Понятие. Субъектами права юриспруденция считает не одних только людей. Практическая необходимость заставила ее создать целый ряд искусственных, воображаемых лиц, носящих название юридических, а также фиктивных или моральных.
Юридическое лицо – это олицетворенное понятие. Оно не существует как отдельная телесная вещь. Городские постройки с их обывателями, здания монастыря или богадельни со всеми живущими в них, конечно, имеют действительное бытие. Но город, монастырь, богадельня, в смысле отдельных единиц, отличных от составляющих их элементов, представляют собой отвлеченные понятия, столь же недоступные чувствам зрения и осязания, как и какая-нибудь идея добродетели или грации.
Тем не менее, подобно тому как живопись и скульптура олицетворяют идеи, чтобы иметь возможность выразить их в чувственных формах, изображая добродетель и грацию в виде прекрасных женщин, так и юриспруденция прибегает к олицетворению и рассматривает союзы людей и учреждения как самостоятельные личности, принимающие участие в гражданском обороте.
Такое объяснение сущности юридических лиц носит название теории олицетворения. Зачатки ее встречаются еще в римском праве. В средние века ее обстоятельно развили папа Инокентий IV и комментатор Бартоль, а в новое время воспроизвел Савиньи, за которым последовали многие другие ученые (Пухта, Унгер, Арндтс и др.). Если выразить ее логический остов в виде силлогизма, то получится такая формула.
Право есть мера власти, принадлежащей лицу. Следовательно, нет права без субъекта. Но практическая необходимость заставляет приписывать союзам и учреждениям права, отличные от прав их членов и управителей. Поэтому приходится прибегнуть к фикции и распространить понятие лица на корпорации и учреждения, которые таким образом олицетворяются и приобретают значение искусственных субъектов права.
Итак, в основе теории олицетворения лежит фикция. Под фикцией вообще понимается заведомо ложное предположение, принятое с целью облегчить объяснение какого-либо факта. Благодаря ей данные отношения подводятся под нормы, установленные для других отношений.
Так, фикция юридического лица дает возможность применить к союзам и учреждениям правила, относящиеся к физическим лицам. Поэтому в юриспруденции фикция имеет значение “особой формы аналогического расширения закона” (Иеринг)[1].
Хотя теория олицетворения может быть признана господствующей по настоящее время, однако кроме нее существует в литературе еще целый ряд других. С наиболее важными и распространенными из них следует вкратце ознакомиться.
Теория целевого имущества. Она признает ложным положение, что нет права без субъекта. “Напротив, права мыслимы и без субъектов”, – возражают Виндшейд, Бринц и Беккер, упуская из виду, по верному замечанию Бирлинга, то обстоятельство, что не все возможное в мысли возможно в действительности: мысленно можно представить себе живого человека без головы, но кто останется в живых после гильотинирования?
Так наз. юридические лица, по словам указанных писателей, представляют собой именно случай бессубъектных прав.
Когда образуется корпорация или учреждение, то происходит в сущности следующее: определенное имущество предназначается для какой-нибудь цели. Другими словами, возникает не фиктивное лицо, а просто целевое имущество (Zweckverinögen).
Оно не принадлежит никому, не имеет определенного субъекта, а существует только для цели. Поэтому ни в какой фикции нет надобности. Зачем придумывать каких-то заведомо несуществующих субъектов к целевым имуществам, если эти имущества в действительности не имеют субъекта?
Юридические лица – это бездушные чучела. Они должны быть изгнаны из юриспруденции, как изгнаны из зоологии чучела, выставляемые в огородах для пугания птиц (Бринц). Место юридических лиц должны занять целевые имущества и бессубъектные права и обязанности, возникающие относительно них в гражданском обороте.
Такова теория “целевого имущества”. Построенная на ложном основании (возможности бессубъектных прав), она, желая устранить фикцию, на самом деле вводит целый ряд других фикций. Во 1) бессубъектное право – фикция. Во 2) бессубъектная обязанность – тоже. В 3) цели, которым принадлежат имущества, – фикция, так как цель существует только в уме того человека, который поставил ее себе и стремится к ее достижению (Бирлинг).
Кроме того, говорить, что имущество принадлежит цели, – значит в сущности олицетворять цель, возводя ее в субъект права.
Теория реальной личности. Писатели, известные под именем германистов (Блунчли, Безелер и др.), отрицая фикции, провозгласили юридические лица реально существующими личностями высшего порядка. Обратив главное внимание на сущность государства и внутреннее устройство германских общин, они пришли к заключению, что как государство, так и общины представляют собой организмы, имеющие самостоятельную волю.
Основная ошибка теории германистов состоит в том, что они приняли подобие за тождество. Государство, да и другие формы общественных союзов во многих отношениях сходны с животными организмами; но отсюда еще не следует, что они на самом деле организмы: обезьяна похожа на человека, однако она не человек.
Самым важным различием между общественным союзом и организмом является то обстоятельство, что в животном организме одно сознание, один ум, одна воля, тогда как в обществе их столько, сколько людей, из которых оно состоит.
Другими словами, “не существует ничего похожего на какое-либо общественное чувствилище”[2] или общественную волю, которые представляют собой просто метафорические выражения, употребляемые для большей наглядности, подобно тому, как говорят, напр., “призма чувства”, “очки недоверия”, вовсе не думая этим утверждать, что такие предметы действительно продаются в оптических магазинах.
Теория германистов была в недавнее время дополнена и развита Оттоном Гирке. По его учению, когда люди соединяются между собой для образования корпорации или когда кто-нибудь основывает учреждение, то в обоих случаях возникают реальные личности, обладающие особой волей.
Именно в корпорациях воля каждого члена выделяет из себя частицу, сливающуюся с частицами воли всех других членов в единую новую волю; в учреждениях индивидуальная воля учредителя выделяет из себя частицу, делающуюся центром, вокруг которого группируются воли администраторов учреждения.
Нетрудно заметить, что Гирке не удалось устранить коренной ошибки, которою страдает теория германистов: он тоже принял метафору за выражение реального факта. Выделение частиц воли и группировка их могут происходить только в нашем уме, но не на самом деле: воля так же не существует вне организма, как зрение – без глаз.
Это обстоятельство упустил из виду другой родственный Гирке по воззрениям ученый – Цительман, прямо заявивший, что юридическое лицо представляет собой в сущности “бестелесную волю”. По его словам, корпорация есть воля, образовавшаяся от соединения волей всех ее членов и существующая самостоятельно вне всякого материального субъекта, а учреждение – воля учредителя, выраженная им в учредительном акте и продолжающая жить после его смерти.
Цительман, таким образом, порвал всякую связь между волей и организмом и переселился в мир метафизических духов, существующий только в его воображении. Предложенный им термин “бестелесная воля” заключает в себе такое же внутреннее противоречие, как, напр., выражение “безногий скороход”.
Остальные теории. Редкий из современных германских ученых не пытался если не построить собственной теории юридических лиц, то хоть видоизменить какую-либо из уже существующих.
Иеринг, примыкая отчасти к теории олицетворения и считая юридическое лицо не более как искусственно созданным механизмом, предназначенным облегчить внешние отношения корпораций и учреждений в гражданском обороте, в то же время заявил, что настоящими обладателями имуществ юридических лиц являются те люди, которые пользуются этими имуществами (т.е. члены корпорации, больные лечебницы, бедные, живущие в богадельне, и т.п.).
Но пользоваться правом еще не значит быть его субъектом: разбойник и вор тоже могут фактически воспользоваться правами своих жертв. С другой стороны, если бы точка зрения Иеринга была верна, то существование корпораций и учреждений зависело бы от усмотрения лиц, пользующихся их имуществами: члены сельской общины могли бы уничтожить общину, больные – закрыть богадельню, читатели – библиотеку, посетители музея – музей и т.п.
Весьма близко к теории олицетворения подходит воззрение Белау, который говорит, что юридические лица не субъекты права, а имущества, играющие роль субъектов. Но это в сущности все равно. Представлять ли себе имущество лицом или говорить, что оно играет роль лица, разница заключается только в словах, в титуле и соответствует разнице между директором гимназии и исправляющим должность директора.
Больце отнесся отрицательно к теории олицетворения и предложил похоронить юридических лиц, как никому ненужных мертвецов.
По его словам, в корпорациях субъектом прав является совокупность их членов, в учреждениях же никакого субъекта нет, а юридические отношения по имуществам, предназначенным для какой-либо цели, возникают и происходят в силу непосредственного распоряжения закона подобно тому, как в силу закона охраняется наследство и права умершего лица до явки наследников.
Однако теория олицетворения вовсе не утверждает, что юридические лица – живые существа. Она их создает только для того, чтобы упростить и облегчить понимание тех отношений, которые возникают для союзов людей и учреждений.
Это же возражение следует обратить против Сермана и проф. Суворова, по мнению которых истинными субъектами прав, приписываемых теорией олицетворения воображаемому лицу, являются органы корпораций и управители учреждений, но не в качестве частных лиц, могущих по произволу распоряжаться правами, а в качестве именно органов и управителей учреждений, связанных законами, уставами и статутами и ограниченных в своих распоряжениях.
Но разве теория олицетворения не говорит того же самого только иными словами? Называя органы корпорации и управителей учреждения представителями воображаемого лица, от имени которого они якобы действуют, она хочет только возможно рельефнее и нагляднее оттенить тот факт, что органы и управители не могут вполне самостоятельно и бесконтрольно распоряжаться предоставленными им правами.
Что касается воззрений остальных писателей, то Сальковский примкнул отчасти к Иерингу, а проф. Дювернуа – к Беккеру; Леонгард видоизменил теорию целевого имущества; Карлов занял среднее место между этой теорией и учением Гирке – словом, из указанных основных воззрений на сущность юридического лица образовался еще целый ряд более или менее сложных комбинаций, разбор которых выходит за пределы учебника[3].
Возникновение. Юридическое лицо – искусственное создание, фикция. Следовательно, оно не может родиться, подобно физическому лицу, а должно быть создано, как создается манекен или машина. Когда несколько людей соединяются для совместной деятельности или когда кто-либо предназначает часть своего имущества для осуществления какой-либо цели, то одно это обстоятельство еще не вызывает к жизни юридического лица: союз людей остается союзом, имущество – имуществом.
Для того чтобы они обратились в воображаемые лица, необходимо постановление закона, предписывающее считать их лицами: так, водород и кислород, смешанные в необходимых для образования воды долях, все-таки сохраняют газообразное состояние в форме гремучего газа и обращаются в воду только тогда, когда чрез них будет пропущена электрическая искра.
Роль такой искры, вызывающей к жизни юридическое лицо, играет постановление закона. Оно бывает двоякого рода: законодатель может либо раз навсегда определить те условия, при наличности которых каждый союз людей и каждое имущество, предназначенное для какой-либо цели, обращаются в юридические лица, либо создавать такие лица особыми постановлениями для всякого отдельного случая.
Итак, для возникновения юрид. лица необходимы два условия: 1) наличность материальной подкладки или субстрата (именно совокупности лиц или имущества), которые можно было бы олицетворить, и 2) постановление положительного права, объявляющее этот субстрат лицом.
Правоспособность. Каждая фикция для какого-либо круга юридических отношений должна иметь значение только в пределах его (Берлинг). Так как юридические лица введены в систему права с единственной целью – упростить и сделать более удобными сделки союзов и учреждений по принадлежащему им имуществу, то в области гражданского права им могут принадлежать только имущественные права.
Распространять правоспособность юридических лиц на другие отношения, доступные физическим лицам, было бы невозможно еще и потому, что пришлось бы насиловать здравый смысл и естественный порядок вещей.
Вообразить себе, что имущество союза или учреждения принадлежит какому-то невидимому лицу, вступающему в сделки через посредство особых представителей, не особенно трудно. Но может ли кто-нибудь представить себе, что город, монастырь или университет вступает в брак, а сельская община состоит в кровном родстве с городской и потому наследует ей?
Правда, венецианские дожи обручались с Адриатическим морем, но это был чисто символический обряд, не влекший за собой никаких юридических последствий, вроде общности брачного имущества, личных отношений между супругами и их детьми и т.п.
Таким образом, юридическим лицам недоступны: 1) семейные права, 2) наследственные права, основанные на кровном родстве. Наоборот, они могут: 1) обладать имущественными правами (вещными, обязательственными, овеществленными и исключительными) и 2) наследовать по завещанию или по распоряжению закона.
Дееспособность. Фикция юридического лица состоит, как было указано, в том, что члены союзов и управители учреждений рассматриваются действующими не от своего имени, а от имени воображаемого лица, в качестве его представителей.
Отсюда видно, что, приписывая юридическим лицам правоспособность, фикция не дает им дееспособности. В этом отношении они походят на малолетних и умалишенных, которые тоже считаются неспособными к юридическим действиям и могут совершать их чрез представителей – опекунов.
Виды юридических лиц. По общему признанию, юридическими лицами могут быть: 1) корпорации и 2) учреждения.
Но отдельные ученые присоединяют сюда еще лежачее наследство (Пухта, Вангеров, Бёкинг, Унгер, Кавелин), земельные участки, в пользу которых установлены сервитуты (Гейзе, Бёкинг), государственную власть и государственные должности (Гейзе, Бёкинг, Блунчли, Аренс), ведомства и учреждения дворцовые, удельные и пр. (Кавелин), бумаги на предъявителя (Беккер), римский пекулий (Беккер, Фиттинг), конкурс (Гюнтер, Кавелин), зачатых, но еще не родившихся младенцев (Рудорф, Арндс), наконец, даже заповедные и майоратные имения, фабрики и заводы (Кавелин).
Корпорации. Люди постоянно соединяются между собой для достижения общими силами одной какой-либо цели (научной, торговой, промышленной и т.д.) и образуют разного рода ассоциации, союзы, компании, общества, товарищества и т.д. Все эти союзы с юридической точки зрения распадаются на три главных типа: 1) товарищества, 2) общества с внешним (формальным, коллективным) единством и 3) корпорации.
Товарищество представляет собой соединение двух или нескольких (обыкновенно немногих) лиц, преследующих общими силами свой личный интерес. Таковы так наз. в политической экономии полные товарищества (торговые дома) и отчасти товарищества на вере (коммандитные), а также рабочие ассоциации (артели).
Товарищи ведут дела по общему согласию и связываются круговой порукой; имущество товарищества считается их общей собственностью и по прекращении предприятия делится между ними пропорционально внесенным ими долям; со смертью одного из членов товарищество прекращается; словом, в товариществе все считается общим: имущество, прибыль, долги, ответственность.
Общества с внешним единством представляют более сложную форму союзов. Они состоят из большого числа членов и отличаются от товарищества тем, что рассматриваются по отношению к посторонним лицам как единое целое и что имеют особый орган, избираемый общим собранием членов и считающийся представителем общества.
К этому типу союзов относятся многие акционерные компании, банки, клубы и другие литературные, научные и артистические общества. Хотя с внешней, формальной стороны все эти союзы рассматриваются как особые юридические единицы, однако внутренние отношения между членами остаются почти такими же, как и в товариществах: имущество, прибыль, долги, ответственность общества считаются общими для всех членов и падают на принадлежащие последним вклады.
Наконец, третий вид союзов – корпорации – отличается от двух предшествующих тем, что имеет значение единого целого не только во внешних отношениях к посторонним лицам, но и во внутренних – к своим собственным членам.
Дело в том, что корпорации преследуют цели, выходящие за пределы личных интересов отдельных членов. Поэтому, чтобы не ставить достижения таких целей и даже существования союза в зависимость от воли входящих в его состав лиц, приходится прибегнуть к фикции, олицетворить союз и представлять его в виде особого субъекта прав.
Тогда имущество союза окажется принадлежащим не совокупности его членов, а этому воображаемому лицу; тогда выбытие отдельных членов не будет оказывать никакого влияния на существование корпорации; тогда воля союза будет выражаться в постановлениях не общего собрания членов, а особого органа, служащего представителем мыслимого лица; тогда, наконец, имущество союза после прекращения деятельности последнего не разделится между членами, а станет выморочным и поступит в казну. К числу корпораций относятся, напр., городские, сельские и церковные общины.
Таким образом, из трех видов союзов только корпорации являются юридическими лицами. Что же касается товариществ и обществ с внешним единством, то они составляют особую группу юридических отношений, рассматриваемую в обязательственном праве (в учении о договоре товарищества).
Из коренного различия между корпорациями и двумя другими видами союзов вытекают следующие важные последствия.
1. Корпорация возникает только по распоряжению закона, а товарищество и общество с внешним единством могут возникнуть по простому договору.
2. Организация корпораций определяется законом, а остальных союзов – договором между членами.
3. Имущество корпорации считается принадлежащим воображаемому лицу; имущество других союзов признается общей собственностью их участников. Поэтому члены корпорации играют по отношению к ее имуществу роль посторонних лиц и могут заключать сделки со своей корпорацией (напр., жители города – с городом). Наоборот, члены остальных союзов, являясь собственниками общего имущества, не в состоянии вступать в юридические отношения с самими собой.
4. Приход и расход, обусловливаемые деятельностью союзов, в корпорации падают на ее имущество, не касаясь отдельных членов, а в других союзах распределяются между членами пропорционально их долям.
5. Существование корпорации (напр., города) не может прекратиться по постановлению ее членов; существование товариществ и обществ может.
6. Имущество корпорации после уничтожения ее не делится между членами, так как они являются по отношению к нему посторонними лицами; имущество остальных союзов подлежит разделу между наличными участниками соразмерно их долям.
Учреждения. Второй общепризнанный вид юридических лиц – учреждения. От корпораций они отличаются своим субстратом, т.е. материальной подкладкой, служащей предметом олицетворения. Именно в корпорациях олицетворяется союз, в учреждениях – имущество. Следует, впрочем, заметить, что некоторые писатели думают, будто в обоих случаях олицетворяется имущество (теория целевого имущества).
Это неправильно, так как корпорация (город, община) может лишиться имущества и все-таки вследствие одного этого не прекратит своего существования, между тем как учреждение (музей, библиотека) уничтожается в тот момент, когда исчезает имущество, предназначенное для данной цели.
Лежачее наследство. Является ли открывшееся, но еще никем не принятое наследство юридическим лицом, это всецело зависит от постановлений каждого отдельного законодательства. Римское право олицетворяло наследственное имущество. Но современные кодексы, кроме австрийского (547), не признают его юридическим лицом. Так же поступает и наше законодательство.
Остальные виды юридических лиц. Причисление к юридическим лицам государственных должностей, бумаг на предъявителя и т.п. представляет плод чистого недоразумения.
В самом деле, если допустить, что бумага на предъявителя (напр., акция или выигрышный билет), земельный участок, в пользу которого установлен сервитут, заповедное имение, фабрика, завод являются юридическими лицами, т.е. субъектами права, то окажется, что эти субъекты, являясь собственностью физических лиц, играют вместе с тем роль объектов права.
Но быть в одно и то же время субъектом и объектом права так же невозможно, как и быть начальником своего начальника. Что касается государственной власти, государственных должностей, ведомств и учреждений, то все они являются только органами, представителями одного юридического лица – государства, а потому не имеют значения самостоятельных субъектов права.
Прекращение юридического лица. Обстоятельствами, прекращающими существование юридического лица, служат: уничтожение его субстрата, истечение срока, достижение цели, постановление закона.
1. Уничтожение субстрата, т.е. олицетворяемого союза людей (в корпорации) или имущества (в учреждении), делает излишним фикцию. Если, напр., город разрушен и население его перебито врагами или если музей сгорел дотла, то олицетворение трупов и пепла не будет иметь никакого практического смысла.
2. Истечение срока, на который установлена корпорация или учреждение, само собой прекращает существование юридического лица.
3. Достижение цели, для которой создано юридическое лицо, делает излишним его дальнейшее существование.
4. Постановление закона, даровав жизнь юридическому лицу, может и отнять ее, если найдет существование лица противным общественному благу или задачам государственного управления.
Римское право. В источниках римского права нет цельного и ясного учения о юридическом лице. Это обстоятельство в связи с преклонением пред непогрешимостью римских юридических воззрений объясняет тот факт, что почти каждый ученый (кроме, впрочем, германистов, открыто заявивших свою самостоятельность) старался истолковать разрозненные постановления юстиниановых кодексов в смысле, благоприятном для своих взглядов, и находил в римском праве подтверждение их.
В этом отношении юристы уподобились естествоиспытателям и астрономам, которые нередко, под влиянием увлечения предвзятыми мнениями, видят в микроскопы и телескопы такие факты, которых никто, кроме них, не наблюдал, да и не мог наблюдать, потому что они просто плод их воображения.
Новейший исследователь вопроса о юридических лицах – Гирке пришел к тому выводу, что ближе всех к истине был Савиньи и что источником римского права принята теория олицетворения.
Современные законодательства. Постановления их относительно юридических лиц крайне скудны. Французский и итальянский кодексы совершенно умалчивают о них, предоставляя полный простор специальным законам и уставам. В австрийском имеется только одна относящаяся сюда статья (§ 26), но и она говорит только о корпорациях, постановляя, что “права членов дозволенного общества определяются договором или же целью обществ и особыми существующими для них правилами”.
Несколько полнее и подробнее постановления саксонского уложения.
Признавая юридическими лицами государство, общества, учреждения и имущественные массы, указанные в законе, оно предоставляет определение объема правоспособности специальным уставам (52), затем указывает, что юридические лица осуществляют свои права чрез представителей (53), прекращают существование по распоряжению правительства, по собственному решению и вследствие выбытия всех членов общества (56), и что, наконец, их имущество, если в нем не сделано распоряжения, переходит к государству (57).
Испанский и португальский кодексы различают два разряда юридических лиц: публичные и частные (исп., 35; порт., 32), причем предписывают по отношению ко вторым применять постановления о договоре товарищества (исп., 36; порт., 39), смешивая таким образом совершенно различные явления.
Имущество, оставшееся после юридического лица и не получившее никакого назначения, в Португалии переходит к казне (36), а в Испании обращается на осуществление аналогической цели в интересах страны, провинции или города, которые преимущественно должны были пользоваться выгодами от прекратившегося учреждения (39).
Довольно подробно изложен отдел о юридических лицах в проекте общегерманского уложения (§ 41-63), обращающем особенное внимание на организацию, несостоятельность и ликвидирование дел корпораций и учреждений.
Что касается вопроса о способах возникновения и прекращения юридических лиц, то решение его проект предоставляет партикулярным законодательствам и специальным уставам. Но наиболее обстоятельно развил учение о юридическом лице прусский кодекс. Отличаясь вообще казуистичностью, он не отвел для юридических лиц особой рубрики, а посвятил разным видам их много статей в специальных отделах.
Русское право[4]. В нашем законодательстве не только нет общего учения о юридических лицах, но даже этот термин не встречается ни разу во всем своде законов. Однако отсюда не следует, чтобы нашему праву было чуждо понятие юридических лиц.
Статья 698 Х т. прямо признает их существование, говоря, что “права на имущества могут приобретать: дворцовые управления, казна, дворянские, городские и сельские общества, земские учреждения, епархиальные начальства, монастыри и церкви, кредитные установления, богоугодные заведения, учебные и ученые заведения и сословия лиц, как-то: товарищества, компании и конкурсы”.
То же самое повторяют ст. 413 и 414 Х т. Постановления относительно отдельных видов юридических лиц разбросаны как в Х т. (напр., ст. 1745, 2291, 2292 и др.), так и в разных частях свода и Полного Собрания законов.
О православных монастырях, церквах и архиерейских домах имеются правила в IX т.; для городов, земств, университетов и пр. изданы специальные уставы (городовое положение, положение о губерн. и зем. учрежд., университет. устав); о дворянских и мещанских обществах говорится в IX т., о монастырях и церквах неправославных в ХI т. (уст. иностран. исповед.); о торговых ассоциациях тоже в ХI т. (уст. торг.) и т.д.
Сверх того, организация обществ и компаний определяется их уставами, утвержденными правительством. Ко всем этим источникам следует обращаться для точного ознакомления с правами и обязанностями, органами управления, деятельностью и вообще внутренним устройством каждого отдельного юридического лица.
Отсутствие общих положений в законе повлекло за собой разногласие в литературе. Так, напр., клубы относятся одними (напр., г. Гордоном) к юридическим лицам, а другими (г. Минцловым) – к товариществам.
Однако ни с тем, ни с другим мнением нельзя согласиться. Клуб не юридическое лицо, так как его возникновение, существование и деятельность всецело зависят от воли общего собрания членов и так как его имущество, по закрытии клуба, делится между наличными членами, а не поступает в казну.
Но клуб и не товарищество, потому что во внешних отношениях имеет значение единого целого, действующего чрез посредство постоянных органов. Вследствие этого правильнее считать клуб обществом с внешним единством, стоящим на рубеже между юридическим лицом и товариществом. Сказанное о клубе относится и к акционерной компании, которую многие признают юридическим лицом.
Особенное положение среди юридических лиц занимает государство. В гражданском праве, в качестве субъекта частных прав, оно носит название казны. Наше законодательство устанавливает для казны некоторые специальные правила и привилегии.
Так, казна может заключать с частными лицами договоры подряда и поставки, но порядок заключения и исполнения их определен особым уставом (“Положением о казенных подрядах и поставках”). Равным образом для производства судебных дел, в которых участвует казна, установлены изъятия из общих процессуальных законов (уст. гр. суд., 1282-1315).
Наконец, казна получает право собственности: 1) на не принадлежащие никому в отдельности недвижимые имущества с их принадлежностями (как-то: пустопорожние и дикие поля, леса, морские берега, дороги и пр. (Х, 406)); 2) на выморочные имущества, т.е. наследства, не имеющие наследника (Х, 408); 3) на вновь открываемые земли и острова (Х, 409) и 4) на военные и морские добычи (Х, 410).
Столкновения прав казны с правами частных лиц разрешаются в нашем законодательстве таким образом: публичные права казны (напр., право на налоги, на подати и проч.) пользуются преимуществом пред правами граждан, а частные признаются равносильными им. Поэтому при продаже с публичного торга из суммы, представленной покупателем, прежде всего уплачиваются числящиеся на имении недоимки в государственных податях, земских и городских повинностях (уст. гр. суд., 1163).
Точно так же при конкурсном производстве проводится различие между “казенными недоимками в податях, пошлинах и всякого рода казенных сборах” и обязательствами, “на договоре или займе основанными” (уст. судопр. торг., 581, п. 6). Первые относятся к привилегированным долгам, вторые – к простым (там же, 598, п. 1, 2; 599, п. 2; 600, 601).
[1] О фикциях см. след. соч. Мейер. О вымыслах и предположениях, 1854; Jhering. Geist des röm R. III, 295 ff. (2 Ausg., 1871); Bierling. Zur Kritik der juristischen Grundbegriffe. II, 87 ff.
[2] Спенсер. Основания социологии, 1687, II, 513; Карнеев. Общество и организм (“Юрид. Вестн.”, 1883, N 6).
[3] Он сделан в монографиях гг. Гервагена, Суворова, отчасти Цительмана и Сермана (Zitelmann. Begriff und Wesen der jur. Pers, 1873; Serment. Associations et сorporations, 1877).
[4] Юридические лица, существующие в нашем быту, еще не нашли себе специального исследователя. Только по некоторым частным вопросам имеются монографии, журнальные статьи и заметки. Мыш. Город как собственник и контрагент (“Жур. гр. и уг. пр.”, 1886, N 7); Гордон. Наши общественные собрания (клубы) с точки зрения юридической (там же, 1883, N 1);
Минцлов. О клубах (“Юрид. Вест.”, 1879, N 5); Писемский. Акционерные компании с точки зрения гражданского права, 1878; Квачевский. О товариществах вообще и акционерных обществах в особенности, 1880; Тарасов. Учение об акционерных компаниях, 1879–1880 (к гражд. праву относится глава 1). Остальная литература, касающаяся разных форм союзов, будет указана при изложении договора товарищества.
