Очерченный нами период первых проявлений нового движения в области права, регулирующего вотчинный оборот и реальный кредит, представляет собою эпоху образования чисто внешней, формальной, стороны вотчинно-ипотечного режима, которая позднее послужила основой для изменений самого материального права.
Пока изменения права касаются в общем лишь поверхности правоотношений по недвижимостям и не затрагивают сущности правоотношений. Материальное право остается романизованным. Романизованы в известной степени даже самые новые формы, в которые начинает облекаться оборот.
Запись в книгу, кроме только прав, сохранивших преемственность с национальными средневековыми правами, представляет много черт римского actus publicus. Но во многом значение ее, а особенно организация книг уже усовершенствованы; по многим правам только запись в книгу завершает приобретение права и только книга легитимирует субъекта права на распоряжение последним.
С этим началом дано уже многое. Незаписанная ипотека, по правилу, не есть уже ипотека и в обороте не имеет значения. Часто и не записанная собственность не есть уже собственность. Однако записанная ипотека и собственность пока подвержены оспариванию из материальных оснований не только в отношении непосредственно сторон, но и против третьих добросовестных приобретателей.
Отсюда существенного момента, которым отличается современная книга от римского actus publicus и который только дает надежность оборота, служит душою организации, т.е. fides publica, в рассмотренную эпоху еще нет, кроме тех же лишь прав, которые стоят в преемственности со средневековыми правами.
Но сознание важности fides publica уже сказалось, и принимаются обходные меры для придания этого свойства отдельным записям. Дальнейшему ближайшему правообразованию предстояло подвести итоги назревшим идеям и, завершив формально правовую основу режима, повести право недвижимостей на путь изменений внутренних.