Определив разграничительный признак преступного в глазах цивилизованного правоучредителя наших времен, мы не имеем ни малейшей надобности разбирать далее мнения ученых о разнице между преступным и непреступным в области правонарушительного.
Воззрение талантливого саксонского юриста Шварце на давность не лишено оригинальности
В узаконениях этих Государственный совет справедливо видел осуществление одного из главных начал, положенных им в основание нового судебного порядка, а именно начала об отделении судебной власти от законодательной.
Установив теорию состояния преступности, попробуем проверить эту доктрину на деле. Мы желаем знать, чем руководствуется цивилизованный учредитель права, решая вопрос, признать или не признать правонарушение уголовным.
Бернер, признавая время “основанием оснований давности”, допускает еще целый ряд “особых оснований”
Судебная власть призвана применять закон к отдельным случаям действительной жизни. В таком применении и состоит судебная деятельность, по существу своему подзаконная.
Теория личного состояния преступности не отличается, как известно, способностью указать разграничительный признак преступного, принятый в цивилизованном праве нашего времени.
Кёстлин, со свойственною ему талантливостью, изложил все учение о давности. Мы находим у него сжатое, но вместе с тем возможно полное изложение всех частных вопросов и, кроме того, обширное указание на источники
Судебная власть в узком смысле, за выделением момента судебного верховенства, образует систему подчиненных закону органов, призванных к применению закона в порядке судебного производства. Она есть необходимое дополнение властей законодательной и правительственной (административной, или исполнительной).
Исследуя разграничительный признак преступного, нельзя не обратить внимания на доктрину почтенного профессора Фойницкого о личном состоянии преступности.