Исторически вслед за обычаем другим источником права является закон, который по появлении своем быстро становится на первое место, настолько прочно занимая его, что самое понятие нормы обычного права юристы сводят потом к тому же закону. Закон это норма права, установленная законодательной властью известным порядком и надлежащим образом обусловленная.
Римское право, как Вы знаете, разумеет под законом – lех – сначала лишь постановления народных собраний, комиций куриатских и центуриатских, приравнивая к ним и плебисциты, т. е. постановления собраний трибутских.
Но, кроме законов и плебисцитов, римское право императорской эпохи признает силу закона и значение источников нрава за сенатскими постановлениями, императорскими указами, решениями и определениями, эдиктами магистратов и сочинениями юристов, имеющих jus respondendi.
Обязательная сила норм права, выраженных в этих источниках, коренится все-таки в законе, и все они могут быть поэтому подведены под это последнее понятие. – И в быту современных народов законодательные определения бывают часто различны по происхождению своему и по форме, в которой они выразились, но это не мешает сводить все их к одному понятию – закона.
Учение о тех формах, в которых определения закона выражались y римлян, изложено будет Вам, конечно, в истории римского права, a общее учение о нормах права излагается подробно в энциклопедии, поэтому мы не будем долго останавливаться на этом предмете; лишь вкратце я уважу самые существенные положения из этого учения о нормах права.
Прежде всего нормы права по форме, в которой они выражены, делятся на право писанное jus scriptum и право неписанное jus non scriptum. Обыкновенно отождествляют писанное право с законом, a неписанное с обычаем. Но это неточно, ибо и обычное право может быть записанным.
Далее правовые нормы, смотря по содержанию их или правильнее по их значению для правоотношений, регулируемых ими, подразделяются на принудительные – 1еges cogentes или jus cogens, и дозволительные – leges permissivae или jus dispositivum.
Первые применяются безусловно, исключая всякий частный произвол (таковы, например, нормы права публичного), и они подразделяются на повелительные – leges imperativae и запретительные – leges prohibitivae, смотря по тому, содержится ли в правиле права приказание на совершение положительного действия, или же, наоборот, предписывается воздержание от известного действия.
Что касается норм дозволительных, то они оставляют известный простор усмотрению отдельного лица, и применение их к данному правоотношению лица находится в зависимости от его воли. Например, законом запрещается убийство – это правило права принудительного. «Гражданин может оставить завещание» – это норма права дозволительного.
Свойство принудительных норм выражается в их санкции, но которой они делятся – на leges imperfectae, perfectae, plus quam perfectae и minus quam perfectae. Lex perfecta – это закон, в котором указано, что известное действие запрещается, и что все совершенное вопреки этому запрещению уничтожается.
Lex imperfecta – это закон без санкции, т. е. такой, который запрещает известное действие, но не объявляет ничтожным то действие, которое совершено вопреки запрещению. Так в древнем Риме закон Цинция о дарениях запрещал подарки свыше известной суммы, но не объявлял недействительными сделки, совершенные вопреки этому закону.
Законодатель полагал как бы, что одного его веления достаточно, чтобы остановить неправильное, вредное по его мнению, направление принятое дарственными сделками. Нередко в форме leges imperfectae в законы вносятся обыкновенные правила нравственности, например: супруги обязаны взаимно любить друг друга. При таком предписании и не мыслима какая-либо санкция.
Если, запрещая известное действие и не объявляя запрещенное ничтожным, закон накладывает на совершителя действия наказание (штраф) – такой закон называют lех minus quam perfecta. Таков был закон, запрещавший % свыше известной меры. Запрещенное соглашение оставалось в силе, но ростовщику угрожал, по жалобе должника, штраф в четверо против размера полученных им вопреки закону %.
Наконец, если закон объявляет ничтожным действие, совершенное вопреки ему и, кроме того, угрожает совершителю действия наказанием, то он называется lex plus quam perfecta.
Юридические нормы делятся далее по объему их действия на право общее – jus commune и особенное jus singulare.
Право общее (я бы предложил называть обыкновенным) составляют те нормы права, которые содержат общие определения о субъектах и объектах права и об юридических отношениях лиц друг к другу и к объектам права, a право особенное составляют особые нормы, относящиеся до известного класса лиц, до известного вида объектов, до известного рода юридических отношений, например: определения о женщинах, о малолетних, о сумасшедших, о вещах божеского права, об известных требованиях, подлежащих удовлетворению преимущественно перед другими.
Право общее и особенное – jus commune и jus singulare вместе составляют jus generale, право общее, которому противополагается право исключительное – jus speciale, куда относятся нормы права, представляющие исключения из общего правила в отдельных случаях, для известных определенных индивидуумов, для известных определенных вещей и известных данных юридических отношений.
Jus singulare и jus spеciale называют привилегиями, когда употребляют это слово в обширном смысле, в тесном же смысле привилегией называются только определения, составляющие jus spеciale.
Нормы делят также по пространству их действия. Те нормы, действие которых простирается на всю территорию государства. составляют так называемое jus universale, по-русски опять-таки приходится переводить – общее право, a нормы, действие которых ограничивается известной местностью в государстве, носят название jus particulare – право местное.
В значительных по объему государствах, увеличивавшихся путем присоединения новых областей, нередко с разноплеменным населением, существование таких норм местных весьма понятно. Так это было в древней римской империи, в современных германской и русской империях. О взаимном отношении норм местного права и общего римское право содержат следующие правила:
1) Существование по данному предмету особого правила для данной местности препятствует, конечно, применению в ней общей нормы.
2) В случаях пробелов в местном законодательстве должна иметь применение общая норма.
3) Введение нового общего закона не может отменить по данному предмету действие существующих местных законов, если замена последних общим законом прямо не предписана законодателем.
4) Изменение и отмена местных законов не имеют влияния на право общее.
По вопросу о начале действий юридических определений заметим, что юридическое определение получает силу с того момента, когда оно сделалось известным, т. е. обычай со времени своего существования, a правило закона с момента обнародования или с того момента, с которого закон сам определяет.
Кодекс Юстиниана обнародован 14 ноября, a в силу вступил 24 декабря 534 г. Промежуток времени между обнародованием закона и вступлением его в силу, технически носит наименование Vacatio legis.
Как бы то ни было, юридическое определение может служить нормой только для тех юридических отношений, которые появились уже после его обнародования.
Lex nova ad facta praeterita trahi non potest. t. e. не может касаться юридических отношений, уже установившихся или поконченных под господством прежнего юридического определения, не может касаться прав уже приобретенных при господстве прежнего юридического определения.
Закон обратного действия не имеет. Правило это следует считать абсолютным, не допускающим исключений. Против этого возражают. Во 1-х, говорят, что закон имеет обратную силу тогда, когда сам её себе приписывает. Против этого должно заметить, что такого закона нельзя себе представить, потому что он был бы абсолютным беззаконием.
Ссылаются на некоторые места источников римского права, как на доказательство существования законов, снабженных обратной силой; но эти места говорят только, что новый закон в данном случае определяет, что еще не наступившие последствия совершенной до его издания сделки, которые могли бы наступить под действием прежнего закона, теперь уже наступить не могут.
Например, рижский купец Шталь запродал Штетинскому купцу Шварцу в июне 1891 г. русскую рожь на сентябрь, a с 16 августа 1891-го запрещен был вывоз ржи. Шталь не мог уже переслать рожь Шварцу, но здесь разрушается не самая сделка купли или поставки – продажи ржи, a не наступают только ее последствия.
Странно видеть здесь обратное действие закона. Подобные же примеры приводятся и в источниках римского права—и они ничего не говорят в пользу оспариваемого нами мнения.
Источники римского права, напротив, постоянно указывают на то, что действие новых юридических определений не простирается на юридические отношения, вполне установленные под господством прежних юридических определений.
2) Возражают далее, что закон имеет обратную силу тогда, когда по соображениям общественной пользы новым законом прекращаются права приобретенные в ущерб общему благу при действии прежнего закона. Например, это имело де место при отмене крепостного права.
Но и тут возникшие под господством прежнего закона юридические отношения не уничтожаются за прежнее время, a только отменяются на будущее время. Новый закон, напротив, самим появлением своим признает, что эти отношения до его издания были действительны, если бы действительность эта отрицалась, то не зачем было бы и издавать новый закон.
Словом и в этом случае имеет место лишь отмена на будущее время существовавших юридических отношений, a не обратная сила закона.
3) Говорят далее об обратной силе закона, когда новый закон представляет аутентическое толкование прежнего, т. е. когда законодатель объявляет, что ясно выраженное в новом законе правило содержится уже в ранее изданном законе, который новым законом лишь разъясняется.
Понятно, что и тут нет обратного действия закона. Новое правило здесь действует заодно с прежним законом, к которому оно относится, и смысл которого разъясняет. Если по непониманию прежнего закона, до разъяснения его законодательной властью, совершены были законопротивные действия, то они будут признаны ничтожными на основании прежнего же закона, a не на основании разъяснения.
4) Правда, возможно предположить, что законодатель под видом аутентического толкования изменит в сущности смысл прежнего закона, выскажет такие определения, которые вовсе не содержались в объясненном законе, словом, толкование будет представлять совершенно новый закон.
Но и в этом случае не будет обратного действия закона; так как аутентическое толкование прикрывает новый закон, то оно прикрывает и обратное действие закона.
5) Тем более нет обратного действия закона тогда, когда новый закон только подтверждает сущность прежнего. Например, закон Гракха подтверждал действие целые столетия нарушавшегося закона Лициния de modo agri.
