Элементы, из которых составилась территория Московского государства
а) северорусские земли: Суздальская (с отделившейся от нее Тверской), Рязанская, Псковская, Новгородская (с Вяткой и колониями на финском северо-востоке) и Смоленская; б) поволжские, донские и сибирские татарские страны.
Таким образом, следует иметь в виду, во-первых, образование единой государственной территории (единодержавия) из северорусских земель, во-вторых, расширение территории на страны нерусские. Первое совершилось в XIV и XV вв., второе – в XVI и XVII вв.
Начало единодержавия; государственный строй Северной Руси в XIV в.
Зерном Московского государства послужила земля Суздальская; в XIV в. государственное единство простиралось только на одну землю, и только одна она именовалась Московским государством; в XV в. единодержавие распространилось на прочие северорусские земли.
Объединение Суздальской земли. Суздальская земля была наиболее цельной из всех русских земель 1-го периода; она сохранила свое единство при Юрии Владимировиче (сыне Мономаха) и его детях: Андрее Боголюбском и Всеволоде III; но в XIII в. она разделилась на четыре главных княжества: Ростовское, занимавшее север этой земли (Ярославль, Углич, Белоозеро); Суздальско-Нижегородское, занимавшее ее восток – по низовьям Оки и по Волге (в потомстве сына Ал. Невского – Андрея); Московское в центре и на юге Суздальской земли (в потомстве сына Невского – Даниила) и Тверское (в потомстве брата Невского – Ярослава).
Каждое из этих княжений стремилось к полной самостоятельности, и некоторые из них именовались великими княжениями. Каждое из них претендовало на все внутренние и внешние суверенные права: право войны и мира, право высшего суда и управления. Но полной самостоятельности и совершенного выделения из Суздальской земли достигло лишь великое княжество Тверское.
Каждое из этих княжеств делилось на свои удельные княжения, что было неизбежно при частном (восточном) наследовании всех членов княжеского рода. Вотчинный взгляд на княжества был естественным последствием торжества принципа наследования столов с устранением уже всякого участия в преемстве князей со стороны населения.
Народные веча являются только в виде восстания масс преимущественно против татар (мы видели, что татары истребляли именно городское население, собиравшееся прежде на веча).
Высшие классы населения оставались еще при прежних своих правах (право выхода бояр с сохранением отчин); и вообще на население вотчинные права князей еще не простирались; князья имели лишь государственные права суда и управления; но зато этими последними распоряжались по частным сделкам (по завещаниям, купле, залогу и т.д.).
Владения дробились все более и стали чересполосными, так что государство должно было, по-видимому, исчезнуть в мелких вотчинах. Поворота к целостности государственной (земской) территории нельзя было ожидать от самих князей, так как сильный князь, овладев большим участком, снова дробил его между своим потомством.
Однако целость земли Суздальской (равно и других: Рязанской, Тверской) не была разрушена этой дробностью владений и вскоре была восстановлена в еще большей крепости.
Шея единого государства сохранилась в сознании о политическом единстве земли; такое сознание, выработанное в 1-м периоде, и теперь сохранилось как в населении, так и в князьях. Измельчание княжеств, обессиливая их, лишь облегчало их присоединение.
Упомянутая идея выражалась в существовании одного, старшего, стольного города и понятия о власти князя этого города над пригородными, – князя, называемого теперь великим.
В прежней Суздальской земле был сначала общий стольный город Владимир (а Рязанской – Переяславль, в Тверской – Тверь). В XIV в. в Суздальской земле совершилось перемещение такого центра из Владимира в Москву по следующим причинам.
Местные князья считали свои наследственные земли отчиной, потомственной собственностью и, становясь великими, не переходили уже на жительство во Владимир и не уступали своих прежних уделов другим младшим, а старались перенести символы власти старшего города из Владимира в свой удел: так, при Калите суздальский князь Александр Васильевич хотел перенести старинные символы общеземской власти в свой Суздаль, но неудачно:
“Сий князь Александр из Володимеря вечьный колокол св. Богородици возил в Суждаль, и колокол не почал звонить, якоже был во Володимире; и виде Александр, яко сгрубил св. Богородици, и повеле его паки везьти во Володимир; и поставиша его в свое место и пакы бысть глас, якоже и прежде, богоугоден”.
Это, однако, удалось князю Московскому. За великокняжеское достоинство и за обладание городом Владимиром шла постоянная борьба между упомянутыми княжествами: Тверским и Московским (1304-1328), и между Суздальским и Московским (1359-1364).
Борьба кончилась победой Московского княжества, в котором целый ряд князей потомственно обладал одинаковыми качествами ловкости, осторожности и практической мудрости (Даниил Александрович, Юрий Данилович, Иван Данилович Калита, Симеон Иванович Гордый, Иван Иванович, Дмитрий Иванович Донской, Василий Дмитриевич).
Великое княжество Владимирское почти постоянно принадлежало этому роду, с незначительными перерывами (в начале века и в малолетство Дмитрия Ивановича). В течение этого времени все символы великокняжеской власти перешли окончательно в Москву, что, впрочем, означало лишь новую победу пригорода над старшим городом, подобно тому как в XII в. город Владимир оттеснил собой Ростов и Суздаль.
Это передвижение для правовой истории совершенно безразлично, т.е. все равно, станет ли во главе будущего государства тверской, суздальский или московский князь. Во всяком случае, значение старшего города и соединенное с ним великокняжеское достоинство утвердилось за Москвой.
Кто владел старшим городом, тот был и именовался великим князем и имел некоторые значительные права над князьями местными (удельными). Права эти образовались еще в 1-м периоде и теперь были укреплены с помощью татар.
Когда Семен Иванович Гордый был утвержден в Орде великим князем, то “вси князи рускии под руце его даны” (Воскр. лет., 1341). О Дмитрии Ивановиче Донском пишется, что он “призва вся князи руские земли, сущая под властию его” (там же, под 1389 г.).
Сношения иностранные (с Ордой) принадлежат великому князю, но не удельным, особенно платеж выхода в Орду, что служило к обогащению великих князей и усилению их военного могущества и влияния; хотя удельные князья и содержат свои военные дружины и нередко вступают в войну как между собою, так и с великими князьями, но это право не признается за ними в договорах и есть восстание против власти великого князя.
И внутренние права их суда и управления подлежат ограничениям; в судебных делах иногда апелляции идут к великому князю, а к удельному только тогда, когда он в Москве (см. губн. моск, запись XV в.); право уголовного суда иногда вовсе не принадлежит удельным князьям.
Удельные князья, более могущественные и имевшие своих “подудельных”, более или менее высвобождались фактически из-под такой зависимости, но никогда полностью не отрицали прав и власти великого князя.
Такое значение князей старших городов одинаково как в Московском великом княжестве, так и в Рязанской и Тверской землях: в 1340 г. вел. кн. Рязанский, Иван Коротопол, встретил князя Пронского (удельного) Александра Михайловича, который вез в Орду выход; великий князь схватил его, ограбил и приказал потом убить в своем стольном городе.
В 1412 г. вел. кн. Тверской Иван Михайлович противопоставляет притязаниям своего удельного князя Юрия следующий принцип: “Ярлык царем дан им есть на всю землю Тверскую, и сам Юрий в ярлыце царем дан ми есть” (Полн. собр. рус. лет., XV, 480).
Впрочем, следует заметить, что в других землях по разным обстоятельствам (многочисленность членов княжеского рода) объединение власти совершалось гораздо медленнее и с меньшим успехом, чем в Московском.
Московские великие князья не только успешно укрепляли старинную власть великого князя над удельными, но и удачно пользовались ею для увеличения своего наследственного удела за счет прочих княжеств, что при вотчинных началах государства совершалось обычно частными средствами: куплей (Белоозеро, Углич и Галицкое княжество куплены у владетельных князей этих земель Иваном Калитой); приобретением по завещанию (так, Переяславское княжество досталось Даниилу Александровичу в 1302 г. по завещанию последнего местного князя) и, наконец, завладением без войны: “наста насилование много, сиречь княжение великое Московское досталось Ивану Даниловичу, купно же и Ростовское к Москве.
Увы, увы тогда граду Ростову, паче же и князем их, яко отъяся от них власть, и имение, и честь, и слава и потягнуша в Москве” (Пов. о св. Сергии в Никон, лет. IV, 204).
Полное уничтожение самостоятельности всех ростовских князей относится ко времени вел. кн. Василия Дмитриевича; тень самостоятельности ярославских князей продолжалась до Ивана III. В 1392 г. присоединено обширное княжество Суздальско-Нижегородское по ханскому ярлыку.
“Бояре московские, въехав в город (Нижний Новгород), ударили в колокола, собрали жителей, объявили Василий (Дмитриевича) их государем. Тщетно Борис (кн. Нижегородский) звал к себе дружину свою” (Кар. И. Г. Р., т. V, 76).
Население местных княжеств находило для себя более выгодным принадлежать одному сильному государству, способному защищать его. Таким образом к концу XIV в. вся прежняя Суздальская земля (кроме Твери), именуемая теперь Московским великим княжеством, соединялась вокруг Москвы, чем, впрочем, лишь восстанавливалось единство ее, бывшее при Юрии Долгоруком, Андрее Боголюбском и Всеволоде.
