Приходя к искомой истине путем борьбы сторон, судебная власть существенно заинтересована в том, чтобы стороны действовали с полным сознанием их процессуальных прав и обязанностей.
Этому служит институт адвокатуры, имеющий таким образом огромную важность не только для интересов сторон, но и для общих интересов надлежащего отправления правосудия.
Правда, каждому народу знакома эпоха отрицательного к ней отношения[1], что коренилось частью в несовершенствах самой адвокатуры, частью в непривычке общества к судебным формам.
Но мало-помалу такое отрицательное отношение сменяется сознанием общественного назначения огромной важности, на адвокатуре лежащей, и убеждением в ее необходимости. Юридическое образование разлито не во всей массе народной. Стороны, предоставленные сами себе, часто не понимают даже своего положения в процессе.
Сама близость их к делу затрудняет хладнокровную защиту ими своих интересов. Особенно следует сказать это о делах уголовных, где обвинитель увлечен нанесенной ему обидой, а обвиняемый удручается позором подозрения и тяжестью мер, к нему применяемых.
Без адвокатуры немыслимо надлежащее отправление правосудия[2], так что она является непременной и лучшей помощницей суда. Стеснение адвокатской деятельности уменьшает вероятность правильного судебного решения, а отсутствие ее порождает величайшее неравенство перед судом сторон, из которых одна опытна в судебном производстве, а другая такой опытности не имеет.
Пороки, адвокатуру разъедающие, оказывают влияние на судебную деятельность и на сам суд. Судебная организация без организации адвокатуры представляется недоделанной, неполной. Отсюда понятны заботы государственной власти об адвокатуре, понятно и внимание, которое обратили на этот институт составители уставов 20 ноября.
Адвокатура насчитывает уже много веков существования и принадлежит к числу древнейших процессуальных институтов. Однако мнение, по которому адвокатура стара, как сам суд, далеко неточно. Идея представительства сторон перед судом развивалась путем медленного исторического процесса.
Ее совершенно не знают древнейшие эпохи, когда дело суда было публичным делом всего народа, когда личная явка к суду для обеих сторон была одной из самых священных политических обязанностей.
Каждый гражданин искал и отвечал перед судом лично; сам склад карательной системы с ее началом тальона мешал образованию представительства; соответственно этому в такие эпохи, например в классической Греции, все народное образование, не исключая первоначального, в значительной части сводилось к изучению законов.
Первоначальный путь для идеи представительства расчищен главным образом двумя институтами – семейного представительства и представительства юридических лиц. Семья в смысле древнего общественного строя концентрировалась в лице отца семейства: самостоятельность прочих членов семьи тонула в его власти; естественно было признать его и представителем их перед судом.
Но в понятие семьи кроме лиц, связываемых родством, входили и другие лица; таковы клиенты римской семьи. Право представительства отцом семейства, патроном, распространилось и на них, и многие входили в обязательные отношения к римским гражданам для того только, чтобы иметь на суде влиятельных представителей.
Отсюда ведут начало названия патронов и клиентов, до сих пор сообщаемые адвокатам и лицам, представляемым ими перед судом.
С другой стороны, строгое правило древнего права о личной явке к суду было неисполнимо относительно лиц юридических, ввиду совершенной невозможности для них непосредственно отвечать перед судом.
Они уже во времена отдаленные, когда никакие частные лица еще не могли иметь представителей на суде иначе как по родству или по предположению родства, пользовались правом обращаться к представителям.
Таковы, например, в средневековую эпоху монастыри, судебными представителями которых сперва были их духовные власти, затем и посторонние лица, обыкновенно бравшиеся из числа монахов, сведущих в законах.
Подобно юридическим лицам и король имел своих представителей. Право заменять себя ими рассматривалось в средние века как особая прерогатива королевской власти, не распространявшаяся на частных лиц. Но в среде последних нередко встречались неспособные защищать перед судом свои интересы или мало к тому способные – женщины, несовершеннолетние и т. п.
Для уравнения их сил с силами противника короли в виде особой милости давали им право обратиться к помощи представителя; такая милость ограничивалась частным случаем, и получивший ее мог пригласить для защиты своих интересов перед судом сведущего в законах по началу частного с ним соглашения.
Раз пробита была эта брешь, жизнь потребовала расширения ее; частная милость мало-помалу превращается в общее право, потребовавшее людей, которые посвящали бы себя служению ему.
Появление адвокатуры начинается с момента дозволения каждому лицу иметь своего представителя на суде. Общий закон разделения труда вызвал ее к жизни и обеспечил ее дальнейшее развитие.
[1] Фридрих Великий называл адвокатов „пиявками и опасными пресмыкающимися” и в 1780 г. предписал совершенное уничтожение адвокатуры, которая в Германии была восстановлена только законом 3 июля 1878 г.
Наполеон I писал Камбасересу: „Я желаю, чтобы можно было отрезать язык адвокату, который пользуется им против правительства”. Но в странах свободных адвокатура всегда занимала высокое положение.
[2] Печальным доказательством служит беззащитность подсудимых у нас в выездных заседаниях (Журн. гражд. и угол. права. 1881. № 3); на это обратила внимание комиссия 1894-1895 гг., принимающая против нее некоторые меры.