Субъектом права может быть лицо, способное вступать в юридические отношения, т.е. иметь право собственности, приобретать право требования, обязываться к известным действиям. Способность иметь и приобретать права, т.е. быть субъектом прав и обязанностей, называется правоспособностью (Rechtsfahigkeit, jouissance des droits – пользование правами (фр., нем.), которая в настоящее время составляет во всех культурных странах достояние каждого человека.
Теперь уже нет ни рабов, которые были только объектами права, ни крепостных, которые составляли принадлежность земельного участка. Способность самостоятельно устанавливать отношения посредством юридических действий называется дееспособностью (Geschaftsfhigkeit, exercise des droits – исполнением прав (фр., нем.). Дееспособность предполагает правоспособность: дееспособные должны быть правоспособны (иначе было в римском праве), тогда как правоспособные могут и не быть дееспособны.
Если правоспособность связывается с лицом каждого человека, то дееспособность, по различным соображениям, подлежит разнообразным ограничениям. Так, малолетний обладает полной правоспособностью, – он является субъектом прав собственности и обязательств, перешедших к нему по наследству или приобретенных за него и в его пользу опекуном, но сам он не может ни купить, ни продать, ни совершить договора. Напротив, монашествующие – лица неправоспособные, потому что по общему правилу они не могут стать субъектами тех прав, какие приобретаются всеми прочими гражданами.
Русскому законодательству известны оба термина, правоспособность (т.X, ч.I, ст.146) и дееспособность (т.XVI, ч.I, Устав гражданский и уголовный, ст.1681), но без всякого разграничения соединяемых с ними понятий. Точно так же и судебная практика не различает этих понятий (см., впрочем, кас. реш. 1896, N 44).
Так как правоспособность присуща ныне каждому человеку, то она возникает с началом его существования. Следует ли отнести этот момент к зарождению или к рождению человека? Некоторые постановления нашего законодательства дают возможность предполагать, что оно связывает правоспособность с моментом зарождения. Жизнь зародыша охраняется уголовным законом (Уложение о наказаниях ст.1451, 1452), при открытии наследства зародыш влияет на переход его (т.X, ч.1, ст.1106), лишение всех прав состояния не распространяется на детей, рожденных после осуждения отца, если только они были зачаты до этого момента (Уложение о наказаниях ст.24; т.IX, ст.10).
Тем не менее, следует признать, что правоспособность возникает не ранее, как с момента появления на свет живого существа. Запрещение умерщвления плода имеет в виду нравственное чувство общества, влияние зародыша на наследование обусловливается интересами будущего субъекта, а в предоставлении прав состояния детям, рожденным после лишения самого отца этих прав, проявляется лишь снисходительность, отодвигающая логический вывод. Не зародыш, а родившийся ребенок оказывает влияние на юридические отношения, причем это влияние относится к тому моменту, когда он был еще зародышем.
Рождение составляет настолько необходимое условие для правоспособности, что появление мертвого ребенка лишено юридического значения, и зародыш рассматривается как бы никогда не существовавшим. Если ребенок родился живым, то он тем самым приобрел правоспособность, хотя бы после того вскоре умер. Это обстоятельство имеет большое значение в наследственном праве. Наше законодательство не требует, подобно французскому (§ 314, п.3), чтобы ребенок родился не только живым (vivant “Живой (фр.)”, но и способным к жизни (viable “Жизнеспособный (фр.)”. Наше законодательство не ставит также условием, как это делает испанское, чтобы рожденное существо имело человеческий образ (§ 30).
Правоспособность, составляющая юридическое свойство каждого человека, продолжает сохраняться от рождения до наступления такого факта, который разрывает эту связь. Такими фактами, с которыми соединяется прекращение правоспособности данного лица, являются: смерть, лишение всех прав состояния и пострижение в монашество.
1. Смерть лица прекращает связь умершего субъекта прав с тем кругом юридических отношений, в который он себя поставил в течение своей жизни. Приобретенные им права, за исключением чисто личных, находят себе нового субъекта. Ввиду важных юридических последствий, смерть не предполагается, а должна быть удостоверена несомненными доказательствами. Предположений в пользу смерти отсутствующего лица на основании достигнутого им возраста наше законодательство не устанавливает. Однако в некоторых случаях обстоятельства не дают возможности удостоверить самый факт смерти или точный момент ее, а потому по необходимости приходится прибегать к предположениям. Таковы случаи безвестного отсутствия и одновременной смерти двух лиц.
a. Безвестно отсутствующим называется лицо, которое, покинув свое постоянное местожительство, не дает о себе никаких известий, так что не имеется сведений о его пребывании (т.IX, ст.7). Неопределенное состояние имущества, оставшегося без активного субъекта, представляет настолько значительное неудобство, что закон стремится прекратить оставленные отсутствующим юридические связи. С этой целью закон прибегает к предположению, что лицо, бросившее свое имущество и семью и не дающее о себе вести, вероятно, умерло. Удостоверение в безвестном отсутствии производится следующим порядком.
Каждое заинтересованное лицо – наследники, казна (кас. реш. 1890, N 129), кредиторы, а также чины прокурорского надзора, могут просить суд об учинении публикации о безвестно отсутствующем и о принятии мер к охранению его имущества (Устав гражданский, ст.1451). Окружной суд, если признает представленные доказательства достаточно подкрепляющими предположение безвестного отсутствия, делает публикацию и назначает опекуна для защиты его прав и охранения его имущества (ст.1453). В выборе лиц для исполнения этой обязанности суд не стеснен и может назначить как родственников, так и посторонних лиц.
В продолжение 5 лет с момента первой публикации течет первый период безвестного отсутствия. В случае возвращения отсутствовавшего, опека прекращает свое действие, и имущество принимается явившимся. Если же безвестно отсутствующий не явится в течение первого периода, то, по просьбе лиц, которые возбудили производство о признании безвестного отсутствия, или же наследников, которые явятся ко времени окончания этого периода, суд приступает к рассмотрению дела, т.е., производя вторичное исследование о безвестном отсутствии, постановляет признать субъекта оставленного имущества безвестно отсутствующим.
Последствия пятилетнего безвестного отсутствия следующие: имущество переходит в управление к законным наследникам или лицам, в пользу которых безвестно отсутствующий оставил завещание. С этого момента начинается течение второго периода. Если в первый период имелись в виду интересы отсутствовавшего, то во второй период, вследствие усилившейся вероятности смерти его, принимаются во внимание интересы наследников. Наследники, явившиеся вновь после постановления судом определения о признании безвестного отсутствия, должны быть также допущены к управлению наравне с теми, которые обращались с просьбой в суд.
Доходы с имущества поступают бесповоротно в пользу лиц, которым вручается управление, потому что они должны быть рассматриваемы не как опекуны, а как добросовестные владельцы. Так как переход имущества в управление наследников обусловливается предположением смерти безвестно отсутствующего, то опровержение предположения личной явкой последнего дает ему право просить о возвращении имущества (Устав гражданский, ст.1459). Потребленные наследниками доходы ему не возвращаются. Наконец, с истечением 10 лет со времени первой публикации вероятность, в силу законного предположения, сменяется уверенностью в смерти отсутствующего, и имущество последнего превращается в открывшееся наследство.
По истечении этого срока безвестно отсутствующий теряет свои права и не может уже более просить о возвращении ему имущества (Устав гражданский, ст.1459, кас. реш. 1892, N 97). Если же наследников не оказалось, то имущество, как выморочное, переходит в казну. Предположить иное, т.е. что после десятилетнего безвестного отсутствия наследство не открывается, что имущество его остается в опеке и что возвращение его может быть всегда потребовано явившимся – значило бы допустить неопределенное состояние имущества на вечные времена. Особенно, если принять во внимание, что нашему законодательству неизвестно предположение смерти, основанное на престарелом возрасте отсутствующего, то мы придем к заключению, что и через сто, двести лет с момента первой публикации имущество будет продолжать считаться принадлежащим несуществующему лицу.
Описанные сейчас последствия безвестного отсутствия далеко не могут считаться общепризнанными. Некоторые выражают сомнение, чтобы 10-летний срок лишал отсутствующего его прав на имущество, и основываются при этом на ст.7, т.IX, где говорится, что права безвестно отсутствующего “приостанавливаются”. Приостановка не есть прекращение, говорят сторонники этого взгляда. Но неопределенному смыслу этого выражения следует противопоставить ясный смысл ст.1244, т.X, ч.1, и ст.1459 Устав гражданский, где говорится о возвращении имущества явившемуся до истечения 10-летнего срока, чем отрицается возвращение по истечении этого срока.
Еще менее признанным является взгляд о предоставлении наследникам во второй период пользования имуществом безвестно отсутствующего. Так как в ст.1244, т.X, ч.1 говорится о возвращении имущества “со всеми доходами со времени взятия в присмотр”, то, говорят, никаких прав на это имущество быть не может (кас. реш. 1892, N 97). Но такое толкование равносильно отрицанию всякого значения за ст.1456 Устава гражданского, потому что тогда совершенно непонятно, в чем могут заключаться интересы лиц, побуждающих суд установить истечение первых 5 лет.
Наш закон знает особый случай, когда безвестно отсутствующим признается лицо, существование которого и даже, может быть, место нахождения в точности известно. Такой случай представляет пребывание лица за границей более 5 лет, считая с того момента, когда истекает срок выданного ему для этой цели паспорта (т.IX, ст.7, Уложение о наказаниях, ст.327). Опека над имуществом таких лиц учреждается губернским начальством по просьбе наследников или по собственной инициативе. Если отсутствующий не возвратился, имущество его остается в опекунском управлении по смерть его (т.IX, ст.7, приложение ст.3).
Если отсутствующий, возвратясь в Россию, докажет, что не мог явиться в срок на вызов по уважительной причине, то имущество ему возвращается. Если же он не вернется или, возвратясь, не представит основательных оправданий неявки, то имущество остается в опеке до его смерти, когда оно переходит к наследникам (там же, ст.4). Закон не предусматривает случая, наиболее вероятного, когда такое лицо не возвратится и притом нельзя будет собрать каких-либо доказательств его смерти.
b. При несчастном случае, которому могли подвергнуться совместно несколько лиц, например, при убийстве, пожаре, наводнении, кораблекрушении, другими словами, в случае одновременно обнаруженной смерти нескольких лиц, возникает нередко важный вопрос, которое из них умерло раньше. От решения этого вопроса так или иначе зависит нередко порядок наследования. Иностранные законодательства прибегают в этом случае к различным приемам.
Одни принимают предположение переживаемости, основанное на сравнительном возрасте и поле (Code civil “Гражданский кодекс (фр.)”, § 720-722); английское право предоставляет суду в каждом отдельном случае установить последовательность смерти; германское законодательство постановляет, что если несколько лиц погибло при одной общей для них опасности, то предполагается, что они умерли одновременно (Германский кодекс § 20, Швейцарский кодекс § 32). Наше законодательство не дает ответа на этот вопрос – ему чужды оба предположения, как предположение переживаемости, так и предположение одновременной смерти.
Поэтому прежде всего необходимо обратиться к обстоятельствам, при которых случилось несчастье, и на основании их выяснить последовательность смерти. Представим себе, что пароход, пробитый другим пароходом, при столкновении пошел ко дну с находившимися на нем пассажирами, в числе которых было одно из лиц, нас интересующих. В нескольких верстах от места крушения находят лодку, на которой пытались спастись, но неудачно, некоторые из пассажиров. В числе найденных возле лодки трупов находится другое интересующее нас лицо. Основательно предположить, что смерть лица, застигнутого катастрофой в каюте или затонувшего вместе с пароходом, последовала ранее смерти лица, успевшего далеко отъехать от места крушения.
Возьмем другой пример. Обнаружено ночное убийство целой семьи, бывшей в одном доме. Следствие может восстановить картину преступления, которая обнаружит, кто был убит ранее и кто позднее. В случае невозможности, на основании обстановки, определить последовательность смерти, необходимо остановиться на предположении, что все лица, о которых идет речь, умерли в одно и то же время; тогда наследство откроется одновременно после каждого из этих лиц, и ни одно из них не будет иметь наследственных прав после другого.
2. По идее, прямо выраженной в нашем законодательстве (т.X, ч.1, ст.1025, прим., ст.1109), пострижение в монашество есть отречение от мира. Эта идея отречения, основанная на Священном Писании (II послание апостола Павла к Тимофею, гл.2, ст.4), привела к юридической идее гражданской смерти, поражающей лицо, поступившее в монастырь. Во Франции она была решительно признана Франциском I. С таким представлением соединились и соответствующие юридические выводы. Монах терял свое имущество, которое он не успел передать монастырю, в пользу наследников; он уже не может наследовать ни по закону, ни по завещанию.
Юридические сделки, совершенные монахом, признавались недействительными. Только в 1793 году отказались во Франции признавать монашеские обеты с юридической стороны. Однако в Пруссии Земское уложение 1794 года еще приравнивает пострижение в монашество гражданской смерти. Только в XIX столетии, с отделением церкви от государства, пострижение, сохраняя свою каноническую силу, потеряло всякое юридическое значение. Современное законодательство западных стран не знает монахов, как лиц, поставленных в особое юридическое положение.
В русском законодательстве, наоборот, мы должны признать, что пострижение в монашество сопровождается, по идее, утратой правоспособности. Правда, эта идея не выдерживается строго, но и в римском праве, где раб по идее был вещью, нельзя было выдержать последовательно принципа, потому что в действительности раб был человек. Соответственно этой идее прекращается брак, в котором состоял постригшийся, а монашествующему запрещается вовсе вступать в брак (т.X, ч.1, ст.2). Следует полагать, что с пострижением прекращается родительская власть. Монашествующим запрещается удерживать за собой имущество, приобретенное до вступления в это звание (т.IX, ст.416).
Поэтому имущество монаха, которым он не распорядился до вступления в монастырь, обращается к его законным наследникам (т.X, ч.1, ст.1223). С момента пострижения монахи не могут приобретать недвижимостей ни по договорам, ни по наследованию (т.IX, ст.416, т.X, ч.1, ст.1068, п.3, ст.1109). Монахам запрещается торг всякими товарами, кроме продажи собственных изделий (т.IX, ст.420), монахам запрещается быть поручителями и доверенными (т.IX, ст.421), отдавать денежные капиталы под частные долговые обязательства (т.IX, ст.423).
Обобщая эти единичные постановления, мы должны признать, что сделки, совершаемые монахами, следует признать недействительными. Поступающий в монашество отрекается от имущества своего единожды навсегда, почему и не получает его обратно и тогда, когда бы впоследствии, сложив с себя монашеское звание, возвращен был в состояние гражданское (т.IX, ст.418). Наш Сенат, на основании исторического материала, относящегося к восточной церкви, также вынужден был признать юридические последствия идеи отречения от мира (кас. реш. 1897, N 24).
Исключения из общего правила о потере монахом гражданской правоспособности на время пребывания в монашеском сане должны быть прямо указаны в законе. Так, закон постановляет, что монашествующим не запрещается вносить денежные их (!) капиталы в кредитные установления, не определяя при этом, откуда могут появиться эти капиталы (т.IX, ст.422); монашествующим властям дозволяется делать завещания о движимом их (!) имуществе (т.X, ст.1025).
3. По идее лишение всех прав состояния, приравниваясь естественной смерти, должно влечь за собой потерю правоспособности. Такова была идея гражданской смерти (mort civile “Гражданской смерти (фр.)”) по Кодексу Наполеона, которая продержалась во Франции до 1854 года. В настоящее время западные законодательства отказались уже от поражения всех прав, принадлежащих осужденному. Но в русском законодательстве, начиная с XVIII столетия, эта форма наказания крепко засела, и даже уложение 1903 года не смогло отрешиться от нее. Лишение всех прав состояния еще недавно именовалось у нас гражданской смертью (Свод законов, изд. 1876, ст.533 Закона о судопроизводстве по преступлению), – устранение названия, однако, не изменило сущности наказания.
Лишение всех прав состояния, как последствие осуждения в каторжные работы или в ссылку на поселение, влечет за собою потерю прежних прав семейственных и прав собственности (Уложение о наказаниях, ст.25 и 26). Потеря прав семейственных состоит в прекращении прав супружеских, за исключением лишь случая, когда жена осужденного или муж осужденной добровольно последовали за своими супругами в место их ссылки; в прекращении власти родительской над детьми, прижитыми прежде осуждения, если дети осужденного не последовали за ним в место его ссылки или впоследствии оставили его (Уложение о наказаниях, ст.27).
Вследствие потери прав собственности, все прежнее имущество осужденного в каторжную работу или ссылку на поселение, со дня обращения окончательного о том приговора к исполнению, поступает к его законным наследникам, точно так же, как поступило бы оно вследствие естественной его смерти (Уложение о наказаниях, ст.28). Поэтому он не способен уже получить имущество по завещанию (т.X, ч.1, ст.1067, п. 4) или по законному наследованию (т.X, ч.1, ст.1107). Следовательно, прекращаются совершенно все отношения, которые были неразрывно связаны с личностью осужденного, как право пожизненного пользования, права и обязанности на алименты, договоры, доверенности, личного найма.
Лишенный всех прав состояния насильственно исторгается из всех тех юридических отношений, в которых он состоял активным или пассивным субъектом. Осужденный лишается своей прежней правоспособности. Как неправоспособный, он и недееспособен: от его имени запрещается писать и совершать всякие вообще акты об имуществе (т.X, ч.1, ст.770), он не может составлять завещаний (т.X, ч.1, ст.1019).
Но провести последовательно принцип потери правоспособности было не под силу ни французскому, ни русскому законодательству, потому что живого невозможно приравнять мертвому. Лишенные всех прав состояния, оторванные от своих прежних юридических связей и перенесенные в новую обстановку, не лишены, при наличности известных условий, вновь приобретать права, покупать земли и дома (Устав о ссыльных, изд. 1890, ст.422 и 423), заключать договоры, вступать в брак. Следовательно, эти лица приобретают как бы новую правоспособность, не имеющую ничего общего с прежней, что более всего обнаруживается из установленного законом порядка наследования после ссыльных (Устав о ссыльных, ст.428, 431).
