Подобно другим областям права, а может быть и больше, чем в других областях права, французская революция была в области исследуемого нами права, регулирующего вотчинный оборот и реальный кредит, эпохой усиленной законодательной деятельности.
Это и понятно: революционное правительство не только сводило счет с феодальной системой, но и испытывало страшную нужду в деньгах, для устранения которой оно, между прочим, и пыталось монетизировать не только государственные владения, но и частные. Не говоря уже о том, что оно хорошо понимало и общее значение правильного ипотечного режима для развивающегося ипотечного оборота.
Наконец, кроме социального внимания, ему уделявшегося, вопрос об ипотечном режиме обсуждался и как часть целого: революция пыталась изменить основы гражданской жизни французского народа, а для этого она пыталась установить и новые правовые основы гражданских отношений, и право ипотеки обсуждалось и разрабатывалось во время революции как институт гражданского уложения.
И вот каждая фаза революции оставляет нам что-нибудь из мер, направленных на урегулирование ипотечного оборота. И каждая из этих мер носит отпечаток фазы, ее породившей, и падает вместе с падением последней, уступая место новым и новым планам, сменяющимся вместе со сменой революционного государственного строя. Но лишь кое-что от этой горячечной работы остается в наследство Наполеонову кодексу.
Первая фаза революции характеризовалась общей умеренностью и частичным воздействием на строй отношений, сложившийся веками во Франции. Эта же черта характеризует и меры, принятые в области урегулирования ипотечного режима.
После того как были отменены феодальные отношения в декрете 4 августа 1789 г. и других следовавших за ним декретах, является мысль о пересоздании и вотчинно-ипотечного режима. Но эта мысль проводится лишь путем частичных мер, направленных на наиболее необходимые исправления старой системы в духе нового времени.
1. Так, декрет от 20-27 сентября 1790 г.[1] намечает в виде временной меры ипотечную систему для стран обычного права, где действовала еще феодальная система nantissement в ее разновидностях, ставшая теперь ненавистной за свое феодальное происхождение.
Впрочем, декрет, по-видимому, не посягает на правовую сущность института, он лишь заменяет феодальную форму простой транскрипцией акта сделки, устанавливающей ипотеку или передающей собственность в реестр[2]. Там же, где привился эдикт 1771 г., он остается в силе. Осуществление временной меры вверяется секретарям дистриктных трибуналов по месту нахождения недвижимостей.
Регулируется и общий порядок их деятельности в роли ипотечных чиновников; устанавливается начало, что всякий гражданин получает от секретаря безвозмездно сведения о содержании ипотечных реестров.
2. В духе времени вносятся поправки и в прежнее общее право ипотечного оборота. Так, декрет 1792 г.[3] отменяет привилегию короля, установленную эдиктом 1693 г., на случай очистки ипотек, обременяющих приобретенные королем недвижимости.
По декрету 1792 г. король, теперь являющийся открыто представителем фиска, подчиняется общему праву эдикта 1771 г. наравне со всеми гражданами и для очистки указанного рода ипотек выправляет ратификационную грамоту через национального комиссара в дистриктном трибунале, по месту положения недвижимости.
3. Реорганизуется и общая нотариально-крепостная система, представлявшая в то время единственную форму вотчинно-ипотеч-ного режима. Система отрешается от фискального характера и вверяется новым органам, созданным в связи с общей реформой судоустройства[4].
4. Одним из первых актов ассамблеи 1789 г. была посылка в Comité des impositions многочисленных проектов общей реформы ипотечного режима, которыми ассамблея была завалена.
Комитет обратился к управлению нотариально-крепостной части, реорганизованному декретом 5 декабря 1790 г. (Régie de I’enrégistrement) c требованием сообщить комитету, с замечаниями и мнениями управления, о всех правительственных мерах и научных работах об ипотеке, вышедших после издания эдикта 1771 г.
Ассамблея-конституанта не имела времени обработать материалы и направила их в законодательную ассамблею, которая и поручила заняться ими одной из своих комиссий. Доклад был уже редактирован, но санкции не получил, так как законодательная ассамблея была распущена раньше, чем могла обсудить его.
Так и ограничились труды первых революционных ассамблей в области ипотечного режима чисто местными и временными мерами[5].
[1] См. Collection compléte des lois, décrets, ordonnances, réglements et avis du conseil d’état, par Duvergier. Paris, 1824, т. I, стр. 426.
[2] Cp. Besson, стр. 85.
[3] Collection de Duvergier IV, 513.
[4] Decret 5–19 дек. 1790 (Duvergier, II, 80), 18–27 мая 1791 (eod. II, 446).
[5] Besson, 83 и след.
