Состояние кодифицированного гражданского права в разных государствах Запада и у нас. Три кодифицированные системы в России

Мы открываем сегодня курс гражданского права, рассчитанный на несколько семестров. Занятия вами этим предметом, начатые сегодня, будут продолжаться в университете до дня вашего выхода. В задачах курса, до такой степени продолжительного, необходимо дать себе отчет заранее, прежде чем приступить к подробностям выполнения.

Без некоторых предварительных сведений мы легко позже затеряемся в подробностях, и самостоятельные занятия гражданским правом в последующих семестрах совсем не будут возможны. Затруднения будут чувствоваться все сильнее и сильнее и станут безвыходными.

Работа потеряет всякую занимательность, и труд будет мало вознагражден, если на каждом шагу, в курсе, будут встречаться контроверзы, мнения разных писателей, часто нерусских, положения римского права, новых кодексов, исторические экскурсии, гипотетические построения и проч., и при этом слушателям не будет ясно, в каком отношении все это стоит в задаче ознакомления с русским гражданским правом.

Обыкновенно юристам сначала кажется, что надо поскорее приступить к тексту закона, не толковать много о вводных учениях, не входящих в состав положительного законодательства, искать ответов в судебной практике, а не в отвлеченных учениях.

В таком взгляде и в таких требованиях есть своя справедливая сторона. Чем скорее к практическим задачам, тем лучше для юриста. Но положение преподавателя и слушателей гражданского права не всегда и не везде одинаковое.

Когда нам объявляют курс гражданского права, действующего во Франции, то это Code civil, с доктринами, юриспруденцией, тысячекратно разработанный для целей практических, учебных, изданный во множестве видов, с указанием материала, послужившего его основой, с памятниками, касающимися редакции его статей и проч., переложенный, наконец, в стихи для желающих запоминать целые тирады наизусть.

Итак, это один кодекс гражданского права для целого обширного государства, получивший, как увидим далее, скоро применение далеко за пределами Франции. Когда вам предлагают курс прусского ландрехта, то это будет кодифицированное в конце прошлого столетия местное право, которого главные составные элементы даются двумя общими системами права, римской и германской, и видоизменяются местной законодательной деятельностью.

Особенность, которую мы здесь отметим, будет состоять в том, что значительное число округов самой Пруссии находится не под господством прусского ландрехта, и чтобы узнать, столь же близко к практике, как во Франции, гражданское право Прусского государства, надо ознакомиться не с одним, а с несколькими кодексами.

Для обозрения пестроты действующих в Пруссии юридических норм вы найдете в руководстве Рота (Roth. System d. deutsch. Privat-Rechts. т. 1) 66 с. одних перечислений, в какой провинции какое действует право (с. 57-123). Любопытно, что в отдельной большой области Прусского государства, в Рейнских провинциях, прусское право применяется как исключение, а как общее правило действует французский кодекс (там же. с. 121 и след.).

Натурально, изучение гражданского права, действующего в Пруссии, гораздо затруднительнее, и курс такого содержания будет несравненно сложнее, чем курс французского гражданского права. Неудобно, держась близко текстов, исчерпывать содержание хотя бы двух кодексов разного строения. Надо искать выхода в каких-либо обобщающих их содержание элементах. Трудность легко перейдет в невозможность, если таких пестрых норм большое количество.

Сделаем шаг в нашей практике. В числе обширных обособленных в юридическом смысле территорий Русского государства видное место принадлежит Остзейским губерниям. Законодатель давно искал средств объединить эти области, по отношению к суду и закону, с другими русскими областями. Усилий потрачено было очень много.

Одно время можно было сомневаться в успехе дела. В официальных сферах говорили, что для одного перевода материалов с латинского, шведского, немецкого на русский, чтоб сделать тайны остзейского юридического быта известными русским законодательным и судебным инстанциям, нужна работа целого штата переводчиков в продолжение шести до восьми лет.

На наших глазах происходило то самое, о чем повествует Помпоний и чему так неохотно верят современные романисты (fr. 2, § 6 и 7. D. de О. J.), т.е. право и его практика оставались тайной, были недоступны для достоверных взысканий вне круга непосредственно заинтересованных лиц.

В 64-м г. это opus desperatum появилось на русском языке, в официальном издании, и притом с таким количеством статей, которое вдвое превышает число артиклей французского кодекса, действующего во всей Франции (Св. местн. узак., ч. 3, имеет 4600 ст.; франц. код. 2281). Откуда это обилие норм?

Оно всегда свидетельствует об индивидуализме в стране, о слабости общественного союза, о стремлении каждого жить по его праву и право другого рассматривать как нечто чуждое, ничем с моим правом не связанное. Признаки такого состояния права мы наблюдаем в стране, имеющей свой университет с давно действующим факультетом юристов.

Что же сказать о русских областях, куда не мог проникнуть свет юриспруденции? Громадная масса норм неписаного права допущена законодателем к применению в низших судебных инстанциях, где и кончается их известность.

Эти обычные нормы не собраны, не записаны, за незначительными исключениями, не приведены к единству; между тем несомненно, что ими руководится самая значительная часть низших слоев русского народа. Точно так же мало разработано, недостоверно состояние юридического быта русских инородцев.

Мой многоуважаемый предшественник по кафедре, профессор К.И. Малышев, после многих лет труда и в совершенно исключительных условиях обладания самых редких в книжной торговле сборников, успел в 80-м г. составить сборник разноместных норм по праву семейному и связанным с ним институтам.

Сборник вышел крайне обширный (890 с. заключ. 5173 статьи), пригодный особенно для справок, и притом без ручательства собирателя, что указываемые нормы обычного права удержали до последнего времени свою силу.

Обращая внимание на эту умножающуюся, от Франции и до нас, пестроту норм, мы должны заметить, что, кроме знания законов и обычаев, существенное условие практического знания действующих в стране прав составляет юриспруденция, научное и судебное разумение этих норм.

В отношении практики суда мы имеем материал хотя и обширный, но довольно случайный, ибо его освещает нам постоянно только деятельность центральных учреждений империи, каковы в особенности 1-й и 2-й департаменты Сената, по крестьянским делам, старые судебные и теперешние кассационные департаменты.

Без этого посредства вся масса судебной деятельности окружных судов, судебных палат и других судебных установлений остается почти совершенно скрытой в архивах этих инстанций.

Итак, многочисленность кодексов у нас, как и в некоторых западных государствах, до последнего времени в Германии, с одной стороны, с другой – сейчас коротко описанное нами общее состояние нашего юридического быта делают задачу изучения и преподавания нашего гражданского права своеобразно трудной и во многом отличной от той же задачи в факультетах на Западе.

Условия успешного изучения нашего гражданского права изменяются к лучшему с каждым годом. Но в настоящее время, при наличности скудного содержанием X т. и двух обширных провинциальных кодексов (остзейского и польского), нет возможности, держась близко текстов этих 3-х кодексов, излагать действующее в России гражданское право в одном курсе.

Сделать содержание и тексты X т. доминирующими над этими двумя кодексами оказалось неудобным для целей общей кодификации, как это было задумано Сперанским, и это совершенно также неудобно для преподавания, ибо в X т. введено слишком мало элементов, способных стать общими, и сам он составляет лишь предварительную систематическую сводку легального материала, а не окончательную отделку, какую Сперанский предполагал дать русскому праву в виде гражданского уложения и какой оно не имеет доселе.

Необходимость текстуального изучения X т., за немногими исключениями, едва ли ныне может быть высоко ценима ввиду подготовляемой переработки его текстов в законодательном порядке. С отменой старых текстов, несомненно, упадет практический интерес изучения как их самих, так и связанной с ними судебной практики.

Обыкновенно осужденные на слом построения такого рода перестают привлекать к себе деятельные силы ученой юриспруденции, как это мы видели недавно в Германии по отношению к старым процессуальным нормам, когда юристы ждали появления нового устава гражданского судопроизводства. Отживающий кодекс переходит понемногу в область прошлого.

Возможно было бы думать, что, отказывая X тому в пригодности для доминирующего значения в курсе, мы хотим дать одному из местных кодексов такое значение. Для этого, однако, нет оснований, ибо хотя оба вышеназванных кодекса заключают в себе неизмеримо больше элементов общего права, чем наш X т., но, во-1-х, они, в главнейших чертах своих, совершенно не самобытны и в этом смысле отнюдь не стоят выше X т., и, во-2-х, те их элементы, которые для нас, как и для всех, имеют цену, именно современное римское и новое (не римского происхождения, называемое ныне германским) гражданское право, ушли, в теперешней их ученой обработке, много дальше современного тем кодексам положения учений. Вот почему нам нет надобности принимать за исходную и доминирующую в нашем курсе систему ни тот, ни другой местный кодекс.

Каким же образом дать современному гражданскому праву России освещение в кратком академическом курсе? Чтоб достигнуть этой цели, нам надо не столько держаться текстов наших легальных книг, как это делают французы, сколько выбирать из них общие элементы строения гражданских институтов, освещать их особенностями истории отдельных больших территорий цивильного права, уяснять себе причины и условия неразработанности того или другого элемента в том или другом институте, установлять правильную точку зрения на эти недостатки, определять случайный или постоянный характер этих недостатков, восполнять их, где это можно и нужно, ввиду развивающегося цивильного быта страны, ввиду практики сделок и суда.

Словом, цель наша есть возможное систематическое объединение разного материала нашего гражданского права, приведение его в такой вид, какого право должно достигать при дальнейших усилиях юриспруденции научной и практической и при выполнении уже существующих в проекте законодательных работ; существенно – это есть задача раскрытия элементов общих нашего цивильного бита, в коем нередко рознь составляет явление случайное, внешнее, легко устранимое.

И если наряду с этим мы будем в курсе останавливаться на некоторых партикуляризмах, то только там, где они составляют характерную черту русского праворазвития или крупную модификацию в системе общего права.

Для достижения этих целей нам нельзя ограничиться теми только средствами, какие дает русская письменность. Судьбы гражданского права в разных областях современного европейского общества далеко не столь розны, чтобы сравнительное изучение их не давало практически важных результатов для заключений по нашему праву.

То состояние нашего юридического быта, коего некоторые черты мы дали выше, не есть исключительное для России. Здесь для нас видны только фазы общего движения, которые проходили, частью еще проходят, наши западные соседи.

В судьбах Германии за истекшее столетие мы найдем много точек соприкосновения с явлениями нашей жизни, много вопросов, забот и задач, совершенно тождественных для немецкой и русской юриспруденции.

Независимо от этого, в прошлых судьбах Франции разрешались, хотя, конечно, не совершенно в том же виде, но те же вопросы, которые ждут еще своего разрешения у нас. Разумение этих судеб гражданского права у новых народов откроет нам нередко короткий путь для объяснения явлений, уже наступивших и имеющих наступить в нашем праве.

Мы применим эту методу сопоставлений, сравнений, различений, аналогий, исторических и догматических, не только к вопросам общего характера, но и к изучению отдельных институтов гражданского права.

В академическом смысле мы найдем возможность обширно утилизировать для изучения современного действующего в России гражданского права те знания, какие приобретены в предшествующих курсах гражданского права римского.

В самой значительной части как академической, так и литературной обработки современного гражд. права вы найдете этот прием самым общим в наше время.

Нигде в новом мире догма гражданского права не развилась настолько самостоятельно, полно и независимо от воздействия римских учений, чтобы возможно было дать сколько-нибудь законченную картину современного юридического быта страны, не намечая точек сходства и различия с римским правом.

Не только учебные и ученые труды всегда сводят счеты с римским правом, но и работы законодательные на Западе, как и у нас, не остаются, в той или другой мере, свободными от его влияния. Это влияние может быть не полное, не сознанное, посредствуемое, случайное, но его легко раскрыть повсюду, на Западе и на Востоке, в старом и в новом мире.

Наличность этого влияния составляет историческую черту всей современной культуры гражданского права, и наоборот, отсутствие или незначительность его скорее должны быть рассматриваемы как преходящая случайность.

В странах романских это влияние есть частью непосредственное, органически связанное с их историей; в германском мире – позднейшее, искусственное; у нас, в наших исторических судьбах, менее постоянное, неровное, случайное, в последнее пятидесятилетие приобретающее большее постоянство благодаря деятельности наших юридических факультетов.

Рядом с этим другой элемент современного гражданского права, институты не римского происхождения, так сказать, юридические новообразования, восполняют систему нового права.

Это тот элемент, который в немецкой литературе слишком узко обозначают наименованием общего немецкого права (deutsches Privatrecht, также gemeines deutsches Pr.-recht) и которого признаки мы найдем ныне повсюду, где общественный строй и экономическая жизнь значительно отличны от римского.

Круг таких новообразовавшихся институтов далеко не представляет собой чего-либо законченного, цельного, способного вытеснить и заменить собой старую основу римской цивильной системы.

Повсюду, где вы найдете обилие плохих кодификационных подделок, как, напр., в Германии, преподавание гражданского права распадается на такие два курса – современного римского и нового немецкого общего права. За этим никакой местный кодекс не представит для юриста трудности в его усвоении, ибо всякий включает в себя необходимо, так или иначе разработанные, именно эти два кардинальных начала.

В двух руководствах, которые названы в Обозрении преподавания, вы увидите, в неодинаковой степени, явные следы римской школы их составителей.

Об этих руководствах я должен сказать несколько слов.

Руководство покойного профессора Дмитрия Ивановича Мейера составляют записки его слушателей, которых, быть может, сам покойный профессор никогда не видал в этом целом их составе. Сам профессор Мейер, представитель хорошей немецкой школы в юриспруденции середины 40-х годов, преподавал гражданское право в Казани, потом, короткое время, в Петербурге.

Его ученая и учебная деятельность относится к той поре русского законодательства, когда последующие великие события перерождения русского общества едва предчувствовались. Мейер имел перед собой кодекс гражд. права, мало походивший на другие подобные кодексы по исключительности своего содержания.

Это был, каким он остается в основе и теперь, свод указов со времен Уложения царя Алексея Михайловича и до текущего законодательства, составленный в интересах известности действующего законодательства в кругу лиц привилегированных классов и в старой сфере гражданской юрисдикции.

Это не был собственно гражданский кодекс, ибо, как справедливо заметил Карамзин, граждан в ту пору Россия не знала, а известны были дворяне, купцы, духовные и пр. Много инструктивного для своей аудитории, именно по праву гражданскому, Мейер не мог извлечь, держась близко текстов X т. В его положении много общего с положением преподавателя какого-либо из земских немецких кодексов, только оно еще менее благодарно.

Такие кодексы очень близки к практике, обязательны для местной юстиции, но этим формальным авторитетом и ограничивается их значение. Между тем, гражданский оборот очень трудно, в наше время, подчинить территориальной максиме.

Когда надо перекреплять недвижимые имущества, совершать завещание, предъявлять права на наследство, особенно по имуществам недвижимым, с характером привилегированного обладания, тогда, конечно, нельзя не держаться самым точным образом текста известных статей. Но цивильный быт существует не этими только функциями.

Изучение таких локальных кодексов не имело никогда значительной аттракции в немецких факультетах. Аудитории собирались у Савиньи, Эйхгорна, Вангерова, Брунса, Гербера и других, а не у толкователей прусского ландрехта.

Эти люди давали своим слушателям широкие взгляды на задачу юриспруденции, открывали путь национальному общегерманскому правоведению, слагавшемуся из реципированного римского и прилежно разрабатываемого немецкого права.

Школа практиков ведала обыкновенно только местные кодексы, с чисто территориальным значением. Юристы, переходившие из университетских аудиторий в сферу практической деятельности, приобретали способность разумения любого ландрехта, хотя, быть может, уступали практикам в технике применения того или другого из них.

Один из самых почтенных нынешних немецких ученых-юристов проф. Дернбург думает, однако, что преимущество рутинеров местного права далеко не значительно и что беспристрастные ценители справедливо предпочитают в Германии достоинство теоретически образованного юриста умелости рутинера даже в практическом деле, ибо находчивость практика есть совершенно условная и способная сейчас смутиться, как только привычный порядок статей подвергся изменению.

Если Мейер ставил себе задачей дисциплинировать слушателей в цивильном праве, удовлетворять их потребности в юридическом образовании, то он не мог достигнуть этого, держась исключительно содержания X т.

Для него, как и для западных учителей, открыт был тот же источник юридического просвещения, который лежит в современном применении римского права и в видоизменениях гражданских институтов, созданных новым временем. Это делает труд Мейера непрактичным в том же смысле, как и труды западных собратий по разработке догмы гражданского права.

Ни пандекты Виндшейда, ни системы гражданского права Гербера, Безелера, Штобе, Рота, Гейзлера, Гирке не научат вас совершать договоры найма вещей и лиц по прусскому, баварскому или иному праву, точно так же как и Мейер уступит в этом смысле, в практичности, любому календарю практических сведений. Мейер трактует о лице, о вещах, о сделках юридических, об условных сделках.

Лицо у него является не с тем признаком, как в своде, сословности, звания, чина; смысл этого понятия, как увидите ближе впоследствии, совсем иной, чуждый тогдашнему законодательству, хотя и тогда уже не вовсе чуждый жизни. То же для понятия вещи, очень мало разработанного в старом нашем праве, где вы встретите вместо понятия вещи понятие имущества и в особенности понятие населенного имения.

То же, наконец, для сделки, для понятия виновности гражданской (culpa)… Словом, у Мейера вы находите тот же порядок изложения, те же учения, какие найдете в любом руководстве гражданского права.

Мейер говорит сперва о лице, и вы найдете подобное учение о лице всюду, где есть гражданское право, в комментариях Гая, ком. 1 § 9, de condicione hominum, в конституциях Юстиниана, de jure personarum, в Code civil, liv. 1, tit. 1, des personnes, в Саксонском кодексе, erster Theil, 2 Abtheil., von den Personen.

Наш Х т. начинается, однако, не с этого и нигде не дает положений о лице, о правоспособном субъекте вообще. Книга 1, разд. 1, говорит о союзе брачном, соответственно tit. 5 кн. I Code civil “du mariage”, Саксонский кодекс трактует об этом совсем в конце, в связи с положениями об опеке, о наследовании. Где же лицо? Вспомним Карамзина.

О лицах трактовать в системе наших прав гражданских в ту пору не было резона. Русское население не было связано единством сознания правоспособной личности. Учение о лице скрыто было в IX т., в законах о состояниях, которые тогда совершенно основательно вводились в круг учений государственного, а не гражданского права.

Наиболее широкая связь, обнимавшая в ту пору не только массу своих, но и круг инородцев и запредельных славян, была связь церкви, исповедания, и вот Сперанский начал законы гражданские с того института, который заключает в себе далеко, однако, не гражданское, не светское только начало, но который зато обнимает самый широкий круг людей независимо от их классов и званий.

За этими общими положениями для православных и для иных исповеданий, в дальнейших частях свода нельзя было связать в одно целое даже институтов имущественных, ибо для одного круга лиц любопытны были законы, касающиеся имений населенных, для других вовсе не X т., а Т. XI, в особенности ч. 2, устав торговый, или устав ремесленный и фабричный.

Изменить этого состояния розни интересов не мог никакой ученый, так же как никакой немецкий юрист не в состоянии был устранить существовавшей в Германии розни местных юридических норм.

Но в своих конструкциях и наш почтенный юрист, и его немецкие учителя умели отыскивать и в законе и в жизни такие элементы общего права, которые одни способны связать разные интересы старого общественного строя, без которых нет гражданского права, невозможно и ненужно цивилистическое образование.

Скажем ли мы, что это все непрактические задачи? Да, они непрактичны в смысле узких, обособленных интересов классов и профессий. Но, как справедливо заметил Ihering в одном из своих ранних трудов, в программе нового журнала (Jahrb. f. d. Dogmatik), “юриспруденция, чтобы стать наукой практической, не должна преследовать узко практических целей”.

Совсем неудобные для справок по разным ландрехтам немецкие учебники общего права и столь же мало приспособленный к задачам такого же рода учебник Мейера освещали, насколько это есть дело мысли, путь к образованию начал общего права, к развитию общности интересов в сфере цивильных институтов.

Кто скажет, что в условиях, в которых работал Мейер, этот путь не был более практическим для юриспруденции, чем служение интересам низшего свойства, разным, противоположным, по различию сословий, местностей, исповеданий, профессий!

Условия розни немецких законодательных территорий ныне изменились; точно так же изменились и основы нашего старого общественного строя. Старые кодификации признаются одна за другой негодными, осуждаются на слом тем же законодательным авторитетом, который некогда их созидал.

Работа мысли юристов, значение их построений, когда-то казавшихся слишком удаленными от жизни, все ближе и ближе сходятся с новыми ее требованиями, с требованием единого гражданского права для всего государства, одинаковых норм гражданской правоспособности для всех лиц, резкого различения понятий лица и вещи, которое так сглаживалось в старом представлении населенного имения…

В этом смысле книга Мейера составляет весьма полезное и в наше время руководство для образования русского цивилиста. Мы будем держаться, в общем, того же порядка изложения, того же метода, видоизменяя, конечно, старые учения соответственно успехам последующей литературы и новому течению законодательства.

Другое ценное руководство для русских цивилистов составляет курс гражданского права К. Победоносцева в 3-х частях. Состав руководства иной, чем у Мейера, общей части нет вовсе. В целом это очень обширное сочинение, обнимающее в 3-х больших томах вотчинные права, семейное и наследственное право, договоры и обязательства.

Не все части этого капитального сочинения нужны сейчас же и не все одинаково ценны. Наиболее ценную часть составляют Права вотчинные, изд. 4-е. Победоносцев – юрист-практик, принявший на себя временно, в начале шестидесятых годов, преподавание гражданского права в Московском университете.

В его курсе, особенно в названной части, вы встретите редкое не только у нас, но и в Германии, сочетание настоящих практических знаний с весьма солидным юридическим и историческим образованием автора.

Так как практика старых судов вращалась больше в сфере прав вотчинных, по передаче их сингулярной и универсальной, то и те части курса, кои относятся к системе прав вотчинных и прав наследования, несомненно, выше других, где речь идет о договорах и обязательствах. Курс Победоносцева есть, однако, тоже не комментарий к тексту закона, а руководство систематическое.

Курс профессора Малышева заключает в себе начало предположенного большого труда и может в этом виде служить превосходным пособием для обозрения литературы тех материй, коих касался автор. По обычному праву высокую цену имеют труды Е.И. Якушкина “Обычное право”, 2 т. (О новых руководствах на лекциях).

“Система” Анненкова не есть система, в чем нет никакого укора автору (система для нашего мало обработанного права – дело трудное и преждевременное) и что не мешает его труду быть практически полезным.

Для занятий исторических полнейшим пособием может служить “История российских гражданских законов” Неволина. У него же указаны прежние исторические и систематические сочинения по русск. гражд. праву. “Наука гражданск. права в России”. Казань, 1893 г. пр. Шершеневича – поверхностна по обработке, но блистательна, как и его учебник, по изложению.

Текст законов и указание кассационной практики хорошо выполняют Боровиковский, Гаугер. Официальные издания X т., ч. I (см. в настоящ. время издание 1900 г., куда внесены узаконения по 30 сент. 1900 г.) и XI т., ч. II (для других частей Свода, особ, для Т. IX, см. изд. 1899 г. и прилож. к нему – Перечень действующих изданий и продолжений Свода Зак.) дают обильные указатели хронологические и сравнительные, а также ссылки на Полн. Собр. Зак. под статьями, крайне ценные для их изучения.

Важно и ценно, как пособие, изд. Редакц. комис. по составл. Гражд. улож. под заглавием Сборник гражд. закон., 3 т., составили А. Гожев и И. Цветков; удобно и дешево изд. Свода Зак. Российск. имп. в одной книге А.Ф. Волкова и Ю.Д. Филиппова. 1897 г., с Законодательным Бюллетенем, выходящим по полугодиям для текущего законодательства.

Для библиографич. справок издание той же комиссии под заглавием Систематический указатель русск. литературы по гражданскому праву. Составил А. Поворинский (позднейшее изд.). Пособием для справок по цивилистич. литературе может служить План лекций по русск. гражд. пр., ч. I: Общая часть и права вещные, ч. II: Права обязательств., семейн., и наследственные (Ярославль, 1896-1897 гг.) Серг. Никонова.

Существуют русские повременные издания не специально цивилистические, но важные и для цивилиста. Приведенные выше библиографические пособия указывают статьи таких повременных изданий за прошлые годы в достаточной степени.

Для французского (польского) права превосходно руководство Zachariae “Handbuch des franzos. Civilrechts”, перераб. Crome; переработка на французский язык принадлежит Aubry et Rau. Из нов. учебников удобен Precis de droit francais Beaudry Lacantinerie.

Большим успехом пользуется только что появившийся Traite elementaire de droit civil par Marcel Planiol (1900-1901 гг.), 3 тома, и уже потребовавший 2-го изд. учебник названного парижского профессора, который расположил свою работу не в порядке кодекса, по его книгам, титулам и артиклям, а в научной системе, подходящей ближе к немецкой систематике, какой держались до сего лишь немногие французские ученые.

Согласование порядка изложения с официальной программой преподавания (см. особ. Т. I, изд. 2-е, с. 685) не прибавляет, натурально, ровно ничего к этой улучшенной против прежнего систематике учебника. Существуют обширные обработки Code’a разн. авторов (Beaudry Lacantinerie, 23 тома; Beudant, 11 томов; не окончены), но они не предназначаются для первоначального ознакомления с системой.

Для современного общего германского права Гербер (Gerber, 17-е изд. К. Cosack), Безелер (Beseler), Roth (обширен, хотя и не кончен; особенно ценен появившийся в 1886 г. drifter Theil – Sachenrecht). Stobbe (окончен в 1885 году, 5 т.; ныне начато нов. издание). Названия этих трудов Handbuch (Штоббе), System des deutschen Privatrechts (Гербер) или des gemeinen deutschen Pr. Rechts.

Штоббе ценится выше всех других как настоящий знаток колоссальной массы источников. В настоящее время самые большие ожидания в этой области возбуждает Otto Gierke, феноменальной учености и первоклассных дарований, изд. в 1895 г. Deutsches Priv. Recht, т. 1.

Очень известен Heusler. Institutionen d. deutsch. Pr. Rechts 1885 и 1886 гг. (Оба последние работают для общего издания Binding’a “Systematisches Handbuch d. deutsch. Rechtswissensch.)”. По Burgerliches Gesetzbuch 18 авг. 1896 г. очень ценны работы Endemann’a, Cosack’a, Lehrbuch d. Deutsch. burgerl. Rechts, Carl Crome (в 1900 г. 1-й т.).

Разработка немецкого нового кодекса имеет ныне уже очень значительную литературу. По достоинству научной и приноровленной к академич. целям обработки следует поставить впереди всех других: Das burgerl. Recht des deutschen Reichs u. Preussens von d-r Heinrich Dernburg, выходящ. выпусками с 1899 г. и еще не конченное в текущем (1901) году. Вышли т. 1 (10 листов), т. 2 (права обязат.) и т. 3 (права вещные).

Для австрийского права J. Unger – общая часть и наследственное право (5-е изд.).

Для прусского – Dernburg “Lehrbuch des Preussisch. Pr. Rechts” (5-е изд.); Дернбург – замечательный знаток и римского права, одновременно издавший свои Pandekten.

Указания по современному римскому праву у г. профессора этой дисциплины; отметим здесь новое, 8-е, издан. Виндшейда, выполн. Kiрр’ом.

Для общих сведений по всем отраслям гражданского права и процесса очень ценная Encyclopadie der Rechtswissenschaft von d-r Franz von Holtzendorff. В настоящее время предпринят русский Словарь юридич. и государств. наук под редакц. Волкова и Филиппова. Вышел 2-й вып.

Пожелаем самого широкого распространения этому полезному предприятию. Указанные выше сочин. Захарии, Дернбурга и друг, открывают для изучающих систему путь ко всем материалам и источникам изучения той или другой системы в особенности.

Для текущей литературы “Юридическая библиография”, издаваемая проф. И.Е. Андреевским здесь (прекращена), “Юридическая летопись” проф. Сергеевского (прекращена), Журнал Минист. юстиции, Журнал Юрид. общ. при С.-Петербургском университете, Право, Юридическая газета.

Николай Дювернуа https://ru.wikipedia.org/wiki/Дювернуа,_Николай_Львович

Николай Львович Дювернуа — русский историк права и юрист, заслуженный ординарный профессор, доктор гражданского права.

You May Also Like

More From Author

Толкование юридической сделки. Цель его. Правила толкования в классической системе, по Code civil и по ст. 1538 и 1539 т. X, ч. I. Анализ этих правил. П. 4 правил толкования. Параллель в правилах толкования закона и сделки. Восполнение пробелов в особенности. Проект Гражд. уложения. Превращение юридических актов и изменение назначения имуществ целевых

Виды недействительности. Латинская традиция и новые системы. Попытки свести все учение к общим принципам. I. Недействительность абсолютная. Ст. 88 Проекта. Отношение ст. 88 и 64 Пр. к 138 нем. гр. Улож. Состав преступного деяния в ст. 64 Пр. Поощрительная для ростовщичества формула. Объективный критерий для определения признаков сделки, противной добрым нравам. Общие характерные юридические черты ничтожества юридической сделки абсолютного. II. Недействительность относительная. Характерные черты. Методы инвалидации