Вторым видом обязательств является мена[1], причем акт о мене носил название меновой записи и должен был совершаться крепостным порядком. По мнению Неволина, указ о единонаследии 1714 г. уничтожил мену недвижимого имущества.
Однако это мнение вполне опровергнуто г. Курдиновским, доказавшим путем анализа содержания указа, что в нем идет речь только о продаже и закладе, а о мене вовсе не упоминается и “потому, конечно, что мена не противоречила цели закона – сохранить имение в фамилиях и тем обеспечить их от падения”.
Во всяком случае, с отменой указа в 1731 г. были отменены и все ограничения права собственности, установленные им. Даже сто лет спустя (17 ноября 1831 г.). Сенат, разъясняя смысл указа 1731 г., заявил, что им было разрешено писать на имения “рядные и поступные или меновые”. Жалованные грамоты дворянству и городам также не лишили “приобретателя недвижимости” права обмениваться последней.
Напротив, ему было разрешено “имение дарить или завещать, или в приданое, или на прожиток отдать, или передать, или продать, кому заблагорассудит”. А “передача имений” значила, по разъяснению Сената 18 декабря 1788 г., “ни что иное, как мена”. Наконец, Учреждением об императорской фамилии были разрешены “продажа и промен” всех недвижимых имений, кроме удельных.
Мало того, в течение XVIII и XIX ст. правительство неоднократно рекомендовало мену, смотря на нее как на “способ наиболее действующий к скорейшему окончанию миролюбивых разводов” (слова закона 1836 г.). Так, в 1766 г. была дозволена мена казенных земель на земли помещиков для доставления городам удобного выгона.
10 авг. 1807 г. “местное начальство” получило инструкцию “употребить старание” променивать свободные земли, лежащие вдали от посадов, на ближайшие к посадам, “если на сей промен казенные крестьяне или помещики согласятся”. В 1808 г. разрешено для уничтожения чересполосного владения между помещиками и казенными крестьянами обмениваться землями, причем мена названа способом, имеющим “не малые взаимные выгоды”.
В 1836 г. “взаимный размен землями”, “для вящего поощрения к тому владельцев” был даже освобожден от платежа крепостных пошлин. И все же, несмотря на только что сказанное, в 1786 г. Сенат, опираясь на указ 1714 г., постановил: “поступных и променных на деревни записей ни в какое действо принимать не следует”.
“Такое заключение, – вполне основательно замечает г. Курдиновский, – противно буквальному смыслу закона 1714 г., кроме того, оно не имело никакого значения для той эпохи, ибо петровский закон был отменен еще при Анне Ивановне и во второй половине XVIII ст. уже был достоянием истории”.
Однако запрещение мены продолжалось недолго, так как тот же Сенат в 1788 г., ссылаясь на Жалованную грамоту дворянству, допустил мену недвижимых имуществ, обязав “всякого в таком случае по совести своей показать в записи или крепости его цену имению, дабы по тому с того, кому по договору между ними условлено, платить пошлину”.
Но при составлении Свода Законов Сперанский принял во внимание только сенатский указ 1786 г., почему мена недвижимых имуществ по Своду оказалась запрещенной (ст. 1374. 4.1. Т. X)[2].
Мена движимого имущества всегда считалась дозволенной, и для этого не требовался никакой письменный акт.
[1] Кроме указ. соч. Неволина и Курдиновского, см.: Соколов. Историческое изложение договора мены недвижимых имуществ по русским законодательным памятникам (Киевск. унив. изв. 1880. Кн. 9).
[2] Неволин. Указ. соч. Ч. II. С. 351 и след.; Курдиновский. Указ. соч. С. 358 и след.
