Как уже упоминалось раньше, основным принципом древнего римского, как и всякого вообще древнего, права было правило, что только римский гражданин, только civis Romanus может быть поэтому членом гражданского общества и субъектом прав.
Всякий негражданин, всякий иностранец, принципиально рассматривался как hostis, как враг, стоящий вне правового общения, могущий быть захваченным в плен и, таким образом, быть превращенным в раба. Известную защиту он мог приобрести себе только обходным путем в виде клиентела.
Это исключение иностранцев от правового общения касалось не только прав политических, но и прав гражданских: правовою защитой пользовался человек только потому, что он гражданин. Вот почему status civitatis являлось в глазах римских юристов непременным условием гражданской правоспособности.
Из этого правила относительно иностранцев в древнем Риме было только одно исключение – в пользу latini, то есть жителей латинских общин, входивших вместе с римлянами в состав латинского союза (так называемых latini prisci или veteres).
Все latini имели без различия гражданства полное jus commercii, то есть полную имущественную правоспособность наравне с римскими гражданами, а jus connubii лишь тогда, когда оно было тем или другим из них специально предоставлено.
После союзнической войны (90 и 89 гг. до Р. Х.), когда почти вся Италия получила права римского гражданства, latinitas как историческое явление исчезла, но она удерживается как известная юридическая категория, как известная совокупность прав, и в таком виде применяется вплоть до закона Каракаллы в двух направлениях:
а) jus Latii[1] даруется особыми специальными актами тем или другим отдельным внеиталийским общинам, а иногда даже целым провинциям (так называемым latini coloniarii);
б) в силу указанного выше закона – lex Junia Norbana – в положение латинян ставятся некоторые виды вольноотпущенников, которые и называются поэтому latini Juniani.
Юридическая правоспособность этих последних, однако, ограничена в одном существенном отношении: на случай их смерти они не могли ни распоряжаться своим имуществом по завещанию, ни передавать его своим детям в наследство по закону; их наследство jure peculii[2] переходило к прежнему господину (Gai. In. III. 56).
Закон Каракаллы, превратив всех жителей Римской империи в cives, этим самым уничтожил latini coloniarii, но не уничтожил latini Juniani, которые продолжали существовать вплоть до Юстиниана.
Все другие чужестранцы, кроме латинян, назывались в республиканском Риме, как было уже указано ранеe, перегринами. Развитие мирных сношений между римлянами и иностранцами заставило римлян отступиться от старого воззрения, что чужестранец – hostis. Это было сделано сначала по отношению к гражданам тех государств, с которыми Рим вступал в договор – так называемым civitates foederatae.
Этими договорами устанавливалась взаимная охрана граждан договорившихся государств (recuperatio, откуда название recuperatores – см. в § 25). Позже, однако, такая охрана была распространена и на peregrini dediticii, а вместе с тем архаический принцип беззащитности чужестранцев потерял свое значение.
Правовая охрана перегринов была, однако, неодинаковой с cives: собственно римское право – jus civile – и его специфически-национальные институты были для них недоступны. Они охранялись в особом порядке, из которого выросло мало-помалу jus gentium. Но важно было уже то, что перегрины теперь не бесправны.
Lex Julia 90 г. и lex Plautia Papiria 89 г. уничтожили перегринов в Италии, а закон Каракаллы 212 г. везде в империи. Но в то же время peregrinitas так же, как и latinitas, получает в период империи значение юридической категории и применяется в двух случаях:
а) за известные преступления cives низводятся в положение peregrini, и
б) по lex Aelia Sentia в такое же положение попадают при отпущении на волю клейменные в наказание рабы (Gai. 1. 13).
Закон Каракаллы даровал civitas только подданным Римской империи. Вследствие этого все неподданные (варвары – германцы, славяне и т.д.) и в праве Юстиниана считаются за peregrini.
Но римское право к тому времени, как известно, само настолько пропиталось принципами juris gentium, что в области гражданского права существенных различий между подданным и неподданным нет. И с этой точки зрения старое учение о status civitatis как необходимом условии гражданской правоспособности почти утратило свой практический смысл.
[1] О Jus Latii см.: Kniep F. Gai Institutiones. I. S. 162 и сл.
[2] Jure peculii – “по праву пекулия”.
