Субъективные права или юридические отношения лиц к предметам внешнего мира, являющимся объектами их прав, устанавливаются, прекращаются, изменяются в связи с наступлением известных фактов.
Факты эти, с которыми связываются, как говорят, юридические последствия, принято называть юридическими.
Указывая на то, что юридические факты могут быть крайне разнообразны, из них выделяют прежде всего действия человека, отличая их от таких фактов, наступление которых не зависит от воли человека, как, например, рождение или смерть лица, отделение плода от вещи, наконец время, оказывающее, как известно, важное влияние на юридические отношения.
Объясняя связь всех этих фактов с их последствиями, одни юристы смотрят на дело так, что факты сами по себе служат здесь необходимой причиной юридических последствий. Другие же учат, что юридические последствия творятся лишь объективным правом, указывающим, с какими фактами или, точнее, с какою совокупностью фактов, оно соединяет те или другие юридические последствия.
И тот и другой взгляд представляются в существе дела не отвечающим истине. Факты творить прав сами по себе не могут, не могут создавать юридических последствий, если последние не находят своего признания и определения в нормах объективного права.
С другой стороны, учение, рассматривающее все юридические последствия, связанные с известными фактическими отношениями, как создания правового порядка, ведет несомненно к ложным заключениям и ошибочным выводам, заставляя мыслить объективное право (или что – тоже правовой порядок) в виде какого-то всемогущего и правящего миром существа, способного создать правовые последствия там, где оно хочет, какие и при каких условиях хочет, и отказать в них, когда ему угодно.
Более понятным и правильным нам кажется такой взгляд, что во всем бесконечном разнообразии фактических жизненных отношений необходимость заставляет отмечать отношения, подлежащие регулированию, фиксировать помощью норм объективного права признаки того или другого рода отношений и сводить их к известным типам.
В результате и получается, что известное отношение по данным наличным в нем признакам подводится под известный тип, фиксированный в нормах объективного права, и регулируется, как отношение этого типа.
Типические признаки отношения не создаются объективным правом, a только фиксируются в нем. Самое же отношение становится юридическим, влекущим юридические последствия не в силу только своей фактической основы, a в силу необходимости признания и регулирования жизненных отношений и интересов при помощи норм объективного права.
Как бы то ни было известная тесная связь между фактами и юридическими последствиями, хотя и не такая, как между причиной и следствием, существует, и юристы всегда говорят о ней, называя связанные с юридическими последствиями факты – юридическими.
Строго говоря, юридические последствия, т. е. возникновение, прекращение или изменение юридических отношений, связываются обыкновенно не с одним каким-либо событием или фактом, взятым отдельно. Всегда к известному событию должны присоединиться другие обстоятельства; или оно должно совпадать с другими обстоятельствами, или даже целый ряд событий должен совпадать с другими известными обстоятельствами.
Даже такое простое событие, как уничтожение вещи, например, влечет юридическое последствие только тогда, когда вещь не была бесхозяйной. Заключение брака, например, требует наличности известных действий со стороны брачующихся, лиц, совершающих акт бракосочетания, дающих требуемое законом разрешение на брак, далее, способности лиц, вступающих в брак, отсутствия препятствий к последнему и т. п.
Совокупность всех тех фиксированных нормами объективного права признаков, с которыми связано юридическое отношение известного типа, или говоря иначе, совокупность тех предположений, которые отмечены в объективном праве, как условия наступления правового последствия, называются фактическим составом последнего, т. е. вся совокупность фактических отношений и всякого рода предположений, необходимых для известного тина юридических отношений, будет называться фактическим составом данного юридического отношения.
Это понятие фактического состава юридического отношения (Thatbestand), хорошо знакомое юристам криминалистам, до последнего времени мало обращало на себя внимание со стороны цивилистов.
Причина этого лежит в том обстоятельстве, что обыкновенно из всего фактического состава, необходимого для данного юридического отношения, выдвигается одно известное событие или соединение событий, которое в глазах ваших чувств является руководящим, главным моментом, предшествующим правовому последствию.
Это событие, обыкновенно одно и обозначается, как основание правового последствия. Такое обозначение очевидно грешит против логики, но погрешность этого рода весьма обычна человеческому уму и в обыденной жизни допускается во многих случаях.
Поэтому-то, хотя и не точно говорить, например, о правосоздающей воле частного лица, т. е. говорить, что стороны устанавливают или отменяют правоотношения, не точно именно потому, что частные лица могут доставлять лишь известные фактические основания, к которым должны присоединяться и другие, чтобы в общей совокупности создался необходимый для данных юридических последствий фактический состав.
Но эта неточность находит свое объяснение и оправдание в той доступной легко нашим чувствам связи, которая существует между наиболее заметными моментами фактического состава и правовыми следствиями и в силу которой, как мы наблюдаем, там, где установлен первый, там необходимо выступает и второй.
Все учение о юридических фактах и в частности о юридических действиях, как важнейшем их виде, сложилось со времен Савиньи, и взгляды этого ученого неоспоримо господствовали до 70 годов прошлого столетия. Большинством юристов эти взгляды разделяются и доселе.
Савиньи рассматривает юридический факт, как причину юридических последствий, a юридическое действие определяет, как выражение воли лица и в этой воле видит основание правовых последствий, связанных с действием. т. е. несомненно допускает указанную логическую погрешность.
В настоящее время в ученой литературе взгляды Савиньи подвергнуты строгой критике; многие юристы предлагают разные поправки к этому учению, иные, как например профессор Петербургского Университета Гримм в своей докторской диссертации «Основы учения о юридической сделке», совершенно отступают от этого взгляда и строят все учение о возникновении субъективных прав на других началах.
Однако учение Савиньи и его школы, как господствующее и проникшее в законодательства и практику, должно быть излагаемо в учебниках и курсах, хотя бы составители последних и не разделяли взглядов Савиньи.
С этою оговоркою мы при изложении учения о юридических действиях будем держаться господствующего пока учения, указывая лишь иногда на выставляемые ныне против него возражения.
При этом еще считаю долгом оговорится, что все учение о юридических фактах и юридических действиях разрабатывалось учеными не столько на основании чуждых обыкновенно всяких отвлеченных умозрений казуистичных решений римских юристов, сколько на основании правил отвлеченной логики и естественного права.
Итак, следуя учению Савиньи, возникновение, изменение и прекращение субъективных прав является юридическим последствием фактов, которые и называются юридическими. Здесь однако необходимо обратить внимание еще на одно очень важное обстоятельство.
Обыкновенно известные факты вызывают приложение к ним известных юридических определений, которые рассчитаны именно на существование этих фактов. Это нормальный порядок юридического быта.
Бывают однако и уклонения от этого порядка, бывают случаи, когда мы не усматриваем тех или других фактов, на которые рассчитаны юридические определения, a эти определения однако получают силу, как будто бы эти факты были на лицо.
На случай этого рода обратил внимание известный русский ученый Мейер и пытался разобраться в них в известной своей книге «О юридических вымыслах, предположениях, скрытых и притворных действиях». Мейер находил и устанавливал всего четыре категории случаев таких отношений. a именно:
1) Вымышленное существование факта, о котором известно, что он вовсе не существует или существует в другом виде. Сюда принадлежат так называемые вымыслы права – fictiones juris.
2) Существование факта не раскрыто с несомненностью, но оно более или менее вероятно и поэтому предполагается, и относящиеся к нему определения идут в ход: здесь заключение о факте называется предположением – praesumptio.
3) Существование факта выражается другим фактом, как знаком его или эквивалентом (это случаи так называемых скрытных действий).
4) «Юридические определения отнесены к факту, выставляемому существующим в замен другого факта, собственно подлежащего тем юридическим определениям» (сюда относятся acta simulata – притворные действия).
Но более тщательный анализ относящихся сюда явлений, который попытались сделать лично мы, обнаружил иные не помеченные Мейером группы их и заставил произвести существенные изменения в самой их группировке. Оказалось, что юридические определенные, рассчитанные на известные факты, применяются, хотя самых фактов нет на лицо, в следующих случаях:
1) Юридические определения применяются благодаря тому, что заведомо не существующий факт признается объективным правом за существующий.
2) Юридические определения применяются благодаря тому, что факт хотя возможный, но не доказанный признается существующим (с допущением или недопущением доказательства противного).
3) Юридические определения применяются потому, что имеется на лицо знак, условно заменяющий тот факт, на который эти определения рассчитаны. (Смотря по обстоятельствам, относящиеся сюда случаи могут быть причисляемы к первой или второй из указанных категорий, или же не заключат в себе ничего ненормального).
4) Юридические определения применяются вполне или отчасти потому, что факт ложно выдается за существующий. Фактами здесь являются юридические действия, сделки, которые совершаются лишь по видимости, фиктивно:
а) по желанию действующих с намерением обманут для достижения скрытых целей (случаи умолчания и притворных действий),
б) без такого намерения, по предписанию объективного права, для того, чтобы заведомо мнимым совершением действия вызвать применение рассчитанных на него юридических определений в известной мере, в какой это необходимо для достижения последствий другого действия, совершаемого на самом деле.
5) Юридические определения применяются к юридической сделке, совершенной на самом деле, но заведомо и явно с целью достигнуть не всех ее последствий, a лишь тех, которые желательны сторонам; благодаря чему, управомоченному по этой сделке предоставляются более широкие права, чем это требуется целями сторон, и, вместе с тем, его чести и верности поручается не злоупотреблять этими правами.
После этой оговорки вернемся к учению о юридических фактах и именно к важнейшим из них – к юридическим действиям. Юридические действия суть изъявления воли лица во вне, ибо со внутренними намерениями лица наука права дела не имеет. Даже уголовное право принимает за основное положение, что преступная воля не наказывается пока не проявилась во внешнем действии, в факте.
Но конечно, не все внешние действия человека имеют интерес для науки права. Она занимается лишь действиями, влекущими за собой юридические последствия, т. е. такими, с которыми как следствие связывается установление, изменение или прекращение юридических отношений. Этого рода действия и называются юридическими (Juristische Handlungen).
Справедливо однако замечают, что всякое действие внешнее способно стать юридическим, как скоро возникает относительно его вопрос, в праве ли лицо было совершить это действие. хотя пока этого вопроса не возникает, данное действие не считается юридическим.
Юридические действия могут быть по своему содержанию положительные и отрицательные. Положительное – это изъявление воли в совершении чего-либо, a отрицательное в воздержании от совершения чего-либо. Нельзя сказать, что отрицательное действие есть воздержание от проявления воли.
В смысле проявления воли всякое действие будет положительным, и Мейер хорошо сказал в своем учебнике: «Кто говорит «я не хочу», тот так же выражает свою волю, как и тот, кто говорит «я хочу». В действительности нередко бывает, что воля гораздо энергичнее проявляется y того, кто не хочет, чем y того, кто хочет.
Спрашивается, каким же образом отличить положительное действие от отрицательного, a последнее от бездействия. Критерий для этого отличия лежит в обязательстве лица совершить известное положительное действие. Лицо, например, обязано произвести другому платеж, но не производит и этим выражает свою волю. Воздержание от платежа здесь будет действие отрицательное.
Если же лицо не обязано к совершению какого-либо положительного действия, то воздержание его от совершения этого действия нельзя рассматривать как действие отрицательное; тут вовсе нет никакого действия, и не может быт речи о воле лица.
Таким образом, о действиях отрицательных мы судим по отсутствию действия положительного, которое лицо обязано было совершить. Положительное действие, которое должно бы быть совершено, но не совершается, приводит вас к понятию действия отрицательного.
Как положительные, так и отрицательные действия могут быть дозволенными – facta licita или недозволенными – facta illicita.
По господствующему со времен Савиньи учению, последние отличаются от первых тем, что при недозволенном действии юридические последствия наступают независимо от воли действующего лица (такое действие влечет, например, для совершителя его наказание, штраф, обязанность вознаградить за причиненный действием ущерб и т. п. последствия), a при дозволенных юридических действиях вытекающие из действия последствия зависят от воли лица и являются непосредственной целью действия лица.
Нельзя не отметить здесь заметной неточности, допускаемой господствующим мнением. Дело в том, что и при дозволенных действиях последствия действия зависят не от одной воли лица, a наступают лишь при наличности известного фактического состава, как и при действиях недозволенных.
И при дозволенных действиях возможно наступление таких последствий, которые лицо вовсе не имело в виду, совершая известное действие, и которые наступают независимо от воли лица в силу определений объективного права.
Например, наследник, принимая наследство, может вовсе не предполагать, что оно обременено долгами, a последствием принятия будет для него обязанность уплатить все наследственные долги, хотя бы они превышали далеко стоимость активного имущества; полученного по наследству.
Отметив эту неточность господствующего учения, все же нельзя не признать, что при так называемых дозволенных действиях лица воля направлена на достижение указанных в законе последствий, и закон, указывая эти последствия, по возможности согласует их с наличной волей действующего. При недозволенных же действиях последствия вполне не зависят от воли действующего.