В нижеследующем кратком очерке истории науки международного права мы изложим в общих чертах учения и систему главнейших представителей каждого из трех направлений, в которых она развивалась, и сделаем критическую их оценку[1].
Отцом науки международного права справедливо считается замечательный голландский юрист и государственный деятель Гуго Гроций (1583-1645 гг.). Однако этот знаменитый писатель имел предшественников, в трудах которых уже проглядывает сознание о необходимости определить международные отношения юридическим образом.
К числу юристов, ранее Гроция пытавшихся создать теорию международного права, принадлежит испанский писатель конца XVI и начала XVII столетия Франциско Суарец. В своем сочинении “De legibus ас Deo legislature” он различает право народов (jus gentium) от естественного права (jus naturale).
По его мнению, христианские государства должны определять взаимные отношения трактатами и обычаями, совокупность которых составляет право, отличное от jus naturale. Мысли эти не были им развиты подробно и не получили ясного и точного выражения.
Гораздо выше его стоит Альберико Джентили (Alberico Gentile), итальянец, умерший в Англии в 1611 г. Ему принадлежит сочинение “De jure belli” (1583 г.), в котором он выставляет требование, чтобы государства определяли свои взаимные отношения не фактически существующими правилами и не соображениями политики, но известными юридическими нормами, которые должны быть признаны всеми европейскими народами[2].
Самостоятельной юридической наукой международное право сделалось только со времени появления книги Гроция “De jure belli ас pads” (1625 г.)[3]. На составление своего труда Гроций был вызван ужасами и бедствиями, которые породила Тридцатилетняя война.
Они побудили Гроция задаться вопросом: не должны ли христианские народы, во время войны между собой, подчиняться известным законам, сдерживающим животные страсти людей? Для разрешения этого вопроса автор обратился к истории и литературе различных народов древнего мира и средних веков.
Собранное им огромное количество фактов и мнений авторитетных мыслителей и юристов утвердило его в том убеждении, что если христианские народы имеют право вести войну, то вместе с тем обязаны ограничивать свой произвол и насилия уважением неотъемлемых прав, которые вытекают из человеческой природы.
Сочинение Гроция посвящено преимущественно вопросам войны. Но с целью точнее выяснить эти вопросы он входит в ближайшее рассмотрение начал, на которых основывается право вообще и в особенности международное право.
Гуго Гроций настаивает на сознании каждым государством своих юридических обязанностей в отношении других рядом существующих государств. Подобно тому, говорит он, как право отдельного государства имеет целью охрану благосостояния его подданных, так точно существует право, которое имеет предметом благо государств вообще и определяет взаимные их отношения.
Это и есть международное право. Оно не только оправдывается пользой государств, но и вытекает из несомненных предписаний справедливости.
Но теоретическое обоснование международного права представляется у Гроция весьма казуистическим. Он разделяет все право на естественное (jus naturale) и положительное (jus voluntarium); последнее подразделяется на человеческое право (jus humanum) и божественное (jus divinum).
Человеческое право составляет право гражданское (jus civile) и право международное (jus gentium). Обязательная сила этого последнего опирается на согласие воли всех или нескольких народов[4].
В пользу существования юридических норм, обязательных для государств в их взаимных сношениях, Гроций приводил следующее соображение: если, говорит он, многие лица, живущие в разных местах и в различное время, сходятся в своих мнениях насчет известного предмета, то их единогласие надо приписать всеобщей причине: оно может вытекать или из соответствия законам природы, или же из всеобщего соглашения людей.
Первое служит источником естественного права, второе – права международного[5].
Таким образом, согласно мнению Гроция, предписания международного права должны быть выводимы из обычаев и договоров международных, в которых выражается согласие народов.
Но в его время не существовало таких договоров между государствами, которые могли бы считаться общеобязательными; затем, он намеренно оставил в стороне современную ему международную жизнь и политику, критическое отношение к которым могло бы навлечь на него гонения.
Поэтому Гроций должен был ограничиваться только выражением желания, чтобы международное право, имея своими источниками договоры и обычаи, было в истинном смысле положительным правом. В действительности же начала международного права, им излагаемые, подтверждаются доказательствами, заимствованными из истории и литературы прошлых времен.
Его книга изобилует ссылками на еврейских, греческих и латинских авторов. Но понятно само собой, что положительное международное право XVII в. нельзя было основать ни на изречениях мыслителей, ораторов и поэтов, как бы они ни были остроумны и глубокомысленны, ни на практике древнего мира и средних веков.
Придерживаясь своей методы, Гроций сам себя осудил на философские, абстрактные рассуждения, в которых, правда, выступают самым рельефным образом благородные и гуманные чувства автора, но которые не в состоянии были раскрыть положительные элементы международного права.
Что касается, системы, которой следует Гуго Гроций в своем сочинении, то едва ли можно говорить о ней, как о системе международного права. Разнообразнейшие вопросы, им затронутые, рассматриваются им исключительно по отношению к праву войны; война вызвала его труд, и ею обусловливаются порядок и существо его аргументации[6].
Но несмотря на все недостатки, сочинение Гроция оказало поистине изумительное влияние на современную ему жизнь[7]. Густав Адольф всегда имел его при себе в своих походах, вместе с Евангелием, которое служило ему руководством.
По издании этого труда, в различных германских университетах были учреждены кафедры для его изучения. Наконец, книга Гроция была родоначальницей тех двух направлений – философского и позитивного, в которых развивалась наука международного права после него.
Первоначально получило преобладание абстрактное направление. Оно исходило из фикции, развиваемой Гроцием, что человеческой природе присущ определенный естественный закон, источник которого заключается в разумном существе вещей и который поэтому обязателен сам по себе, независимо ни от каких утилитарных соображений или предписаний власти.
В этом направлении, носящем название естественного права, нельзя не видеть духовного стремления лучших людей XVII и XVIII столетий противопоставить материалистическим интересам, господствовавшим в политике того времени, требования нравственной природы и справедливости.
Чем более произвол и насилие царили в международных отношениях, тем настойчивее юристы провозглашали обязанность государств уважать право, вытекающее из разумной их природы и обязательное помимо всяких положительных узаконений и договоров.
Первым замечательным последователем Гроция в абстрактном понимании международного права был Пуффендорф[8]. Он довел это направление до крайности. Отрицая самую возможность существования положительного международного права, так как государства не признают никакой высшей над собой власти, Пуффендорф отождествил международное право с естественным (praecepta utriusque eadem sunt).
Нарушение же последнего, особенно во время войны, нельзя считать нарушением каких-либо юридических обязанностей. Поэтому отношения между государствами в действительности регулируются не правом, а силой.
В этом отношении Пуффендорф сходился со взглядами других представителей естественного права. Так, Гоббс[9] учил, что отношения между государствами ничем не отличаются от первоначального или естественного состояния людей, когда homo homini lupus est.
По теории Спинозы[10], всякий имеет настолько права, насколько силы; следовательно, и в международных отношениях сильные государства имеют больше прав, нежели слабые.
Идеи Пуффендорфа развивал его ученик Томазий[11].
Согласно с мнением своего учителя, он также признавал международное право частью естественного права, примененного к государствам или народам. По его учению, трактаты и обычаи международные не могут быть равносильны закону, потому что последний предполагает верховную власть, которой нет над народами. Следовательно, излагая международное право, он, собственно, оспаривал его существование.
Начиная с XIII столетия, естественное право, оставаясь все еще господствующим направлением в науке, мало-помалу воспринимает в себя начала положительного права. Международная практика находит уже некоторое внимание в труде Вольфа, одного из видных представителей теории естественного права[12].
Вольф применил к изложению международного права свой математический метод, которым он исследовал все вообще этические и юридические вопросы. Конечно, не этим путем можно было выяснить основные начала международного права; но благодаря этому методу, Вольф не оставил в стороне реальные факты и исторический опыт.
Вольф делит международное право на четыре вида: 1) естественное право (jus gentium naturale); 2) положительное право (j. g. voluntarium); 3) договорное право (j. g. pactitium) и 4) право обычное (j. g. consuetudinarium).
Естественное право он считает возможным применить к государствам, но не смешивает его с тем естественным правом, которое определяет отношения между отдельными лицами: субъекты того и другого различны, потому неодинаковы и их права и обязанности. Еще более он отступает от господствующих воззрений естественно-правовой школы в учении о положительном международном праве.
Обязательную силу его он основывает на предполагаемом согласии народов (consensus gentium praesumtus). Вольф делает, так сказать, осязательным это согласие фикцией всемирного государства (civitas gentium maxima).
Если назначение жизни каждого человека, говорит Вольф, заключается в усовершенствовании своей нравственной личности, если для этой же цели образуются государства, то ради достижения полного совершенства государства должны необходимо вступить в международные отношения; они должны составить одну всемирную республику, в которой всем им вместе принадлежит верховная власть (imperium) над каждым отдельным государством.
Из цели этой республики вытекает как собственное ее оправдание, так и обязательность действующего в ней положительного международного права[13]. В отличие от этого последнего, международное договорное право предполагает явное согласие народов (consensus expressus) и основывается на договорах между государствами, которые обязательны только для заключивших их сторон.
Наконец, обычное международное право имеет своим источником безмолвное согласие народов (consensus tacitus).
Таким образом, выработанная Вольфом теория международного права не ограничивается одними отвлеченными началами естественного права, но включает в себя положительные элементы, обычаи и договоры.
Система ее показывает, что автор старался прийти к органическому, чисто научному изложению международного права. Но, вместе с тем, учение Вольфа изобилует промахами и коренными погрешностями.
Прежде всего, схоластическое разделение права, им установленное, совершенно бесполезно для теоретического обоснования международного права; притом он не дает никакой возможности провести различие между положительным международным правом, основанном на предполагаемом согласии народов, и международным правом обычным, основание которого безмолвное, т.е. также предполагаемое согласие народов.
Главный же недостаток теории Вольфа заключается в фикции об универсальном государстве, которое должно обеспечивать соблюдение положительного международного права.
Эта фикция противоречит самому существу международных отношений, потому что с подчинением отдельных государств общей верховной власти уничтожится их независимость: самостоятельные государства войдут в состав федерации, в пределах которой будет действовать уже не международное право, но союзный государственный закон.
Наконец, к недостаткам сочинения Вольфа надо отнести крайне тяжелый латинский язык, которым оно написано, растянутость рассуждений и убийственный математический метод, которому неуклонно следовал автор.
Недостатки труда Вольфа думал исправить швейцарец Ваттель[14]. Признавая вообще истинными начала и выводы своего предшественника, он задался целью сделать их, по языку и методу изложения, общепонятными.
Эта цель была вполне им достигнута. Написанное на изящном французском языке и свободное от схоластических рассуждений, сочинение Ваттеля имело огромный успех и до настоящего времени остается авторитетом в глазах дипломатов.
Сам Ваттель считает свой труд только переработкой сочинения Вольфа. Однако было бы несправедливо отказать ему во всякой самостоятельности. Если в большинстве вопросов он только развивает мысли своего учителя, то не присоединяется безусловно ко всем положениям, им выставленным.
Между прочим, Ваттель отбросил Вольфову фикцию о всемирном государстве, как несогласную с основным условием международного порядка и права – самостоятельностью отдельных государств. Он создал свою теорию, оправдывающую обязательность положительного международного права.
Всякий общественный союз людей, по его учению, основывается на соглашении, договоре входящих в него членов и, с их согласия, может быть изменен или даже вовсе уничтожен. То же самое относится к обществу народов: оно возникает из соглашения государств, сохраняющих полную свою свободу и независимость[15].
Соглашение это служит источником положительного международного права (droit des gens volontaire). Но Ваттель, подобно Вольфу, признает существование естественного международного права, которое обязательно само по себе, независимо от воли народов: оно есть необходимое и неизменяемое право, потому что является лишь применением к отношениям между государствами естественного права, основанного на природе человека.
Следовательно, Ваттель не различает естественного права от международного; с другой стороны, не видно, чем отличает он естественное международное право от положительного, так как последнее, по мнению Ваттеля, тоже вытекает из природы и, следовательно, есть опять необходимое и неизменяемое право[16].
Отсутствие твердых принципов и постоянные противоречия составляют существенный недостаток труда Ваттеля. Кроме того, он посвящает значительную часть своей книги рассуждениям, вовсе не относящимся к международному праву[17].
Но при рассмотрении отдельных вопросов у него можно встретить остроумные и дельные замечания, правильное толкование известных ему фактов из истории и современной практики и вообще человеколюбивые взгляды на взаимные отношения государств во время войны.
Великая заслуга Ваттеля состоит в том, что он распространил в официальных сферах и в публике знакомство с началами международного права; с научной же точки зрения он не имеет никаких достоинств, которые оправдывали бы приписываемый ему в вопросах международного права авторитет, равный Гроцию и другим корифеям этой науки.
[1] Пособиями при изучении литературы международного права могут служить следующие сочинения:
Ompteda. Literatur des gesammten sowohl natürlichen als positiven Völkerrechts, 2 Bd. Regensburg 1785.
Kamptz. Neue Literatur des Völkerrechts seit 1784. Berlin 1817.
Mohl. Die neuere Literatur des Völkerrechts, в его Geschichte und Literatur der Staatswissenschaften, Erlangen 1855, Bd. I, S. 337 flg.
Kaltenborn. Kritik des Völkerrechts, Leipzig 1847.
Bulmerincq. Die Systematik des Völkerrechts, von Hugo Grotius bis auf die Gegenwart. Dorpat 1858.
Id., Praxis, Theorie und Codification des Völkerrechts. Leipzig 1874.
Даневский. Очерк новейшей литературы по международному праву. Спб. 1876. – Лучшее обозрение истории литературы вплоть до новейшего времени составил проф. Брюссельского университета Rivier в Holtzendorff. Handbuch des Völkerrechts, Bd. I, S. 395-523. Срав. также Nys, Le droit de la guerre et les précurseurs de Grotius. Bruxelles et Lpz. 1882. Id. Les origines du droit international, Bruxelles 1894.
[2] Лучшее издание сочинения Джентили составил профессор Оксфордского университета Thomas Erskine Holland в 1877.
[3] Биографические данные о замечательной личности Гуго Гроция можно найти в новейшем французском переводе его сочинения, сделанном Pradier-Fodéré (Paris 1867, 3 vls.) t. I, p. XIII etc. Лучшее издание сочинения Гуго Гроция со многими комментариями сделано W. Whewell, Cambridge 1853, 3 тома.
[4] Hugоnis Grotii, De jure belli ас pacis, lib. I, cap. I, § XIV: „Jus gentium est quod gentium omnium aut multarum voluntate vim obligandi accepit”. Ibid., Prolegomena 17: „inter civitas autem omnes aut plerasque ex consensu jura quaedam nasci potuerunt”.
[5] De jure belli ас pacis, proleg. 40.
[6] Срав. Bulmerincq. Systematik, S. 24.
[7] Maine. Ancient Law. р. III: “… the great marvel of the treatise „De jure belli et pacis”, was its rapid, complete, and universal success”. Laurent. Histoire, t. X, p. 477 et suiv.
[8] De jure naturae et gentium, 1672. Срав. Laurent. Histoire, t. XI, p. 503 et suiv.
[9] Hobbes. Elementa philosophica de сіvе, 1642.
[10] Spinoza. Tractatus theologico-politicus, 1670. Tractatus politicus, 1672, cap. II, § 3.
[11] Thomasius. Institutions jurisprudence et gentium, 7-е изд. 1730. Fundamenta juris naturae et gentium, 1705.
[12] Wolf. Jus gentium methodo scientifica pertractatum, in quo jus gentium naturale ab eo, quod voluntarii, pactitii, consuetudinarii est, accurate distinguitur, 1749.
[13] „Ех fine civitates maximae”, говорит Вольф в предисловии: „quem perinde ас societatem inter omnes instituit ipsa natura, ut in jus istud consentire debeant gentes, non yero libertati earum relictum sit, utrum consentire raalint, an nolint”.
[14] Vattel. Le droit des gens ou principes de la loi naturelle appliqués à la conduite et aux affaires des nations et des souverains, 1758.
[15] Vattel, ibidem, livre I, chap. II, § 16.
[16] Vattel, ibid., Préliminaires, § 6 et suiv. Срав. Laurent. Histoire, t. XI, p. 507 et suiv.
[17] Так, первая книга, озаглавленная „De la nation, considérée en elle-même” и занимающая почти треть всего сочинения Ваттеля, имеет своим предметом: обязанности народа относительно самого себя; государственное устройство; обязанности и права государя; условия хорошего государственного управления; религию, земледелие, торговлю, деньги, набожность, правосудие и т. д.
