У нас, в России, первая типография была устроена в Москве в начале шестидесятых годов XVI столетия. В 1564 году была отпечатана первая книга: Деяния Апостольские и послания св. апостола Павла. Первопечатниками были диакон Никольского Гостунского собора Иван Федоров и его товарищ Петр Мстиславец. Они вскоре должны были бежать из Москвы вследствие подозрения в ереси.
Лет через двадцать книгопечатание в Москве возобновилось. В течение XVII века печатались почти исключительно церковные и богослужебные книги. Лишь в ХVIII столетии начинают печататься богословские и другие сочинения, а вместе с тем устанавливается и цензура.
Первым цензурным учреждением явилась Духовная коллегия: так первоначально назывался Святейший Синод. Впоследствии цензура светских книг была поручена Академии наук.
До второй половины XVIII века печатать книги можно было только в казенных типографиях. Первая частная “вольная” типография устраивается в Петербурге в 1771 году иностранцем Гартунгом: ему разрешено было, впрочем, печатать книги только на иностранных языках, “дабы казенным типографиям в доходах их подрыву не было”.
Оживилось дело книгопечатания с 1783 г., когда было дозволено “каждому по своей собственной воле заводить типографии” с правом печатать книги на русском и иностранных языках. Цензура книг была при этом поручена управам благочиния.
Но уже в конце царствования Екатерины II и при Павле I усиливается отрицательное отношение правительства к печати. Частные типографии, за исключением лишь некоторых, устроенных по особому дозволению, упраздняются. Цензура поручается особым цензурным управлениям.
Павел I запрещает впуск в Россию всякого рода книг, на каком бы языке оные ни были, и даже музыкальных нот, так как “через вывозимые из-за границы разные книги наносится разврат веры, гражданского закона и благонравия”. Просветом для печати является первая половина царствования Александра I: он отменяет суровые меры своих предшественников и передает цензуру книг университетам.
Общая реакция во вторую половину царствования Александра I и особенно во времена Николая I отражается крайним усилением цензурного гнета. По цензурному уставу 1826 года, цель цензуры состоит в том, “чтобы произведениям словесности, наук и искусств… дать полезное или по крайней мере безвредное для блага отечества направление”.
В чем же этот вред и польза? Запрещаются “всякие частных людей предположения о преобразовании каких-либо частей государственного управления или изменении прав и преимуществ” разных сословий и состояний.
“История не должна заключать в себе произвольных умствований, которые не принадлежат к повествованию”; запрещается описывать бывшие в разных странах возмущения, если сочинитель “всех горестных последствий возмущения не представляет в спасительное поучение современникам и потомкам”. Философские книги, “наполненные бесплодными и пагубными мудрствованиями новейших времен, вовсе печатаемы быть не должны”.
“Отнюдь не должны быть одобряемы к напечатанию сочинения о правах и законах, заключающие в себе теории о праве естественном, народном, о первобытном зверском состоянии человека, будто бы естественном, о мнимом составлении первобытных гражданских обществ посредством договоров, о происхождении законной власти не от Бога и т. под.”.
Цензор наблюдает, чтобы в произведениях словесности “сохранялась чистая нравственность и не заменялась бы одними красотами воображения”; чтобы в медицинских науках не выражалось сомнения в духовности души, во внутренней ее свободе и в ее высшем определении к будущей жизни.
Цензура была изъята из ведения университетов. Под главным управлением министра народного просвещения учреждаются для надзора за печатью Верховный цензурный комитет и несколько местных комитетов.
