123. Англ. банкр. Уст., § 123.
[35] См. Курс торгового права, т. I, стр. 282.
[36] Реш. Гражд. Кас. Деп. 1882, № 42; реш. Суд. Деп. Прав. Сен. 1899, № 401.
[37] Boistel, Précis de droit commercal, 1884, стр. 660; Laurin, Coure élémenlaire de droit commercial, 1883, стр. 578; Lyon-Caen et Renault, Précis de droit commercial, т. 2, стр. 918; Rousseau, Des sociétés commerciales, т. 2, 1878, стр. 142–144; впрочем, есть голоса и противоположные; Deloison, Traité des sociétés commerciales francaises et étrangéres, т. I, 1882, стр. 138; Pic, Faillites des sociétés, 1891, стр. 21.
[38] Итал. торг. улож. § 847; исп. торг. улож. § 923.
[39] Герм. конк. уст., § 209.
[40] Fitting, Das Reichskonkursrecht und Konkursverfahren, стр. 397; Kohler, Lehrbuch des Konkursrechts, стр. 77; Endemann, Das deutsche Konkursverfahren, стр. 633.
[41] Реш. 4 Деп. Прав. Сен. 1882, № 482.
[42] Реш. Гражд. Кас. Деп. 1877, № 364; 1890, № 69.
[43] Реш. Гражд. Кас. Деп. 1907, № 48.
