Как ни однообразно было содержание уставных грамот в существенных чертах, между ними были существенные различия в подробностях: центральному правительству приходилось каждый раз справляться с этими местными законами.
Далее, при многочисленных местных законах, центральное управление и суд не были определены никаким законом. Поэтому, когда в конце XV в. все области Северной Руси собрались вокруг Москвы, то Иоанн III решился объединить местные законы в один общий.
Проект такой работы был выполнен дьяком Владимиром Гусевым, а затем получил силу закона в 1497 г. с сентября (тогдашнего нового года), будучи утвержден великим князем с детьми его и боярами.
Новый общий закон сам не придал себе никакого названия, но он обыкновенно именуется Судебником по аналогии с Судебником Иоанна IV и по существу своего содержания (этот памятник, после появления царского Судебника, был утрачен, и до XIX столетия о нем знали только по выдержкам, в латинском переводе, которые приложил к своим мемуарам барон Герберштейн; лишь в 1817 г. он был найден и напечатан в 1819 г. Строевым и Калайдовичем).
Судебник разделен на статьи, большая часть которых отделена особыми заглавиями, остальные — пунктуацией и совершенно очевидной разницей содержания[1]. Источник, из которого заимствованы постановления в Судебник, составляют уставные грамоты местного управления; это не только основной, но почти единственный источник первой и второй части памятника, с той разницей, что относительно суда центрального заимствуется содержание уставных грамот в выдержках, а относительно провинциального переписывается почти буквально.
Но составитель Судебника имел также в руках и Псковскую Судную грамоту, из которой сделал (весьма бедные) заимствования материального гражданского права[2]. При этом московский рецептор приспособлял вечевое законодательство к особенностям низового государства: так, закон о послушестве (ст. 50) получил здесь, несмотря на внешнее сходство, совершенно иной внутренний смысл: послушество уже не зависит от воли послуха; явка на суд обязательна для послуха, как и для простого свидетеля.
Затем, московский рецептор сокращал узаконения Пск. Судн. гр., причем иногда извращался их смысл (по ст. 54 всякий наймит, без различия — будет ли то дворный, или для урочного дела, лишается всей заработной платы, если не дослужил срока).
Иногда Судебник дополняет пояснениями текста Пск. Судн. гр., совершенно излишними для юридического псковского языка, который был непонятен в Москве (см. ст. 9, где к техническим словам: «живота ни дати» прибавлен плеоназм: «казнити его смертною казнию»).
Иногда, напротив, Судебник заимствует буквально из Пск. Судн. гр. постановления, противоречащие другим законам Московского государства, которые внесены в тот же Судебник (см. ст. 9 и 52 о послушестве).
Вообще же Судебник гораздо беднее Пск. Судн. гр. по содержанию, юридической концепции и искусству редакции. Далее, перед московским законодателем была и Русская Правда, но он взял из нее (несомненно) лишь одну статью (55-ю — о займе, т. е. о взыскании с несостоятельного).
Благодаря своему одностороннему содержанию (о судопроизводстве), Судебник почти совсем не мог воспользоваться живым обычным правом, кроме некоторых единичных понятий уголовного права (например, о различии ведомого лихого человека от простого преступника) и немногих понятий гражданского права (ст. 63 — о 3-летней давности; ст. 61 — об ответственности за потраву соседей, обязанных огораживать поля; ст. 57 — о переходе крестьян в Юрьев день).
Некоторые постановления, несомненно, должны быть приписаны, как новые, Иоанну III: таковы, например, запрещение отказывать в правосудии (ст. 2), законы о взяточничестве и лжесвидетельстве (67) и некоторые другие.
Содержание и система Судебника определяются отчасти его источниками. Его можно разделить на три части: первая (ст. 1–36) о суде центральном (со вставочной частью уголовного содержания); вторая (ст. 37–44) о суде провинциальном (наместничьем); так как содержание этих обеих частей взято из Уставных грамот, то в той и другой части постановления иногда буквально повторяются (ср., например, ст. 8 со ст. 39 о татьбе).
Третья часть (ст. 46–66 с добавочными ст. 67–68) содержит в себе главным образом материальное гражданское право (о давности, наследстве, договорах займа и найма, купле-продаже, о переходе крестьян, о холопстве).
Из такого состава Судебника само собой ясно, что основное содержание его есть процессуальное право: «уложил великий князь… о суде, как судити бояром и окольничим»; таким образом, первая форма общего закона в Московском государстве далеко не обнимает всех правовых норм, бывших в юридическом обороте, а потому Судебник отнюдь не исключает огромного применения в жизни обычного права.
[1] В нашем издании Судебник не разделен нами на статьи, а готовые статьи лишь перенумерованы, что, конечно, не только не изменяет смысла, но и внешнего вида памятника.
[2] Ср. ст. 9 Судебника со ст. 7 Пск. Судн. гр.; ст. 46 Судебника со ст. 46 Пск. Судн. гр.; ст. 47 Судебника со ст. 47 Пск. Судн. гр.; ст. 49 Судебника со ст. 21 Пск. Судн. гр.; ст. 51 Судебника со ст. 22 Пск. Судн. гр.; ст. 52 Судебника со ст. 36 Пск. Судн. гр.; ст. 54 Судебника со ст. 40 Пск. Судн. гр.; ст. 58 Судебника со ст. 105 Пск. Судн. гр.