Неудовлетворительное международное положение, которое занимала Франция в конце XVIII столетия, было одной из причин неудовольствия и враждебного настроения французского народа против своего правительства, которые нашли свой исход в революции 1789 г.[1]
Французский народ не мог забыть, что благодаря неспособности своих правителей он потерял первенствующее значение в Европе, которое принадлежало ему при Людовике XIV. В течение XVIII столетия Франция лишилась двух главных своих союзниц – Швеции и Польши.
Французское правительство допустило, что Оттоманская империя, в течение веков служившая опорой французского влияния на Востоке, была побеждена Россией и отдана в ее руки.
Союз с Австрийскими Габсбургами и плачевная роль, которую играла Франция во время Семилетней войны, убеждали Французов в окончательной несостоятельности их правительства, в его неумелости и неспособности поддерживать славные традиции французской политики.
Правда, борьба за свободу североамериканских колоний была удачна для Франции, но не возвысила кредита французского правительства в глазах народа; напротив, она показала силу французского общества и пробудила в нем надежду завоевать собственную политическую свободу, уничтоженную абсолютным режимом.
Революционное движение, охватившее Францию, с самого начала получило международное значение.
Когда во Франции созвано было Национальное Собрание, и Людовик XVI был вынужден отказаться от прерогатив неограниченной королевской власти и подписать конституцию, в других государствах все более возбуждалось сомнение, можно ли относиться равнодушно к тому новому порядку вещей, который утверждался в этой стране.
Наводнившие европейские дворы французские эмигранты неустанно доказывали, что революционный пожар Франции угрожает всем монархическим дворам Европы. Заявления и действия самих революционеров подтверждали это значение Французской революции. Декреты революционной республики призывали европейские народы к восстанию против своих государей, в союзе и с помощью французского народа.
Деятели Конвента открыто провозглашали, что трактаты, заключенные тиранами, не могут связывать суверенитет народа. Французская республика явно стремилась к тому, чтобы произвести революцию во всей Европе[2].
При этих обстоятельствах составилась в 1793 г. первая коалиция европейских государств против Франции. Державы, в ней участвовавшие, боялись распространения революционных идей и, вместе с тем, желали воспользоваться безначалием, господствовавшим во Франции, чтобы на счет ее расширить свои владения.
Но ни остановить революционную пропаганду, ни обогатить себя добычей не удалось коалиции. Союзные державы доказали полнейшую нравственную и политическую несостоятельность в борьбе с французской республикой.
Корыстолюбивые расчеты и эгоистические стремления разделяли союзников, и войска их не сражались с тем увлечением за чуждые им интересы, с которым бились Французы, защищая новые идеи и свою независимость. Ряд поражений, нанесенных союзникам, заставил распасться коалицию[3].
В первом общем союзе европейских государств против революции не принимала активного участия Россия. Восстание в Польше и неоконченные дела с Турцией мешали Екатерине II удовлетворить настойчивые просьбы Австрийского двора о посылке русского корпуса на Рейн.
Но императрица не сочувствовала революционному движению во Франции и хорошо сознавала опасность, которой оно угрожало европейскому порядку и общим интересам монархических государств[4]. Ввиду успехов французских войск и неудачи союзников, она решила, наконец, отправить свои войска на театр войны; но смерть помешала ей выполнить это намерение[5].
Рознь между союзными государствами, воевавшими с республиканской Францией, наглядно проявилась в 1795 т., когда Пруссия, тайно от Австрии, вступила в переговоры с французским правительством и заключила с ним Базельский мирный трактат[6].
В силу этого договора Пруссия отказалась от дальнейшего участия в коалиции против Франции и приняла обязанность не препятствовать, чтобы левый берег Рейна сделался границей между Францией и Германской империей.
Австрия осталась одна против победоносного французского полководца, Наполеона Бонапарта, и после тяжелых потерь должна была согласиться на условия мира, предписанные ей победителем.
По миру, заключенному в Кампоформио, в 1797 г., она уступила Франции Бельгию и Ломбардию, получив взамен этих областей Венецию с Истрией и Далмацией, завоеванных Наполеоном. Сверх того, Австрия обязалась вывести свои войска из различных немецких крепостей, в том числе из Майнца, на Рейне, вследствие чего левый берег этой реки мог быть занят Французами[7].
Для обсуждения условий мира между Германской империей и Францией собрался в 1797 г. конгресс в Раштатте, на котором имперские чины признали уступку Франции левого берега Рейна[8].
Мир, заключенный между Австрией и Францией, не был продолжителен. Завоевательные планы, которые с успехом преследовали Французы в Италии, в Египте и Сирии, и республиканские порядки, которые они вводили в завоеванных землях, были причиной новой коалиционной войны против Франции, в которой принимали участие Австрия, Англия, Турция и Россия (1798-1799 гг.)[9].
[1] Срав. капитальное сочинение талантливого французского писателя: Albert Sorel. L’Europe et la revolution française, t. I-V, Paris 1885-1892.
[2] Brissot объявил в Национальном Собрании 22 декабря 1792 г. „La souveraineté des peuples n’est point liée par les traités des tyrans”. Hérault des Séchelles воскликнул: „Partout où il y a un trône, nous avons un ennemiu. (См. Taine. „La conquête jacobine”, p. 134). Известны декреты Конвента от 10 ноября и 15 декабря 1792 г.: „Guerre aux chateaux, paix aux chaumières”. Laurent. „Histoire”, t. XV, p. 177, 246. – Phillimore, „Commentaries”, t. I, p. 469.
[3] Barrai. Etude sur l’histoire diplomatique de l’Europe, t. I, part. II, chap. III. – Bourgoing. Histoire diplomatique de l’Еurоре pendant la révolution française. Paris 1886, t. IV.
[4] Получив известие о казни Людовика XVI, императрица обнародовала манифест, на основании которого Россия прерывала „политическое, торговое и всякое с Францией сообщение”; пребывающие в России Французы должны были выехать отсюда в трехнедельный срок, исключая тех, кои обяжутся клятвою отречься от „неистовых правил, в их земле исповедуемых, и от всякого с ней отношения”.
Об этих распоряжениях см. Арх. Госуд. Сов. т. I, стр. 951 и сл. Полное собр. зак. № 17101. В октябре 1796 г., Екатерина II писала к гр. Разумовскому, посланнику при Венском дворе:
„В этой борьбе народов против престола не столько идет дело о восстановлении во Франции порядка, сколько о том, чтобы обеспечить победу монархов над этими зловредными началами, жертвами которых прежде всего могут сделаться наиближайшие к Франции владения”.
См. мое „Собрание трактатов”, т. II, стр. 281.
[5] См. мое “Собрание трактатов” т. II, с. 281 и 282.
[6] De Clercq. „Recueil des traités”, t. I, p. 232.
[7] De Clercq. „Recueil”, t. I, p. 335. – Neumann. „Recueil des traités conclus par l’Autriche”, t. I, p. 576.
[8] De Clercq, loc. cit., t. I, p. 345.
[9] См. превосходное сочинение Hüffer. „Der Rastatter Congress und die zweite Coalition”. Bonn 1878-1879. 2 Bde.
