По поводу опеки возникают отношения опекуна – к опекаемому, сторонним лицам, другим опекунам, попечителю и к опекунскому ведомству.
Отношения опекуна к опекаемому представляются двоякими – личными и имущественными, разве что опека относится только к имуществу, а не к лицу опекаемого, например, опека над расточителем, над имуществом, подлежащим судебному разделу, и т. п. Личные отношения сводятся к праву опекуна на лицо опекаемого, т. е. опекуну принадлежит над опекаемым право власти, аналогичное праву родителей над детьми.
Конечно, нет никакого сомнения, что право опекуна не имеет того значения, какое имеет родительская власть: но тем не менее несомненно, что опекаемый подвластен опекуну: опекун дает ему то или другое назначение, указывает место и образ жизни, изъявляет или не изъявляет согласие на его брак[1], может подвергнуть наказанию и т. д. Довольно материала для права на лицо опекаемого, аналогичного родительской власти[2].
И по этому-то сходству права опекуна с родительской властью естественно, что личные отношения опекуна к опекаемому представляют то же, что личные отношения между членами семейного союза, т. е. личные отношения опекуна к опекаемому определяются более нравственными законами, нежели юридическими.
Законодательство же или только повторяет определения нравственного закона; например, определяет, что опекун должен учить опекаемого жизни умеренной и безмятежной, воспитывать его в правилах добронравия и удалении от злых примеров и т. п.
Или дает и определения юридического характера, но чрезвычайно обширные, неопределенные: например, приготовить опекаемого к какому-либо званию, сообразно его состоянию; хотя и сообразно состоянию можно готовить опекаемого к тому, другому, десятому званию.
Однако же, как бы то ни было, прямая обязанность опекуна относительно личности опекаемого – все-таки дать ему воспитание. Идеалом же воспитания представляется всестороннее развитие физических и умственных сил, скрывающихся в человеке.
И заботы опекуна должны быть направлены к тому, чтобы воспитание опекаемого по возможности приближалось к этому идеалу, разумеется, насколько позволяют материальные средства опекаемого, играющие при воспитании также очень важную роль.
Но напрасно некоторые думают, что хотя бы доходов опекаемого было и недостаточно для хорошего воспитания, капитал его все-таки должен оставаться неприкосновенным: это воззрение основывается на грубом невежестве и не соображает, что образование – тот же капитал.
Когда родитель является опекуном малолетнего, тогда, разумеется, право власти опекуна и его обязанности относительно личности опекаемого поглощаются правом власти родителя и остаются только права и обязанности опекуна относительно имущества опекаемого.
Слияние в лице родителя и звания опекуна иногда понимают еще таким образом, что родитель уже не обязан собственными средствами содержать дитя, а вправе употреблять на содержание его имущество, принадлежащее самому дитяти.
Но едва ли это воззрение справедливо: обязательство родителей давать содержание и воспитание детям нисколько не обусловливается тем, что дети не имели своего имущества, и не состоит ни в какой связи с назначением родителя опекуном.
Гораздо более юридический характер представляют отношения опекуна к имуществу опекаемого: можно сказать даже, что здесь господствуют юридические определения.
Начало, которое лежит в основании этих отношений опекуна к опекаемому, то, что опекун есть законный представитель опекаемого, и следовательно может совершить относительно имущества опекаемого – по своему усмотрению или с разрешения опекунского ведомства – все те действия, которые при способности к гражданской деятельности мог бы совершить сам опекаемый.
Поэтому при учреждении опеки все имущество опекаемого описывается, на основании общих правил об описи имуществ, и поступает в ведение опекуна[3]. Затем он как представитель опекаемого осуществляет от лица его право владения и пользования имуществом; равным образом осуществляет права опекаемого по обязательствам, принимает платежи, а также исполняет обязательства, лежащие на опекаемом, платит его долги, исправляет повинности, вносит подати, недоимки, лежащие на его имении, и т. п.[4]
Разумеется, все-таки есть разница в свободе деятельности опекуна и самого субъекта права: тогда как воле каждого гражданина предоставляются не только полезные, но и вредные действия относительно его имущества, опекун, управляя имуществом опекаемого, обязан действовать к пользе его и за всякое нарушение интереса опекаемого подлежит ответственности[5].
Но так как во многих случаях затруднительно определить причины вреда, следовательно, сложно подвергнуть опекуна и ответственности, во всяком случае с целью предупредить зло, чтобы не исправлять уже совершившееся, законодательство вводит некоторые ограничения для деятельности опекуна, особенно против отчуждения имущества опекаемого.
Так, относительно расходования капитала опекаемого законодательство регламентирует, что опекун может, собственно, произвести только расходы, необходимые по содержанию и воспитанию самого опекаемого и по сохранению его имущества.
Что же касается свободного капитала, остающегося за этими издержками, то опекун должен поместить его для приращения процентами или в кредитное установление, или в частные руки, но под верные залоги, так, чтобы отдача капитала опекаемого в заем не представляла для него никакого риска или по крайней мере риска значительного; он может обращать этот капитал в государственные процентные бумаги и облигации[6].
Под условием обеспечения опекун может, пожалуй, употребить капитал и на свои обороты, но не иначе как под условием обеспечения, и обязательно с разрешения опекунского ведомства.
В противном случае употребление капитала со стороны опекуна считается самовольным и при несостоятельности его вовсе не принимается во внимание, а из всей массы имущества опекуна выделяется капитал опекаемого, как будто он и не употреблялся опекуном на его собственные потребности[7].
В самом деле, при займе капитала опекаемого самим опекуном его деятельность как бы раздваивается – он является представителем опекаемого, следовательно, займодавцем, и в то же время должником.
Но для обязательства существенны именно две стороны, соединение же их в одном лице хотя и удобомыслимо, но на практике представляет затруднения; потому желательно, чтобы по крайней мере в настоящем случае такого соединения не было.
Продажа и залог недвижимого имущества опекаемого совершаются не иначе как с разрешения Правительствующего сената в качестве высшего опекунского учреждения. И продажа эта допускается только:
1) для раздела между сонаследниками;
2) для платежа долгов опекаемого, когда они не могут быть выплачены из его доходов;
3) когда издержки по содержанию недвижимого имущества превышают получаемую от него пользу[8].
Но поскольку разрешение продажи недвижимого имущества – дело административное, то оно дается иногда и в других случаях, например, когда нет возможности содержать опекаемого доходами от его недвижимого имущества, слишком незначительного. В случае разрешения продажа имущества производится опекуном по вольной цене.
Впрочем чаще всего бывает, что опекун заблаговременно приискивает покупателя и условливается с ним насчет цены, так что уже у Сената испрашивается разрешение на продажу имущества такому-то лицу, за такую-то цену.
На тех же основаниях дозволяется опекуну продажа драгоценного движимого имущества, не подлежащего тлению, – золота, серебра, дорогих камней и тому подобного, если эти имущества не имеют значения товара.
Мелкие же движимые вещи опекаемого, в особенности подлежащие легкой и скорой порче, например, платье, а равно вещи, составляющие доход от имущества опекаемого, – произведения земли, продаются по собственному усмотрению опекуна[9].
(Право опекуна сдавать в аренду недвижимость (дворянские имения) опекаемого ограничено: срок аренды не простирается далее года после достижения малолетним 17-летнего возраста, на срок же более продолжительный арендный договор может быть заключен лишь с разрешения Правительствующего сената[10]. – А. Г.)
Наконец, опекун как представитель опекаемого является охранителем его прав перед общественной властью, истцом и ответчиком по его делам[11]. За труды свои по опеке опекун получает вознаграждение из имущества опекаемого, соразмерно, впрочем, не трудам, а имуществу опекаемого, доходам, какие оно приносит, а именно – 5% чистого перевеса прибыли от имущества над расходами по нему[12].
Римское право, а за ним и некоторые другие законодательства не полагают опекуну никакого вознаграждения, а считают опеку обязанностью, которую следует исполнять безмездно; предполагая, впрочем, что когда малолетний опекаемый достигнет совершеннолетия, он сам вознаградит опекуна, если тот по своему хорошему управлению опекой окажется достойным вознаграждения.
Но наше законодательство не слишком рассчитывает на возвышенную природу человека, на его бескорыстие, а полагает, что человек там более прилагает заботы и труда, где замешан его личный интерес. И в настоящем случае нельзя отказать нашему законодательству в практичности. А вознаграждение, назначаемое опекуну, не исключает возвышенного воззрения на опеку, так как опекун может и отказаться от вознаграждения.
Отношения опекуна к сторонним лицам определяются сами собою, с одной стороны, положением его как субъекта права власти над опекаемым, с другой – положением опекуна как законного представителя опекаемого.
Иногда опека предоставляется не одному, а нескольким опекунам, и иногда при опекуне назначается еще попечитель: тогда возникают отношения между соопекунами и отношения опекуна к попечителю. Отношения между соопекунами определяются опекунским ведомством при самом учреждении опеки.
Или оно предоставляет каждому опекуну действовать самостоятельно, что бывает обыкновенно при разбросанности имущества опекаемого и когда оно состоит из отдельных друг от друга промышленных заведений.
Или опекунское ведомство предоставляет опекунам действовать совокупно: тогда во всех делах по опеке они поступают единогласно; в случае же разногласия обращаются за указанием к опекунскому ведомству. Труднее определить отношения опекуна к попечителю.
Нередко бывает, что при опекуне назначается еще к малолетнему попечитель, например, кто-либо из родственников опекаемого, пользующийся значительным весом в обществе; или мать малолетнего назначается попечительницей, когда опекунское ведомство затрудняется назначить ее опекуншей и предоставляет опеку стороннему лицу.
Но законодательство ничего не говорит о попечителе при опеке. На практике же оказывается, что отношения между ними таковы: попечитель не вмешивается в дела опекунского управления, а только контролирует опекуна; в важных случаях опекун совещается с попечителем и даже испрашивает его согласия.
Большей частью, однако же, влияние попечителя при опеке незначительно и проявляется скорее фактически, нежели юридически, как и само назначение лица попечителем делается более ради почета, чем для существенного участия в делах опекунского управления.
Наконец, отношения опекуна к опекунскому ведомству[13] состоят в том, что опекун как лицо должностное состоит под надзором опекунского ведомства, получает от него указы, испрашивает его разрешения на случаи важные или сомнительные, но может также и обжаловать распоряжение низшего опекунского места перед высшей инстанцией.
Особенности же отношения опекуна к опекунскому ведомству состоят в том, что опекун представляет ему отчеты об управлении делами опеки. Так, в начале каждого года опекун подает дворянской опеке или сиротскому суду, по принадлежности, отчет за прошедший год о доходах и расходах малолетнего, о его содержании и воспитании.
По этому отчету дворянская опека или сиротский суд рассматривает деятельность опекуна, дает ему, в случае надобности, те или другие указания, ограничивает его в тех или других издержках, как по содержанию имущества опекаемого, так и по содержанию его самого, или, наконец, вовсе устраняет опекуна от опеки и назначает нового или присоединяет к нему другого опекуна.
По окончании опеки, сверх этих ежегодных, опекун представляет еще общий отчет об опекунском управлении[14]. Но в нашей практике общий отчет опекуна понимается в смысле не отчета о целом управлении опекуна, а отчета за все время опеки, так что общий отчет требуется только при окончании опеки – в лице опекаемого, а не при окончании ее – в лице опекуна.
Сообразно этому, у нас общий отчет по управлению делами опеки представляет только последний опекун, хотя бы он вступил в опеку лишь незадолго до ее окончания. Положим, за несколько месяцев до прекращения опеки назначается новый опекун: он и представляет отчет о целом опекунском управлении, пользуясь, разумеется, годовыми отчетами одного или нескольких предшественников.
Иные законодательства только и требуют от опекуна окончательного отчета за все время его управления, но не требуют ежегодных отчетов. Зато большей частью эти законодательства устанавливают в пользу опекаемого право залога по имуществу опекуна, так что интересы опекаемого обеспечиваются материально, а не одной отчетностью. Конечно, и по нашему законодательству ответственность опекуна за интересы опекаемого падает также и на имущество опекуна[15].
Но наше законодательство не установляет для опекаемого права залога по имуществу опекуна и при указании лиц, которые могут или не могут быть опекунами, вовсе не обращает внимания на то, есть ли у лица имущество или нет, а разве только иногда само опекунское ведомство вздумает обратить внимание на это обстоятельство при выборе или утверждении опекуна.
Объясняется это, конечно, тем, что чрезвычайно трудно найти людей, которые обладали бы и способностями, необходимыми для звания опекуна, и материальными средствами, достаточно обеспечивающими интересы опекаемого.
[1] Но, конечно, это согласие опекуна может относиться лишь к девице, так как лицо мужского пола выходит из-под опеки прежде, чем приобретает право на вступление в брак, и становится под попечительство.
[2] Ст. 6, 263, 265.
[3] Ст. 266.
[4] Ст. 268–275.
[5] Ст. 290–294.
[6] Ст. 292.
[7] Там же.
[8] Ст. 277, п. 3; 280.
[9] Ст. 277, п. 1, 2.
[10] Ст. 1692, прим.
[11] Cт. 282; У. г. с., ст. 19.
[12] Ст. 284.
[13] Ст. 226–290.
[14] Ст. 286, п. 2.
[15] Ст. 290.
