Действующее материальное бракоразводное право

I. Относительно лиц православного исповедания

Действующее для православных бракоразводное право в основе своей есть плоть от плоти и кость от кости бракоразводного права предшествовавшего периода. Та же власть, ведущая дела о разводах, те же главные источники бракоразводного права. Но, тем не менее, оно представляет собой скорее последнее звено в цепи исторического развития, чем итог прошлого. Кроме того, некоторые отдельные постановления сообщили несколько иную окраску прежним нормам.

Воздействие и влияние светской власти на развитие брачного, а с ним и бракоразводного права получили официальную санкцию. В Законах Основных по этому поводу говорится так: “В управлении церковном самодержавная власть действует посредством Свят. Синода, ею учрежденного” (ст. 43). При этом весьма деятельным и влиятельным проводником этой власти является еще Петром Великим учрежденный обер-прокурор. С 1805 г. все бракоразводные дела со всех концов обширной русской Империи сосредоточиваются в Синоде (только немногие не приходят на ревизию этой высшей инстанции).

Эта централизация бракоразводных процессов способствовала, конечно, развитию постоянства в бракоразводной практике; но, вместе с тем, и укреплению в ней письменного производства и связанного с заглазным и по мертвому материалу изучением дела и с неминуемыми от этого последствиями – достижением больше формальной основательности, чем материальной правды.

Что касается источников бракоразводного права, то, хотя в общем они и остаются прежними; но вместе с тем мы замечаем здесь и некоторое нововведение. Наш печатный номоканон, бывший до сих пор не фигурально, а в действительности кормчим для нашего духовного правительства, с 1836 г. не издается более. Место его с 1839 г. заняла так называемая “Книга Правил св. апостолов, св. соборов вселенских и поместных и св. отцов”. Этим самым II ч. кормчей, т. е. канонизованное византийское право, отошло в историю. Это устранение из практики светской части кормчей без замены соответственными национальными постановлениями едва ли можно считать благоприятным при нынешнем состоянии законодательства русской церкви.

Опыт показал, что с одним каноном этой церкви нельзя ни управлять, ни творить суд. Не говоря о том, что никакая всеобъемлющая аналогия не может извлечь из канонов всего потребного для этой жизни, сами каноны заключают в себе немало постановлений случайного происхождения, предназначенных действовать в тех именно обстоятельствах, которыми они вызваны и вне которых не могут иметь применения. Причем многие из этих обстоятельств имели чисто местный и временный характер.

Судебная практика предшествовавшего периода, сознавая недостаточность канонических постановлений, усердно черпала дополнительные постановления из законов византийских императоров, пользуясь для того логическим толкованием и аналогией в возможно широких размерах. Конечно, и здесь дело не обходилось без затруднений: жизнь римская позднейшего периода и жизнь русская представляли всегда немало различий, но все-таки легче было нашим духовным судьям вершить бракоразводные дела, располагая более обильным и более жизненным материалом, чем какой заключается в одном каноне.

Теперь, по-видимому, этим судьям должно оказывать подмогу русское светское право вместо византийского. Но эта подмога крайне слабая и удовлетвориться ею весьма трудно. Так, например, тщетно искали бы духовные судьи разрешения своих сомнений в нашем Своде гражд. законов. Напротив, этот Свод, что касается брачного права, сам весь сомнение без Устава Дух. Консисторий, достоинства которого тоже весьма сомнительны в области этого права.

Все это вместе порождает необыкновенную пестроту и разнохарактерность брачных норм: тут и соборы, и св. отцы, и Петр Великий со своим Регламентом, и указы недавнего времени, изданные по разным случаям, и все это не сведено, не объединено и даже не издано в одной книге. Справедливо сравнивают это хаотическое состояние действующего церковного права (не одного брачного) с состоянием нашего законодательства до издания Свода Законов.

Обращаясь к изложению самих постановлений о разводе, мы рассмотрим сначала материальный, а потом процессуальные постановления. Начнем с рассмотрения поводов к разводу.

Действующее законодательство знает следующие поводы к разводу:

1) Прелюбодеяние (т. X, ч. I, ст. 45, Уст. Дух. Конс., изд. 1883 г., ст. 238). Под прелюбодеянием по теперешнему законодательству разумеется “оскорбление святости брака” фактом половой связи одного из супругов с лицом посторонним, все равно – состоящим в браке или свободным, а равно безразлично – будет ли такая связь иметь характер продолжительного сожительства или же – представляет собой только единичный факт и его одного вполне достаточно, по мысли нашего законодательства, для возбуждения иска о разводе.

Необходимо только, чтобы этот факт удовлетворял требованию состава преступления – прелюбодеяния относительно субъекта, объекта и внешнего действия, т. е. чтобы он был совершен лицом, “состоящим в браке” (поэтому прелюбодеяние немыслимо ни после смерти супруга, ни после развода, ни в браке, абсолютно недействительном), и чтобы известный акт был фактом состоявшимся, а не одним лишь покушением, был совершен сознательно и свободно, словом, чтобы он мог быть вменен в вину супругу-прелюбодею. Следовательно, прелюбодеяние, совершенное вследствие насилия или во сне, не может составить повода к разводу[1].

Таким образом, квалификация прелюбодеяния как повода к разводу в действующем законодательстве ведет свое начало от позднейшего периода – после-Петровской Руси и расходится радикально с византийским законодательством, различавшим в данном случае роли мужа и жены в смысле привилегии для первого.

Последствия развода по прелюбодеянию супруга заключались до издания Высочайше Утвержд. 28 мая 1904 г. определения Св. Синода в воспрещении брака виновному супругу навсегда (У. Д. К., ст. 253). Постановление это имело основу в кормчей лишь отчасти, а именно, что касается воспрещения брака для жены; мужу путь к новому браку не был закрыт абсолютно, а лишь с соучастницей прелюбодеяния.

Св. Синод, отменяя это постановление, руководствовался следующими соображениями: практика древней церкви, под влиянием гражданских законов того времени, признававших вину прелюбодеяния лишь за женой, разрешала новый брак одному только мужу, нарушившему супружескую верность; жена же, изобличенная в прелюбодеянии, пожизненно заключалась в монастырь с пострижением в монашество.

Такая практика была принята и русской церковью: вступление в новый брак виновному в прелюбодеянии мужу до XVIII в. также не воспрещалось, а виновная жена помещалась в монастырь на постоянное житье. Позднейшая Синодальная и епархиальная практика стала распространять такое запрещение нового брака и на мужей. Эта практика с 1811 г. стала законом (Уст. Дух. Конс., ст. 256, изд. 1841 г.). В большей части современных православных восточных церквей дозволяется вступление в брак обоим супругам, нарушившим супружескую верность – в Сербии через год, а в Черногории через три года по расторжении брака.

Признавая подлежащим отмене действовавший доселе закон о недопущении нового брака для супруга, виновного в прелюбодеянии, Св. Синод “ради святости таинства брака и охраны нравственности”, признал полезным ввести следующие ограничения: вступление в новый брак дозволить виновному супругу только один раз с лишением его права, в случае повторения нарушения святости брака, вступать в супружество навсегда; б) прежде вступления в новый брак такое лицо должно выполнить семилетнюю церковную епитимью, но срок этот может быть сокращен епархиальным архиереем с тем, однако, чтобы он был не менее двух лет (Уст. Дух. Конс., ст. 253, в новой редакции. Определение Св. Синода 18 марта и 30 апреля 1904 г.).

Согласно руководящим указаниям Св. Синода, преподанным епархиальным начальством на дозволение лицу, брак которого был расторгнут по вине его прелюбодеяния, для того, чтобы вступать в новое супружество, требуется разрешение епархиального начальства, причем ходатайство это может быть возбуждаемо и подлежать удовлетворению только по выполнении виновным супругом епитимьи и по представлении об этом удостоверения от духовного отца, под наблюдением которого отбывалась епитимья. Так как новый закон умалчивает о воспрещении брака с соучастником или соучастницей прелюбодеяния, то, очевидно, что такой брак не воспрещается[2].

Что касается епитимьи, то она назначается виновному в нарушении супружеской верности супругу не только при ходатайстве о разводе, но и при преследовании этого супруга другим, оскорбленным, судом уголовным (Улож. о наказ., ст. 1585).

Относительно обращения этого последнего супруга к уголовной юстиции существуют такие постановления: “Состоящее в браке, изобличенное в прелюбодеянии лицо подвергается за сие, по жалобе оскорбленного в чести супруга: заключению в монастыре, если в том месте есть монастыри его исповедания, или же в тюрьме на время от 4-х до 8-ми месяцев” (Ул. о нак., ст. 1585).

А Уставом Угол. Суд. определяется подсудность по этому преступлению таким образом: “Дела по жалобе одного из супругов на нарушение другим святости брака прелюбодеянием ведаются: 1) уголовным судом, когда оскорбленный супруг просит о наказании виновного по уголовным законам (Улож. о нак., ст. 1585), или 2) судом духовным, когда оскорбленный супруг просит о расторжении брака и о наказании виновного по правилам церковным” (1016).

Обе статьи положительно разрешают один вопрос: наказание не назначается виновному супругу ex officio, а лишь “по жалобе” оскорбленного супруга. Но прямого ответа в указанных статьях нет на другой вопрос: мыслимо ли совместное преследование виновного супруга двумя процессами – уголовным, с целью подвергнуть назначаемому Уложением дисциплинарному наказанию, и церковным, с целью расторгнуть брак. Но что не разрешается прямым смыслом статей, то разъясняется редакционными материалами: при окончательной редакции составители Уставов последовали (затребованному ими) мнению Синода, т. е. отвергли возможность одновременного преследования виновного супруга двумя средствами[3].

Этим, конечно, не отнимается у оскорбленного супруга право, по начатии иска в одном суде и по прекращении его там вследствие формальной причины, примирения или даже, вследствие отказа, возбуждать дело в другом суде: запрещение касается только подведения супруга-прелюбодея под две кары и одновременного преследования его двумя судами.

Таким образом, действующее законодательство не знает наказаний за прелюбодеяние сверх развода: в этом отношении и правила кормчей, и обычаи судебной практики отошли в историю; равно отошли в историю и имущественные штрафы, налагавшиеся на виновного супруга.

Только в Черниговской и Полтавской губерниях уцелело старое законодательство Литовского Статута: “В губерниях Черниговской и Полтавской признание брака недействительным, а равно и разлучение супругов, по определению духовного суда, имеют следующие последствия в отношениях к их имуществу: а) если муж признан виновным, то обязан возвратить жене ее приданое, а жена, сверх того, удерживает в пожизненном владении имущество мужа, служившее приданому обеспечением; б) когда же судом обвинена жена, то лишается приданого и не может отыскивать оного из имущества своего мужа; в) если никто из супругов не признан виновным, а брак их по какой-либо причине объявлен недействительным, то имущества их обращаются в то положение, в коем были до брака” (т. X, ч. I, ст. 118).

Возникает вопрос: допустим ли развод, если оба супруга окажутся виновными в прелюбодеянии – и ответчик и истец. Говорят (Григоровский. О браке и разводе. С. 212-214, 218), что взаимность вины лишает истца права на развод, потому что в ст. 15 Зак. гр. сказано: “Брак может быть расторгнут по просьбе одного из супругов”, но статья эта, высказав такое общее положение, затем указывает на отдельные случаи развода и ведет речь о расторжении брака не только вследствие прелюбодеяния, но также вследствие присуждения к лишению всех прав состояния. Между тем в этом последнем случае развод возможен и по просьбе одного и по просьбе другого супруга.

Таким образом, из буквального смысла статьи вовсе не видно, чтобы закон ставил ударение на слове “одного”, говоря о разводе по прелюбодеянию. Еще менее в пользу ограничительного толкования ratio juris: нельзя отыскать разумной причины, почему брак, надорванный наполовину (когда один супруг виновен в прелюбодеянии), может быть расторгнут, а когда он разрушен вполне (при виновности обоих), он должен быть сохранен. Можно сказать другое, что в таком случае существует двойное основание для развода, так как есть не одно, а два нарушения супружеской верности.

Что касается вопроса о судьбе детей после расторжения брака по прелюбодеянию, то он должен быть решаем на основании общих постановлений о внебрачных детях (о чем ниже)[4].

2) Прелюбодеяние квалифицированное – двоебрачие, бигамия, составляет и по действующему законодательству повод к разводу, если супруг двоеженца не пожелает жить с ним. Следствие такого развода для разведенных заключается в осуждении на всегдашнее безбрачие бигамиста и в дозволении второго брака невинному супругу (Уст. Дух. Конс., ст. 214). Но если оба супруга будут виновны в бигамии, то, по уничтожении вторых браков их, восстанавливается первый, и, в случае прекращения этого брака смертью кого-либо из супругов оставшемуся в живых воспрещается навсегда вступление в новый брак (ст. 215).

Если обвенчанная с бигамистом не знала о том, что венчавшийся с ней уже состоит в браке, то двоебрачник обязан, “по усмотрению суда и соразмерно с его собственным состоянием, доставить по обману обвенчанной с ним средства приличного ее состоянию существования до вступления ее в другое супружество. Он должен обеспечить и участь детей, рожденных от сего брака” (т. X, ч. I, ст. 666).

Квалифицированным видом прелюбодеяния надо считать и кровосмешение. Приговор уголовного суда за кровосмешение может служить достаточным основанием для расторжения брака духовным судом (Ул. о нак., ст. 1593-1597; Уст. уг. суд., ст. 30).

3) Неспособность к брачному сожитию составляет повод к разводу при наличии следующих условий: если она природная и вообще добрачная и если со дня заключения брака истекло не менее трех лет. Постановления относительно этого повода в существе своем основаны на праве до-Петровского периода, точнее – на праве византийском: оттуда требование, чтобы неспособность была добрачной, оттуда ведет начало и срок (но требование, чтобы жена не знала до брака о неспособности мужа, не перешло к нам).

Но затем распространение этого повода и на жен принадлежит уже практике после-Петровского периода. Понимая действующие постановления в их точном смысле, следует, с точки зрения их, допустить, что и брак с лицом, страдающим венерической болезнью (сифилисом), не может быть расторгнут даже и в том случае, если болезнь нажита супругом до брака.

Но женам самовольно оскопившихся дозволено выходить замуж за других, если пожелают и будут о том просить (Высоч. Утв. 8 янв. 1821 г. Полож. Комит. Мин. Полн. Собр. зак. 2 янв. 1824 г. N 29728). По мнению Св. Синода, здесь нет развода в собственном смысле, а простое дозволение одному супругу за оскоплением другого вступать в новый брак (Григоровский. С. 234). Но ведь дозволение одному супругу при жизни другого вступить в брак – прежде всего предполагает развод или расторжение брака. Если супруг, ищущий развода по неспособности другого супруга, окажется сам виновным в прелюбодеянии, то это не лишает его права на развод; ст. 134 Зак. гражд. предполагает именно такой случай.

Ниже мы увидим, что этот, столь ограниченный законом в своем применении, повод к разводу ограничен еще более процессуальными постановлениями, в противность византийскому праву, допускающему весьма широкую свободу в доказательствах.

Последствие развода по причине признания супруга неспособным к брачному сожитию заключается в запрещении ему нового брака навсегда. Правило это принадлежит к числу выработанных русской практикой в XVIII в. Римско-византийское воззрение не знало этого закона. Чисто канонические постановления его тоже не подкрепляют[5].

Прелюбодеяние и неспособность к брачному сожитию составляют поводы к разводу и для старообрядцев согласно правилам 19 апреля 1874 г., причем неспособность к брачному сожитию должна удовлетворять изложенным выше условиям. (Т. X, ч. 1, ст. 78).

4) Безвестное отсутствие супруга и теперь, как и прежде, составляет для другого повод к разводу. Три факта должны быть констатированы, прежде чем духовный суд приступит к постановлению решения о разводе по безвестному отсутствию: должно быть удостоверено, что между просителем-супругом и отсутствующим был действительно заключен брак, что супруг находится в безвестном отсутствии (поэтому пребывание даже многие годы в известном отсутствии и так называемое злонамеренное оставление супруга не есть повод к разводу по нашему законодательству – Т. X, ч. I, ст. 54) и что отсутствие длилось узаконенный срок.

Изданные 14 января 1895 г. Правила о расторжении браков по безвестному отсутствию одного из супругов следующие:

1. Когда один из супругов, отлучившись из места своего жительства, будет в продолжение 5 или более лет находиться в совершенно безвестном отсутствии, то оставшемуся супругу разрешается просить о расторжении брака и о дозволении вступить в новое супружество.

2. Просьба о расторжении брака по случаю безвестного отсутствия одного из супругов, с приложением метрической выписки о браке, подается в духовную консисторию по месту жительства просителя.

3. В просьбе этот проситель обязан означить обязательно:

Где, со времени совершения брака, проживали, постоянно или временно, супруги, совместно или раздельно.

Когда и где в последний раз супруги проживали вместе и в последний раз виделись; когда и при каких обстоятельствах началось безвестное отсутствие супруга, когда и откуда получены были последние о нем сведения.

Есть ли у обоих супругов какое-либо недвижимое имущество, какое именно и где таковое находится.

Из какого рода и сословия происходят оба супруга, какие были занятия или служба отсутствующего супруга, состоят ли в живых родители того и другого супруга и где проживают. Сверх того, проситель обязан означить поименно всех известных ему родственников, как своих, так и отсутствующего супруга, с указанием их звания, известного просителю места их жительства и с указанием принадлежащего им недвижимого имения.

4. Проситель может представить всякие имеющиеся в его распоряжении письменные доказательства, удостоверяющие безвестное не менее 5 лет отсутствие супруга, а также указать лиц, способных подтвердить обстоятельства, приводимые им в подкрепление своего иска.

Примечание 1-е. Женам нижних чинов, совершивших побег со службы, пропавших на войне без вести и взятых неприятелем в плен, дозволяется просить о расторжении брака на основании правил, указанных в ст. 56 Зак. гражд. (Т. X, ч. I) (т. е. по истечении 5 лет). Высочайше Утвержд. 19 сентября 1907 г. Полож. Совета Министров постановлено: действие ст. 56 Зак. гр. (т. X, ч. 1, изд. 1900 г.), предусматривающей порядок расторжения браков пропавших без вести нижних воинских чинов, распространить на всех вообще военнослужащих с сокращением указанного в этой статье пятилетнего срока до двух лет.

5. Приступая к производству по прошению, Консистория рассылает, соображаясь с показаниями, сделанными в прошении, повестки через полицейские управления к родителям и родственникам супругов, а равно ко всем тем лицам, которые могут иметь ближайшие сведения об отсутствующем супруге, обстоятельствах его отлучки и о дальнейшей судьбе его. В этих повестках означенные лица извещаются о начатом деле и обязуются доставить в Консисторию отзывы о том, что им известно об отлучке супруга и о его дальнейшей судьбе.

6. Независимо от этого Консистория, если признает необходимым, относится в Губернское Правление по месту постоянного жительства отсутствующего супруга, по месту его службы и занятий и по месту нахождения недвижимого его имущества, о спросе надлежащих лиц относительно его личности.

7. Одновременно с принятием указанных выше мер делается распоряжение о напечатании в издаваемых от Святейшего Синода и рассылаемых во все приходы Церковных Ведомостях объявлениях о предъявленном иске. В этом объявлении означаются обстоятельно имена и звания просителя и отсутствующего супруга с указанием на время и место совершения брака и время отлучки. Силой этого объявления все места и лица, имеющие сведения о пребывании отсутствующего супруга, обязываются немедленно доставить его в Консисторию.

8. С получением достоверного известия о месте пребывания безвестно отсутствующего супруга или за смертью одного из них дело прекращается.

9. По истечении года со времени напечатания объявления Консистория, по ходатайству просителя, приступает к рассмотрению обстоятельств дела, и, если не окажется в этом показаний или сведений, возбуждающих сомнение в безвестном отсутствии супруга, полагает решение о расторжении брака и о дозволении просителю вступить в новое супружество.

10. Суждение о вине безвестно отсутствующего супруга, если брак будет расторгнут, отлагается до явки его или обнаружения места его пребывания. (Полагать надо, что это суждение о виновности связано с вопросом о дозволенности или недозволенности брака для безвестно отсутствующего.)

11. Дела о расторжении браков по безвестному отсутствию решаются епархиальным начальством окончательно.

12. Недовольным решениями и постановлениями епархиального начальства дозволяется приносить через Духовную Консисторию, на имя Святейшего Синода, жалобы в двухмесячный со времени объявления тех решений или постановлений срок. (Высоч. повел. 14 янв. 1895 г.).

5) Присуждение одного из супругов к наказанию, соединенному с лишением всех прав состояния, если другой супруг не последует добровольно за осужденным, составляет повод к разводу для невинного супруга. Этот последний имеет право (согласно ст. 27, п. 1 прим. по продолж. 1895 г. и ст. 46, прим. 2 по прод. 1895 г. Улож. о нак.) “просить свое духовное начальство о совершенном расторжении брака, которое в разрешении этой просьбы руководствуется правилами своего исповедания”.

Это постановление закона относительно руководства в вопросах о разводе по рассматриваемому поводу правилами соответственного вероисповедания надо понимать условно, а именно: оно должно иметь полное приложение лишь постольку, поскольку светское законодательство отказалось от регулирования развода между лицами того или другого вероисповедания.

Вот почему постановление это не имеет, прежде всего, применения к лицам православного вероисповедания, для которых законы, изданные светской властью по вопросам религии, обязательны наряду с церковными. Эта оговорка необходима ввиду того, что правила православного вероисповедания, сами по себе, независимо от постановлений X т., I ч. и соответствующих ему в данном вопросе постановлений Уст. Дух. Конс., дают не разрешение, а воспрещение такого развода.

В силу этой же причины светские правила о разводе по рассматриваемому поводу обязательны для наших старообрядцев (Т. X, ч. I, ст. 78). Напротив, для лиц остальных вероисповеданий они обязательны лишь настолько, насколько совместимы с правилами религии (Т. XI, ч. I, ст. 369, п. 10). Вот почему развод по этой причине совершенно немыслим для католиков (Пол. о союзе брачном, 1836 г. ст. 1 и 62).

Законом 14 Декабря 1892 г. допущен развод вследствие присуждения супруга к ссылке на житье только для православных и старообрядцев. А именно: относительно расторжения браков между лицами православного вероисповедания, смешанных браков лиц православного с лицами иных исповеданий, а равно браков старообрядцев установлены следующие правила:

1) Супруги лиц, присужденных к ссылке на житье в Сибирь с лишением всех особенных прав и преимуществ, не последовавшие за осужденными в место ссылки, могут, по истечении двух лет со дня вступления в законную силу судебного о ссылке приговора, просить о расторжении брака подлежащую, по месту совершения его, духовную консисторию.

2) Супруги старообрядцев обращаются в подлежащий окружный суд по месту своего жительства.

Лица (православные или старообрядцы), присужденные к ссылке на житье в Сибирь, с лишением всех особенных прав и преимуществ, если супруги их не последовали за ними в место ссылки, могут, по истечении двух лет со дня вступления в законную силу судебного приговора, просить подлежащую духовную консисторию о расторжении брака и о разрешении вступить в новый. Старообрядцы должны обращаться в подлежащий окружный суд по месту записи брака в метрическую книгу (там же. Ст. 501, допол. по прод. 1895 г.).

Закон, допустивший развод на основании присуждения к ссылке на житье как для невинного, так и для виновного супруга, и для последнего при лишении его всех прав состояния, является существенно важным нововведением не только потому, что он облегчил свободу разводов, добавив новые поводы, не только потому, что бракоразводное право пополнилось новым законодательным актом, исходящим от светского законодателя после весьма продолжительного молчания его; но, главным образом, потому, что введены новые поводы чисто светского характера и притом не имеющие достаточно исторической традиции в прошлом. Присуждение к вечной каторге уподоблялось смерти присужденного: “подобно якобы умре”, говорилось в петровском указе. Теперь присуждение лишь к исправительному наказанию одного супруга оказывалось достаточным поводом к разводу для другого.

Однако возникает сомнение, сохранился ли этот закон в силе: ссылка на поселение в Сибирь и Закавказье, равно и ссылка на житье в Сибирь и другие, кроме Сибирских, отдаленные губернии отменена; причем ссылка на поселение в Сибирь и Закавказье заменена или ссылкой на поселение в местностях, к тому предназначенных, или отдачей в исправительные арестантские отделения, а ссылка на житье заменена или отдачей в исправительные арестантские отделения, или заключением в тюрьме на определенный срок (Указ 12 июня 1900 г. и Высоч. утв. 10 июня 1900 г. мнение Госуд. Сов. Собр. Узак. 1900 г. N 67).

Допуская развод на основании ссылки на житье, законодатель, очевидно, отправлялся от мысли, что раз фактически бесповоротно (при нежелании невинного супруга следовать за виновным в ссылку) брак прекращен, нет причины сохранять его и юридически целым. Наказания, заменившие ссылку на житье – срочные и поэтому не могут служить основанием для расторжения супружеского союза.

Невинный супруг сосланного в каторгу или на поселение пользуется правом развода при одном условии, если он не последует добровольно за осужденным для продолжения с ним супружеского сожития (У. Д. К., ст. 225, Т. X., ч. I, ст. 50 и Ул. о нак., ст. 27). Это следование закон признает отказом от права на развод по рассматриваемому поводу, и притом отказом бесповоротным[6].

Правило закона, что новое присуждение к лишению всех прав состояния сосланного супруга за новое преступление, совершенное в ссылке, может создать повод к разводу (Т. X, ч. I, ст. 52 и Уст. Дух. Конс., ст. 226), строго говоря, даже лишнее: оно разумеется само собою, как разумеется само собою, что оставшийся в силе брак, вследствие следования невинного супруга за виновным, может быть расторгнут по прелюбодеянию, неспособности к брачному сожитию или 5-летнему безвестному отсутствию последнего, хотя об этом закон и умалчивает.

Таким же прямым и необходимым логическим выводом из указанного выше основного правила является и следующее постановление закона: “Жены возвращенных, по Высочайшему милосердию или новому приговору суда, из ссылки, если в продолжении оной не последовало с разрешения надлежащего начальства распоряжений, уничтожающих брак их и они о расторжении его не просили, имеют оставаться в прежнем с ними брачном союзе неразлучными.

То же разумеется и о мужьях, коих жены по судебному решению подвергнуты ссылке с лишением всех прав состояния” (Зак. гр., ст. 53). Иначе и быть не должно: раз брак не расторгнут, связь супружеская продолжает свою легальную силу. Только некоторое, хотя и вполне разумное, отклонение от строгости принципа заключает в себе постановление, что и одного заявления просьбы оставшегося супруга достаточно для того, чтобы брак его с сосланным считался подлежащим расторжению.

Строго говоря, пока нет развода, нельзя вести речи о несуществовании брака, но справедливо предоставить льготу невинному супругу: допустить возможность развода, раз сей супруг станет хлопотать об этом. Следовательно, в силу такого смысла статьи надо дозволить развод указанному супругу, невзирая на возвращение сосланного домой по новому приговору суда, если только просьба о разводе была заявлена в период ссылки супруга[7].

Но дальше этого, не нарушая закон, идти нельзя: поэтому вступление в брак, не прося развода, будет воспрещенной законом бигамией, которая не может оправдаться последующим ходатайством о разводе и, следовательно, такой бигамический брак не помешает возвратившемуся из ссылки супругу требовать продолжения сожительства с оставшимся дома супругом.

Таковы основные правила. Применение их на практике может возбудить вопрос: с какого момента надо считать бесповоротно высказанным желание невинного супруга продолжать брак с сосланным, так как оно может быть выражено до отправки в ссылку осужденного, заявлено официально после отправки, наконец, само следование за супругом имеет ли бесповоротный характер. Нам кажется, что вопрос этот разрешается буквальным смыслом закона, говорящего, что брак остается в силе, “буде (оставшийся супруг) не последует добровольно за осужденным для продолжения супружеского сожития”.

Стало быть, закон предполагает два факта – факт следования или, точнее, прибытия на место ссылки и соединенного с ним заявления перед официальной властью (полицейской), что следование имело целью продолжать брак с сосланным. С этого момента надо считать выражение воли невинного супруга окончательным и бесповоротным.

Лица всех исповеданий, приговоренные к ссылке на каторжные работы или на поселение, с лишением всех прав состояния, если супруги их не последовали за ними в место ссылки, могут просить о расторжении брака и о разрешении вступить в новый брак: ссыльные каторжные первого разряда через три года, второго разряда через два года, а третьего разряда через один год после поступления в отряд исправляющихся, как между собой, – хотя бы сроки, которые им следует пробыть в работах были неодинаковы, – так и с ссыльными, лишенными всех прав состояния; а ссыльные поселенцы – по истечении двух лет со дня вступления в законную силу судебного о них приговора. Просьбы этих лиц о расторжении брака подаются подлежащему, по месту совершения оного, духовному начальству. Просьбы старообрядцев в подлежащий окружный суд (Св. Учр. и Уст. о ссыльных, ст. 409 доп. прод. 1895 г.). Таким образом, и здесь окончательное решение вопроса о разводе зависит от правил вероисповедания преступника.

Сверх вышеуказанных пяти поводов к разводу действующему праву известны еще следующие:

6) Принятие монашества обоими супругами по взаимному согласию, если они достигли узаконенных для того лет (по духовному Регламенту жена должна иметь не менее 50 лет) и не имеют малолетних детей, требующих родительского призрения (т. IX, изд. 1899 г., ст. 413).

7) Принятие крещения одним из супругов-нехристиан – если не обратившийся супруг не пожелает жить с обращенным или не даст обязательства воспитывать детей, если они родятся, в православной вере, а также не укорять и не совращать обратившегося супруга (ст. 80-83).

8) Посвящение мужа в епископы – повод, фактически не применявшийся и в предшествовавший период.

О состоявшемся решении епархиального начальства о расторжении брака и о последствиях развода для обоих супругов должна быть сделана отметка в обыскных и метрических книгах, а также и в гражданских документах (Церк. ук. Св. Синода 28 июня 1888 г. N 10; Григоровский. С. 218, 219).

II. О расторжении брака между лицами инославных исповеданий и нехристиан

1. Римско-католическое вероисповедание развода совсем не признает, но ему известно разлучение супругов от стола и ложа на время определенное или неопределенное. Разлучение на время неопределенное влечет за собой последствия расторжения брака, сохраняя только неразрывный брачный союз, препятствующий супругам вступить в новый брак. Разлучение на время определенное не уничтожает гражданских последствий брака. Разлучение может быть определяемо и по взаимному согласию супругов, но не иначе, как в случае уважительных причин.

Основаниями разлучения признаются: 1) прелюбодеяние; 2) жестокое обращение одного супруга с другим; 3) уличение одного из супругов в преступлении или проступке, подвергающем его суду и уголовному наказанию, или понуждение другого к совершению преступления (Полож. о союз. брачн., ст. 1, 62, 66, 67, 228, 230, 229, 267, 268, 269).

2. Согласно постановлениям евангелическо-лютеранского и реформаторского вероисповедания законными причинами к разводу признаются: 1) нарушение супружеской верности; 2) злонамеренное оставление одного супруга другим; 3) долговременная, более 5 лет продолжающаяся, хотя и непроизвольная, отлучка одного из супругов; 4) отвращение или неспособность к сожитию; 5) неизлечимая прилипчивая болезнь; 6) сумасшествие; 7) развратная жизнь; 8) жестокое и угрожающее опасностью жизни обхождение, ругательства, иные чувствительные оскорбления; 9) доказанное судебным порядком намерение лишить жизни или чести супруга; 10) тяжкое преступление, подвергающее смертной казни, заменяющее оную наказанием или ссылкой на поселение, в том числе и противоестественные пороки (Уст. Ин. Исп., т. X, ч. I, ст. 369).

3. Развод у магометан допускается: а) по требованию жены в следующих случаях: 1) при лишении мужа всех прав состояния; 2) при безвестном отсутствии его в течение 5 лет; 3) вследствие супружеской неверности, безумия, оскорбления и полового бессилия мужа; б) по усмотрению мужа, что возможно, если он совершеннолетний, в здравом уме и пользуется свободным произволением, а жена состоит в законном и постоянном браке и не беременна; в) по обоюдному согласию с вознаграждением мужа за развод; г) вследствие взаимного отвращения супругов; д) по обряду проклятия при двух основаниях: 1) при обвинении жены в прелюбодеянии и 2) непризнании мужем ребенка своим (см. Малышев. Курс общ. гражд. права России. Особое прил. 1896, 1932, 1976, 2000, 21952208, 2221-2226).

4. Развод у евреев. Основные начала и правила Моисеева закона касательно развода у евреев, извлеченные из Талмуда и других религиозных сочинений, имеющих обязательную силу, находятся в канонической книге Эбенгезер. В этой книге высказано такое положение относительно прав мужа на развод: чтобы муж не давал своей жене развода без причин важных, по крайней мере, настолько, чтобы он в глазах всякого богобоязненного человека казались уважительными. Причем, если приведенные мужем причины не признаются женою действительными для развода, то решение раввина в присутствии двух духовных лиц разрешает вопрос о действительности развода.

Для жены причины развода с мужем назначены следующие: 1) физические недуги мужа, последовавшие или открытые уже после заключения брака и делающие невозможным сожитие; 2) когда муж по заключении брака примет на себя такие труды и обязанности, которые угрожают жене опасностью лишиться жизни и здоровья; 3) если муж предается безрассудным привычкам и наклонностям, угрожающим жене потерей жизни; 4) если муж по лености или злоумышлению не хочет работать и доставлять жене средства к жизни; 5) когда муж примет другую веру.

Согласно постановлению других церковных книг евреев (глав обр. Талмуда) муж обязан развестись с женой: 1) если не доставляет жене пропитания и содержания; 2) если он не сожительствует с ней или в течение 10 лет супружеской жизни окажется неспособным к брачной жизни; 3) если муж страдает особой болезнью полости рта или носа, распространяющей невыносимые испарения; 4) если он доведет себя до поиска средств к существованию собиранием собачьего помета, дублением кож или добыванием руды, а равно, если страдает проказой (Малышев.1993, 1931, 1971, 1967).

Изложенное показывает, что наше бракоразводное право, как и брачное, отличается крайним разнообразием начал, что вытекает как необходимое следствие из подчинения брачного института в его существе правилам религии[8].


[1] Эти требования надо вывести из постановления закона, дающего право оскорбленному супругу ad libitum – преследовать оскорбившего уголовным судом или искать развода (Улож. о нак., ст. 1585).

[2] Цирк. Ук. Св. Синода 14 июля 1904 г. N 11. См. Григоровский С. Сборник церковных и гражданских законов о браке и разводе. Изд. 9-е. С.-Пб., 1908 г. С. 215 и след. См. мое соч. О разводе по русскому праву. С. 201 и след.

[3] См.: Судебные Уставы 20 ноября 1864 г. Изд. Госуд. Канц. 2-е изд. Ч. II. Уст. Уголов. Суд. Ст. 1016.

[4] К числу последствий преследования прелюбодеяния судом светским надо отнести и наказание соучастнику прелюбодеяния: церковное покаяние и тюремное заключение от 2 – 4 месяцев или арест от 3-х недель до 3-х месяцев, если этот соучастник не состоит сам в браке. В последнем случае он наказывается заключением в тюрьме от 4-х до 8 месяцев. (Улож. о нак., ст. 1585). Епитимья назначается соучастнику прелюбодеяния, как и виновному супругу, и при иске о прелюбодеянии: семилетняя, если он сам состоит в браке, и четырехлетняя, если он не связан браком, впрочем, с разрешения архиерея она может быть сокращена. (Григоровский. С. 281).

[5] Впрочем, 48 пр. Василия В. может быть благодаря своему общему характеру отнесено и сюда.

[6] “Оставшийся в своей силе брак, вследствие последования за осужденным”, говорит ст. 52, Х т. и 226, У. Д. К.

[7] См. Ук. 1807 г. 16 авг. II. С. З., N 22591.

[8] Проект Гражд. Уложения не вносит существенных и серьезных изменений в бракоразводное право. Впрочем, авторы проекта откровенно высказывают, что они поставили себе задачей представить не столько законодательную, сколько компилятивную литературную работу – “систематическую сводку брачного права всех существующих в России исповеданий”. Вследствие этого они проявляют крайнюю робость в своих нововведениях.

К существующим поводам к разводу они предлагают присоединить: посягательство на жизнь супруга или жестокое, опасное для жизни и здоровья с ним обращение, если виновность супруга ответчика признана вошедшим в силу приговором уголовного суда – условие, которое на практике может весьма затруднить пользование этими поводами (См. мою статью О проекте семейственного права // Ж. Мин. Юстиции 1903 г. N 2).

You May Also Like

More From Author