С точки зрения современного права, опека есть установленное государством попечение о личности и об имуществе тех, которые по малолетству и сиротству или по другим причинам не могут сами о себе или о своем имуществе заботиться. Таким образом, опека есть установление государственное, а не частноправное (как в древности), она объемлет заботу не только об имуществе, но и об лице; она учреждается не только на случай сиротства, но и по другим причинам.
Не везде, впрочем, опека имеет характер чисто государственного учреждения. У народов романской расы (у французов, итальянцев и даже нероманцев, но заимствовавших кодекс у первых) она заключает в себе значительное участие элемента родственного.
Вследствие этого и в строе опекунских учреждений европейских народов германской и романской расы существует разница. У первых эти учреждения входят в состав суда или ему подчиняются; у вторых они примыкают к семье и роду. Так, в Пруссии опекун подчинен участковым судьям (Amstrichter), на действия которых может быть принесена жалоба в высшие судебные инстанции (Dernburg. III B. С. 217).
Так и по Саксонскому гражд. уложению – высшим по отношению к опекунам опекунским установлением является надлежащий суд (§ 1880). Точно так же и по Австрийскому уложению суду принадлежит как назначение опекуна, так и надзор над ним (§§ 190, 207, 209 и след.). В Общегерманском уложении, хотя преобладающее значение дано суду, но вместе с тем привлекается к заведованию опекой община с семьей и родственниками.
Так, опекунский суд назначает опеку по собственному почину (§ 1774), на совершение важнейших сделок опекун должен испрашивать разрешение суда (§§ 1882, 1823), опекун подлежит надзору этого суда (§ 1837 и след.); но вместе с тем сиротский совет общины рекомендует опекунскому суду кандидатов в опекуны (§ 1849) и наблюдает за исполнением опекуном своих обязанностей, доводя об упущениях его опекунскому суду (§ 1850).
Кроме того, по распоряжению, сделанному родителями малолетнего, или по просьбе родственников, или по усмотрению самого опекунского суда может быть учрежден семейный совет, состоящий из опекунского судьи – председателя и членов родственников, 2-4, (§ 1858 и след.). Сверх сего, по просьбе опекунов, а в некоторых случаях и помимо просьбы опекунский суд обязан выслушать родственников или свойственников несовершеннолетнего (§ 1847).
По Швейцарскому кодексу совмещаются оба типа опеки: и правительственной, и семейной. Нормальным типом является правительственная опека, в лице опекунских властей и опекунского надзора, но в интересах опекаемого по просьбе близких родственников, может быть учреждена семейная опека с семейным советом (ст. 360-364).
Наоборот, во Франции и в Италии заведование опекой принадлежит семейному совету и лишь в некоторых случаях – более важных распоряжений – требуется утверждение судом постановление первого (ст. 405 и след. Франц. код.; ст. 259 и след. Итал. код.). Семейный совет состоит под председательством мирового судьи места жительства малолетнего из шести ближайших родственников или свойственников (3-х с отцовской и 3-х с материнской стороны – Франц. улож., ст. 407 и след.). По Итальянскому улож. семейный совет состоит из претора-председателя и 4-х советников родственников. Членом совета состоят также опекун и опекун-блюститель, даже сам малолетний имеет право, по достижении 16 лет, присутствовать в совете, но без права совещательного голоса (ст. 251 и след.).
У нас опекунские учреждения тоже подчинены надзору суда, хотя низшие инстанции суть установления административные (сиротский суд есть суд только по названию). Кроме того, эти установления построены на сословном начале: каждое сословие имеет свой особый опекунский орган. Так, для попечения о малолетних сиротах и вдовах дворянского состояния[1] и об имении и делах учреждены на один или несколько уездов дворянские опеки, которые составляют под председательством местного, по нахождению опеки, уездного предводителя дворянства из определенного числа заседателей (от двух до четырех), назначаемых по выбору дворянства подведомственных опеке уездов (Свод. Зак., т. II, ч. I, ст. 1152 и Зак. гражд., ст. 233).
Опекунскими и сиротскими делами купцов, мещан и цеховых, а равно личных дворян и разночинцев, заведует сиротский суд, состоящий, – под председательством городского головы или другого лица, избранного для этой цели городской думой и утвержденного губернатором, – из членов, избранных на три года частными собраниями сословий – купеческого, мещанского и ремесленного (т. II, ч. I, ст. 1181; Зак. гражд., ст. 234, 238). Ведомство городского сиротского суда простирается лишь на тот город и уезд, в котором он учрежден (т. II, ч. I, ст. 1183).
Жалобы на действия и постановления дворянских опек и сиротских судов приносятся тому окружному суду, в округе которого эти опеки и суд состоят (ст. 1160, 1185). Жалобы на постановления окружного суда приносятся судебной палате (ст. 1169). Решение палаты подлежит общему порядку обжалования в Сенат.
Опека над сиротами духовного звания принадлежит духовному начальству: дела по опекам над такими сиротами, не принадлежащими к потомственному дворянству, относятся к ведению епархиальных попечительств о бедных духовного звания. Над детьми лиц духовного звания, принадлежащих к потомственному дворянству, опекуны назначаются на одинаковом основании с прочими дворянами от дворянских опек. Опекуны над сиротами лиц духовного звания состоят под ближайшим надзором местных благочинных, а затем попечительства о бедных духовного звания и епархиального начальства. Высшей инстанцией является св. Синод (Зак. гражд., ст. 236; Уст. дух. конс. изд. 1884 г., ст. 80).
Опека над сельскими обывателями – одна из самых неустроенных. При существовании крепостного права закон возлагал на помещиков лишь общую обязанность печься о содержании и призрении крепостных людей их, пришедших в невозможность кормиться работой, и не допускать их до нищенства (ст. 1104, т. IX Св. зак., изд. 1857 г.).
По свидетельству сенатора Н. В. Калачова, при крепостном праве помещичьи крестьяне руководствовались местными обычаями в делах, относящихся до призрения и охранения имущества осиротевших членов общества. Обычаи эти заключались, главным образом, в бескорыстном призрении сирот, так что опеки в настоящем смысле не существовало. Законные постановления даны были только об опеке над малолетними детьми государственных крестьян (ст. 298-327, I ч. Х т. Теперь эти постановления отменены).
Положение 19 февраля 1861 г. коснулось и крестьянских опек, но лишь коснулось, вероятно, предоставив остальное обычаю.
На крестьянское общество в числе прочих обязанностей возложена обязанность по призрению круглых сирот (Общ. Пол. о крестьян., ст. 179, п. 6). Именно попечение о личности и имуществе малолетних сирот возлагается на обязанность сельских обществ: ведению сельского схода подлежит назначение опекунов и попечителей и поверка их действий, причем в этих делах и во всех других этого рода крестьяне руководствуются местными своими обычаями.
Если бы в распоряжения мира родственники малолетнего усмотрели что-либо клонящееся к его ущербу, то они могут обращаться к защите мирового посредника (или непременного члена уездного присутствия), а где введено Положение о земских участковых начальниках, – к этим последним (Общ. Полож. о крест., ст. 21 прим. и ст. 51, п. 4 и Пол. о земск. нач., ст.22).
В настоящее время, на основании Общего Положения о крестьянах (издания 1902 г. ст. 62 и 94 и прим.) порядок учреждения опеки над личностью и имуществом крестьян-сирот должен определяться в следующем виде:
1) к ведомству сельского схода подлежит назначение опекунов и попечителей к сиротам и имуществу крестьян, приписанных к данному сельскому обществу;
2) ведомству волостного схода подлежит назначение опекунов и попечителей к сиротам и имуществу умерших, приписанных к волости, крестьян, приобретших недвижимое имущество или жительствовавших вне границ надела сельских обществ, но в пределах ведомства волостного правления или же безземельных; и
3) назначение опекунов и попечителей к сиротам и имуществу умерших крестьян, приписанных к волостям, но жительствовавших или имеющих недвижимое имущество в городских поселениях, предоставляется сиротскому суду или тому месту, которое отправляет его должность (Указ 2 Деп. Сената 31 окт. 1906 г., N 7396).
Таким образом, основная особенность организации наших опекунских учреждений есть сословность их. Но эта особенность есть вместе с тем и существенный недостаток. Распределение опекунских учреждений по сословиям сделано в царствование Екатерины II. В то время организация опек на началах сословности имела полное оправдание. Различие между сословиями, и в особенности между дворянством и другими классами, было весьма значительное. Такая статья инвентаря, как “крепостные души”, достаточно обособляла имение дворянина от недворянина, чтобы опекунское управление дворянским имением устроить на других началах, нежели имением сироты не из дворян.
Странно также было бы сделать в дворянском имении опекуном разночинца, которому, с тогдашней точки зрения, решительно невозможно было доверить “крепостную душу”. Но не только в имущественных, но и в личных отношениях дворянство значительно было обособлено тогда от других сословий. Но с тех пор сословные различия значительно изгладились: разница между общественными классами, конечно, есть; но эта разница нисколько не препятствует тому, чтобы одни и те же учреждения могли ведать дело призрения сирот русских граждан.
Это единство опеки не мешало бы, конечно, чтобы при самом выборе опекуна были принимаемы во внимание не столько сословные, сколько культурные особенности той среды, к которой принадлежит малолетний, и для детей образованных классов назначались бы опекуны из класса образованного, а для сирот людей малообразованных или совсем необразованных – из среды таких же людей.
Но контролирующая опекунов инстанция должна быть общей, всесословной: это соответствует как идейной стороне опеки, как государственного, а не сословного, учреждения, так и практическим потребностям. Это облегчит путь для лучшей организации опекунских учреждений, внесет однородность начал в опекунское дело, удешевит опеки, даст возможность иметь большее число опекунских учреждений и, таким образом, приблизить их к населению и усилить надзор над опекунами.
Надо, однако же, сказать, что дворянские собрания разных губерний, когда они были спрошены по поводу предполагаемой опекунской реформы, высказывались за сохранение отдельных для каждого сословия, и в особенности для дворянства, опекунских учреждений. При этом в защиту сословности приводились, главным образом, следующие соображения:
1) что попечение о личности потомственного дворянина может быть поручено только лицам, принадлежащим также к потомственному дворянству, так как эти последние, живя в той же среде, как и опекаемый, ближе, чем другие лица, знакомы с интересами, нуждами и видами состоящих под опекой; что только такие лица могут дать надлежащее направление воспитанию и содержанию опекаемых, вызываемое положением последних в обществе, и правильно определить размер расходов на содержание и воспитание опекаемого;
2) что хотя управление дворянскими имениями вообще может быть поручаемо благонадежным лицам других сословий, но при этом нужно иметь в виду, что к составу состоящих под опекой имений могут принадлежать предметы весьма драгоценные по понятиям известного класса людей и бесполезные по понятиям людей, менее просвещенных (например, библиотеки, предметы изящных искусств, предметы, редкие по своей древности или фамильным воспоминаниям, и т. п.), для оценки и сбережения которых необходимо иметь достаточное образование и понятия, соответствующие той среде, в которой подобные предметы почитаются заслуживающими сбережения;
3) что надзор за опекунами, ревизия их отчетов, равно как и самый выбор опекунов, могут быть поручаемы также только таким учреждениям, в состав которых входят лица дворянского сословия;
4) вообще по составлению нашей гражданственности учреждение всесословной опеки представляется невозможным (Проект устава об опеках и попечительствах с объяснительной к нему запиской. С.-Пб., 1891 г. Ст. 39).
Рассуждения эти нельзя признать убедительными по вышеприведенным соображениям: той обособленности дворян от других сословий, о которой говорят, в действительности не существует: дворянская “среда” не есть среда замкнутая, члены ее постепенно и даже ежегодно прибавляются к 1 января, когда раздаются награды. Можно ли после этого говорить об исключительно дворянских “интересах”, “нуждах” и “видах”? Равно нет никакой особой печати и на дворянской собственности, и кроме особой задолженности в дворянском банке других отличий эта собственность на себе не носит.
Что касается “предметов изящных искусств”, древности и проч., то в последнее время едва ли не самые дорогие коллекции их принадлежат именно недворянам. А если нет специальных отличий ни в образовании, даваемом дворянским детям, ни в их имуществе, то надзор над опекунами малолетних дворян и ревизия отчетов их опекунов без вреда может быть доверена недворянству, и таким образом учреждение всесословных опек “по состоянию нашей гражданственности” представляется вполне возможным.
По последнему проекту опекунского устава (1891 г.) опека предполагалась тоже всесословная: по ст. 3 проекта опеки и попечительства ведаются: а) в округах судебно-мировых – съездами мировых судей; б) в местностях, где введено положение о земских начальниках – уездными съездами в судебных их присутствиях.
Ближайшее наблюдение за опеками и попечительствами (по тому же проекту) принадлежит опекунским начальникам, каждому в пределах его ведомства: участковым мировым судьям, а где введено Полож. о земских начальниках, в уездах – земским начальникам, в городах – городским судьям. Только опеку и попечительство над сельскими обывателями предположено было подчинить волостным судам (ст. 3 и 4).
К числу дальнейших недостатков в организации опеки надо отнести присущую нашему законодательству мысль, от которой не освободились и некоторые проекты опекунских уставов: о том, что опекунские учреждения не должны быть самостоятельными и о необходимости причисления их, в виде каких-то придатков, к другим установлениям.
Так, еще при первоначальной организации теперь существующих опекунских инстанций дворянская опека была учреждена при уездном суде, как бы его отделение, а сиротский суд при городовом магистрате, а в настоящее время подчинение этих учреждений суду указывает на то, что мысль эта поддерживается законодателем и доселе, хотя в законодательных работах по преобразованию опекунской части неоднократно обращаемо было внимание на необходимость отделить опекунские установления от судебных учреждений и создать для них самостоятельное положение, по крайней мере, во второй инстанции.
Напротив, в других проектах сохранилось стремление приурочить опеки к другим учреждениям – земским мировым и, наконец, административно-судебным в лице земских начальников. При таких условиях к опеке никогда не будет приложено должного внимания; всякое учреждение, имея свое прямое дело, будет рассматривать опеку как навязанную ему чужую работу. Жить на хлебах и людям, и учреждениям неудобно. Опекунское дело слишком серьезное, чтобы не иметь своего хозяина. На Западе, как мы видели, это понятно, и самостоятельность опеки в той или другой мере осуществляется.
К числу недостатков в организации наших опек надо отнести также весьма слабое участие в них родственного элемента. Это участие проявляется лишь в праве родителей назначать своим детям в завещании опекуна (Зак. гр., ст. 227). Законной опеки у нас, в настоящем смысле слова, не существует, а между тем во всех законодательствах, в том или другом виде и в той или другой мере, родственники несовершеннолетних привлекаются к участию в опеке (Прусск. опек. уст., ст. 17-19; Австр. ул., § 198; Сакс., § 1890 и сл.; Общегерм. ул., §§ 1776, 1847, 1858 и сл.; Франц., ст. 402-404; Итал., ст. 244, 255; Швейц., ст. 380). Причем везде признается, что преимущественное право на опеку принадлежит родственникам, наш же закон позволяет выбирать опекунов безразлично как из родственников, так и из посторонних лиц (ст. 254).
Не так было у нас, как мы видели в старину, когда родственники принимали значительное участие в опекунских делах. Оно и понятно: опека есть такое попечение о малолетнем, которое требует не холодного расчета управителя, а доброго расположения к питомцу-сироте, что, разумеется, скорее можно встретить у родственника, чем у чужого. Родственники, поставленные между опекуном и опекунской инстанцией, присутственным местом, могут несколько умерить суровость формализма, смягчить бумажное отношение к делу, внести в него больше “души” и способствовать более действительному надзору над опекуном, чем надзор чиновников.
Можно спорить о тех или других видах участия родственников в опеке – в виде семейных советов (как во Франции, Италии, Германии, Швейцарии, в последних – условно) и в виде простого, так сказать, неорганизованного привлечения родственного элемента, как в Саксонии (§ 1882) и в Германии (§ 1847), но едва ли следует игнорировать этот элемент. Между прочим, граф Сперанский в своем проекте Гражданского уложения желал ввести у нас семейные советы наподобие французских, а последний проект опекунского устава предполагал ввести у нас и семейные советы и допустить участие родственников в опеке (ст. 163-194).
[1] Это попечение опекунских инстанций о вдовах есть особенность нашего права, неизвестная праву западноевропейскому.
