Обязательственное отношение предполагает непременно наличие не менее двух субъектов, активного и пассивного, из которых первый носит общее название верителя, а второй – должника, не говоря уже о тех разнообразных наименованиях, какие присваиваются им в отдельных договорах, как: продавец, покупщик, наниматель, страхователь, покладчик, подрядчик, товарищ и т.п.
Обязательственное отношение устанавливается между определенными субъектами; но в некоторых случаях эта определенность затемняется и личность активного субъекта обнаруживается из посторонних обстоятельств. Обязательственное отношение предполагает существование не менее двух субъектов, но возможно увеличение числа их на активной и пассивной стороне. Эти вопросы и должны быть здесь рассмотрены.
I. Бумаги на предъявителя. Современный быт выработал новые формы обязательственных отношений, в которых имя кредитора неизвестно, а право требования обусловливается обладанием и предъявлением документа, называемого бумагой на предъявителя. Бумаги на предъявителя являются следовательно бумагами, вещное право на которые дает и право требования того, что составляет их содержание. Право обязательственное неразрывно связывается с правом на документ как вещь.
В отношении, создаваемом бумагами на предъявителя, определенному с самого начала должнику не соответствует, по-видимому, определенность кредитора: должник не знает при установлении отношения, в пользу кого он обязан исполнить то действие, которое составляет содержание обязательства. Это обстоятельство возбуждает вопрос о юридической природе отношения, создаваемого бумагами на предъявителя.
По взгляду одних ученых, основание юридической силы бумаг на предъявителя заключается в договоре между должником и тем лицом, которому передается впервые документ. Этого взгляда придерживаются Савиньи, Тель, Бруннер, Унгер, Гольдшмидт и др. Против этого возражают, что договор предполагает определенность субъектов, а потому договор с неизвестным лицом не может считаться действительным. Поэтому сторонники другого взгляда, в особенности Кунце, в противоположность договорной теории выставляют теорию одностороннего обещания.
Основание юридической силы бумаг на предъявителя обусловливается волей должника, односторонне выраженной, без участия воли другого лица. Эта точка зрения положена в основание Германского уложения (§ 793, 794). Эта теория, развившаяся на почве германской науки, в последнее время стала проникать и во Францию, но встречает там энергичный отпор со стороны самых видных французских юристов. Однако обещание должника дается им в момент выдачи документа другому лицу, соглашающемуся его принять, но не ранее, так что случайно попавший в обращение документ (вырванный, украденный) не может считаться выразителем воли должника.
Без согласия лица, принимающего бумагу на предъявителя от написавшего ее должника, документ не должен приобретать юридической силы, хотя Германское уложение постановляет, в интересах будто бы оборота, что должник по долговому документу на предъявителя обязан платить, хотя бы бумага была у него украдена или потеряна им (§ 794). Притом договор в данном случае заключается вовсе не с неизвестным лицом. Неизвестно только имя первого кредитора, но подобную же взаимную неизвестность имен мы встречаем ежедневно при совершении сделок купли-продажи, перевозки.
Неизвестность имени кредитора свойственна и всем почти другим обязательствам, потому что должник не знает заранее, кто будет его кредитором в момент исполнения, так как право требования может менять своих субъектов. Неизвестность имени не совпадает с неопределенностью кредитора: кредитор тот, кто имеет вещное право на документ. Следовательно, лицо активного субъекта определено с самого начала и в момент исполнения.
В форму бумаг на предъявителя могут быть облечены не только обязательственные правоотношения, но и вещные (складочные свидетельства) и иные, например права участия (акции). К обязательствам, облеченным в эту форму, относится чаще всего договор займа – например, облигации, выпускаемые акционерными товариществами, закладные листы поземельных обществ. Германское уложение допускает обращение бумаг на предъявителя только с разрешения государственной власти (§ 795). Следует заметить, что современные законодательства не разрешают облекать в форму бумаг на предъявителя векселя (за исключением Англии) и ипотечные свидетельства. Возможность у нас выпуска бумаг на предъявителя частными лицами встречает препятствие в уголовном законе, запрещающем выпуск в обращение безымянных знаков (Уложение, ст. 11501).
С другой стороны, обязательства, облеченные в форму бумаг на предъявителя, ввиду неразрывной связи права требования с обладанием бумагой, создают новый вид вещей, весьма ценных. Эта материальная сторона ставит бумаги на предъявителя в разряд объектов права, которые должны бы подлежать общей судьбе движимых вещей, насколько в том или ином положительном законодательстве не содержится изъятия. Между тем относительно бумаг на предъявителя наша судебная практика решилась сделать, в интересах оборота и внушения доверия к приобретаемым бумагам, отступление от того начала, принятого нашим законодательством, что собственник вправе отыскивать свою вещь всюду, где бы и у кого бы он ни нашел ее (т.X, ч.1, ст.609).
Для целей кредита необходимо придать бумаге значение ценности, реализация которой не представляла бы никаких затруднений и могла бы осуществиться во всякое время. Только при этом условии бумага достигнет свободного обращения и будет удовлетворять потребностям кредита. Таким образом, в настоящее время возникли разнообразнейшие виды безымянных бумаг на предъявителя, которые служат сами по себе представителями известной ценности и имеют свободное обращение в публике наравне с деньгами.
“Бумаги на предъявителя существенно отличаются от других видов движимого имущества. Предназначенные к постоянному и свободному обращению из одних рук в другие, расходясь в громадном числе экземпляров, совершенно однородных по форме, они представляют собой вид имущества, более всего приближаясь к денежным знакам, и потому к ним не могут быть применимы общие правила об имуществах движимых” (кас. реш. 1885, N 27). Однако нетрудно заметить, что в данном решении Сенат стал не на почву закона, а на почву целесообразности. Юридического отличия между бумагами на предъявителя и иными видами движимых вещей Сенат в действительности не установил.
А из желательности для бумаг на предъявителя ограничить силу виндикации не вытекает еще, чтобы такое ограничение согласовалось с действующим законодательством. Практика Сената по настоящему вопросу отличается крайней неустойчивостью, как это можно видеть из прямо противоположных точек зрения, высказанных в Общем собрании (реш. 1887, N 10 и, с другой стороны, реш. 1896, N 31).
II. Множественность субъектов. В большинстве обязательств на активной и пассивной стороне встречается по одному лицу, одному должнику соответствует и один веритель. Но возможны случаи, когда активных и пассивных субъектов будет более двух, одному должнику соответствуют несколько верителей, одному верителю соответствуют несколько должников, наконец, нескольким должникам соответствуют несколько верителей. Это стечение субъектов возможно благодаря тесной связи ряда обязательственных отношений, в своей совокупности представляющих нечто целое. Оно возможно, однако, и при полном единстве обязательственного отношения, и тогда нужно иметь в виду, что все-таки в обязательстве могут быть только две стороны, с тем лишь видоизменением, что одна из них или обе представляют соединение нескольких физических или юридических лиц.
А. Если должник обязан выполнить условленное действие только в части каждому из нескольких верителей или веритель имеет право требовать только в части исполнения от каждого из нескольких должников, то такое отношение может быть названо долевым обязательством. Примером подобного отношения может служить ответственность по долгам наследодателя со стороны сонаследников, из которых каждый отвечает по соразмерности со своей наследственной долей (т.X, ч.1, ст.1252). Завещатель оставляет своему старому слуге 500 рублей, которые ему предоставляется требовать поровну от всех наследников.
По раздельному акту один из братьев обязуется уплатить двум другим 10 тыс. рублей. При совокупном поручительстве нескольких лиц в исполнении обязательства каждый из поручителей отвечает в той части, какая по числу поручившихся лиц причтется на его долю; в случае же несостоятельности кого-либо из поручителей его часть распределяется между остальными (т.X, ч.1, ст.1558, п.5). Когда преступление или проступок учинены несколькими лицами по предварительному их между собой на то согласию, то все согласившиеся на участие в совершении правонарушения платят поровну вознаграждение за причиненный вред, а в случае несостоятельности кого-либо из них следующая с него часть разлагается на прочих соучастников (т.X, ч.1, ст.648).
Во всех случаях долевого обязательства право и обязанность каждого субъекта и исполнение обособляются от других прав и обязанностей, возникающих для других субъектов по связанным между собой отношениям. Каждый должник исполняет свою обязанность, каждый веритель осуществляет свое право. Однако неисполнение которым-либо из долевых должников своего обязательства влечет для других обязанность совершить за него действие, так что если который-нибудь из должников не выполняет требуемого от него действия, то его место занимается всеми другими должниками.
Ответственность одних должников за других, в случае неисполнительности, и распределение между ними обязательства неисполнительных должников не уничтожают долевого характера всего обязательства. То, что не было исполнено одним из должников, не может быть взыскиваемо с любого из прочих, а только в той части, какая приходится на каждого из них по распределению. Если же который-нибудь из верителей не осуществит своего права, то его место в отношении не может быть занято другим, потому что долевое обязательство есть совокупность обязательственных отношений, связанных взаимным ручательством всех пассивных субъектов.
B. Если каждый должник обязан исполнять в пользу верителя все действие, составляющее содержание обязательства, или каждый веритель имеет право потребовать от должника совершения в его пользу всего действия, то такое отношение называется солидарным обязательством (термин, известный нашему законодательству, – т.X, ч.1, ст.2200, прил. ст.16, а также Общий устав российских железных дорог ст.118). Солидарность бывает на активной или пассивной стороне, смотря по тому, существует ли в обязательстве несколько таких верителей или несколько таких должников. Солидарность пассивная дает право верителю обратиться с требованием к каждому из должников, исполнение которым прекращает все обязательственное отношение.
Активная солидарность дает право каждому из верителей обратиться с требованием к должнику, и исполнение с его стороны прекращает обязательственное отношение. Примером солидарного обязательства может служить отношение по товариществу, в силу которого каждый из товарищей обязан отвечать вполне за сделки, заключенные товариществом, и, наоборот, каждый из товарищей может требовать от контрагента исполнения по таким сделкам (т.X, ч.1, ст.2134). Завещатель может предоставить своему старому слуге право требовать 100 рублей от любого из сонаследников.
В случае неудовлетворения по векселю или варранту со стороны главного должника держатель векселя или варранта может требовать платежа полностью от любого из надписателей (Устав вексельный ст.30, Устав торговый ст.804). В случае повреждения груза, прошедшего несколько железных дорог, отправитель вправе потребовать вознаграждения от любой дороги (Общий устав российских железных дорог ст.115).
Из указанных примеров уже обнаруживается, что солидарность основывается или на юридической сделке (договоре, завещании), или же на постановлении закона. Следует заметить, что по нашему законодательству (в согласии с Французским кодексом, § 1202, и в противовес Германскому уложению, § 427), солидарность в отношении, имеющем несколько участников, вообще не предполагается, пока не будет прямо установлена соглашением или волей законодателя (т.X, ч.1, ст.1548). Так, например, если один из общих собственников дома заключает с подрядчиком договор ввиду ремонта, то нет основания признавать всех собственников ответственными перед подрядчиком, за отсутствием особого об этом соглашения.
Высказав не раз, в виде общего принципа, что солидарная ответственность нескольких лиц не предполагается, наш Сенат, в противоречие самому себе, допускает, что солидарность может вытекать, помимо закона и договора, из самого существа юридических отношений между сторонами, из самого свойства договора (кас. реш. 1886, N 24). И Сенат не стесняется устанавливать солидарность между совокупными продавцами или покупщиками, между совокупными поставщиками или арендаторами. Между тем по нашему праву солидарность может быть установлена или самим законом, или явно направленным на то соглашением.
Хотя объект солидарного обязательства один, но это не мешает тому, чтобы обязанности отдельных пассивных субъектов или права активных различались: обязанность одного должника может быть простой, другого – условной, третьего – срочной, иного – обеспеченной неустойкой или залогом. И недействительность обязательства какого-либо из солидарных должников не отражается на силе солидарного обязательства в отношении прочих должников.
Действие солидарности в отношении между активными и пассивными субъектами обязательства состоит в том, что в случае пассивной солидарности веритель вправе потребовать полного исполнения от каждого должника, как будто он единственный должник, а в случае активной солидарности каждый из верителей вправе потребовать от должника полного исполнения так, как будто он единственный веритель. С исполнением обязательства одним из солидарных должников в пользу верителя или должником в пользу одного из солидарных верителей прекращается и само обязательственное отношение.
Освободительное действие исполнения следует признать и там, где оно заменяется зачетом или новацией, состоявшимися между верителем и одним из солидарных должников. Возникающий вслед за тем вопрос о том, должен ли веритель, принявший исполнение, произвести разверстку между остальными солидарными верителями или вправе ли должник, исполнивший действие, которое составляло содержание обязательства, обратиться с требованием разверстки к остальным солидарным должникам, – не соединен с солидарностью необходимой связью.
Производство подобной разверстки основывается не на солидарности, а на том отношении, которое существовало между субъектами одной стороны, активной или пассивной. В большинстве случаев действительно должник, удовлетворивший верителя, имеет право регресса к прочим солидарным должникам. Однако бывают случаи, когда подобный регресс оказывается неприменимым например, должник и поручитель связаны солидарно перед кредитором, но платеж долга самим должником не дает ему вовсе права регресса к поручителю.
Из идеи единства солидарного обязательства вытекает, что судебное решение, состоявшееся по иску верителя к одному из солидарных должников или по иску одного из солидарных верителей к должнику, имеет силу для остальных должников и верителей. Подобный результат, предполагающий тождество иска, возможен в том случае, когда решение было основано на всем обязательственном отношении, а не на особенностях в ответственности отдельных субъектов. Так, например, если судебным решением отвергнута была основательность предъявленного к главному должнику иска, то тем самым преграждается возможность иска к поручителю; но если судебным решением отвергнут был иск к поручителю как преждевременный, то это не препятствует предъявлению иска к главному должнику.
Такова точка зрения французского права (§ 1208), тогда как Германское уложение придерживается противоположного взгляда (§ 425). К последнему взгляду, по-видимому, примыкает и наша практика (кас. реш. 1885, N 82). Относительно давности следует признать положение, основанное также на единстве объекта обязательства, что истечение или перерыв давности, сделанный одним из солидарных верителей, идет на пользу всех, а сделанный против одного из солидарных должников имеет силу против всех.
И по этому вопросу Французский кодекс (§ 1206) и Германское уложение (§ 425) стоят на противоположных точках зрения. Наш сенат склоняется к отрицанию того, чтобы перерыв давности в отношении одного из солидарных должников мог иметь силу против остальных, причем опирается главным образом на отсутствие в нашем законодательстве специального по этому предмету постановления (кас. реш. 1885, N 82).
Распространенное на почве римского права разделение совокупных обязательств на солидарные и корреальные осталось чуждым современным законодательствам.
