Понятие. Приращением[1] (accessio, accession, Verbindung) называется такое неразрешимое соединение двух вещей, при котором одна становится придаточной по отношению к другой.
В силу общего правила: “придаточная вещь следует судьбе главной” (res accessoria sequitur rem principalem), собственник главной вещи приобретает право собственности и на придаточную, не принадлежавшую ему раньше.
Из понятия приращения следует, что для наличности его необходимы три условия: 1) чтобы произошло неразрешимое соединение вещей, 2) чтобы одна из них стала придаточной по отношению к другой и 3) чтобы право собственности на придаточную вещь раньше не принадлежало собственнику главной.
1. Соединение вещей не может быть органическим (напр., растения с землею), механическим (здания с землею), химическим (краски с сукном). Но во всяком случае оно должно быть неразрешимым, т.е. разделение вещей должно предоставляться либо совершенно невозможным, либо сопряженным с порчею вещей. Если вещи могут быть разделены без вреда, то право собственности на придаточную остается за прежним собственником.
2. Одна вещь должна стать придаточной по отношению к другой. В противном случае возникнет общая собственность (см. § 16).
Некоторые писатели употребляют вместо термина “придаточная вещь” термин “принадлежность”[2]. Но под этими терминами скрываются совершенно различные понятия (см. I вып. “Учебника”, стр. 122-124).
3. Собственник главной вещи не должен быть собственником придаточной до ее соединения с главной, иначе никакой перемены в правах не произойдет.
Многие писатели отказываются признать приращение способом приобретения права собственности. Так, по словам Виндшейда, приращение “не создает нового права собственности, а только увеличивает объект уже существующего права собственности”[3].
Подобное же мнение было высказано и в нашей литературе по отношению к действующему праву. Приращение, по словам г. Победоносцева, не отнесено в системе нашего законодательства “к способам приобретения права на имущество, но входит в содержание права собственности”.
С г. Победоносцевым соглашается г. Анненков, ссылающийся на ст. 425, “которая, перечисляя те предметы, право на которые приобретается в силу права собственности на имущество, указывает, между прочим, и на его приращение”[4].
Против этого можно возразить, что систематике и терминологии Х т. нельзя придавать решающего значения ввиду явной несостоятельности их.
Иначе пришлось бы не признать способом приобретения права собственности и находку, так как правила о ней помещены под рубрикой “об отдельном пользовании движимыми вещами” и так как в ст. 537 сказано, что находкой дается “право пользования движимостью”.
Если возможно отрицать за приращением значение способа приобретения собственности, то только по тому основанию, которое выставлено указанными выше иностранными учеными. Но и эти ученые, предлагая новую конструкцию приращения, сознаются в то же время, что с практической точки зрения старая конструкция представляется предпочтительней, так как оно соответствует “общежитейским воззрениям”[5].
И действительно, проще и понятнее сказать, что в силу приращения собственник главной вещи приобретает право собственности на придаточную, чем выразиться так: придаточная вещь поглощается главною и увеличивает собою объект прежнего права собственности, принадлежащего хозяину главной вещи.
Виды. Приращение может быть естественным и искусственным, смотря по тому, произведено ли силами природы или же человеком. Практическая разница между этими случаями заключается в том, что при естественном приращении собственник главной вещи не обязан вознаграждать собственника придаточной, а при искусственном обязан, хотя не всегда и в различном размере.
Далее, сообразно свойству соединяющихся вещей приращение бывает трех видов: 1) приращение недвижимости к недвижимости, 2) приращение движимости к недвижимости и 3) приращение движимости к движимости. По общему правилу, недвижимость считается главной вещью по отношению к соединенной с нею движимостью, а из двух недвижимостей признается главною та, которая существовала раньше.
Приращение недвижимости к недвижимости. Сюда относятся два случая: а) обнажение русла пограничной реки и б) возникновение среди такой реки острова.
а. Обнажение русла. Река, составляющая границу между владениями двух лиц, может либо совершенно покинуть свое русло (alveus derelictus) и целиком перейти на землю одного из владельцев, либо уклониться от течения (alveus mutatus), обнажив часть одного берега и заняв часть другого.
В первом случае прежняя желобовина реки делится пополам между прибрежными собственниками (Х, 428), а во втором обнажившаяся земля поступает в собственность того из владельцев, к чьему берегу она примыкает (Х, 426). Из этого видно, что необходимыми условиями приращения при перемене русла реки являются следующие.
1. Река должна быть пограничной. Иначе, если она протекала целиком по земле одного лица, то обнажившееся русло принадлежит ему, так как является частью его владений.
2. Изменение русла реки должно произойти естественным образом. Береговой владелец не вправе искусственной насыпью изменять течения реки (91/47). Это будет правонарушением, влекущим за собой обязанность вознаградить потерпевшего владельца противоположного берега.
3. Середина реки должна служить разграничительной чертой, согласно которой обсохшая земля подлежит разделу между прибрежными собственниками.
Середина реки определяется согласно акту, который придал реке значение границы между владениями разных лиц, т.е. плану генерального межевания, сделке между владельцами и т.п.[6]
4. Свойство реки не имеет в данном случае значения. Правила относительно обнажения дна относятся ко всяким пограничным рекам, судоходным, несудоходным, сплавным и пр. Равным образом они должны быть распространены по аналогии на морские берега и не состоящие в частном владении озера[7].
Римское право, а за ним и некоторые современные кодексы (сакс., 281, 282; ит., 454, 461) определяют юридическое значение обнажения речного русла так, как и наше право. Другого взгляда держатся французский (563) и австрийский (409) кодексы, предоставляющие право на покинутое русло тому из прибрежных владельцев, по чьей земле река проложила себе новое русло.
И та и другая системы имеют защитников[8].
б. Возникновение острова[9]. Если пограничная река образует остров (insula in flumine nata), которого не было на планах, то этот остров делится между прибрежными владельцами по линии, означающей середину реки (Х, 427). Для применения этого правила необходимо:
1) чтобы река была пограничной; иначе остров останется в собственности того лица, по чьей земле протекает река;
2) чтобы остров возник естественным образом;
3) чтобы причиной его возникновения было поднятие дна реки; иначе, если он образовался от того, что река разделилась на два рукава или оторвала кусок земли от берега, то он будет принадлежать тому, из чьей земли образовался (Х, 429, п. 2).
Относительно раздела вновь возникающих островов в нашей литературе разногласие, вызванное неточностью 427 ст. Именно, слова этой статьи “остров делится между прибрежными владельцами пополам” дали повод предполагать, что как бы близко к одному берегу и далеко от другого ни находился остров, все-таки его следует разделить пополам[10].
Но, подвергнув 427 ст. историческому толкованию, можно убедиться, что она имеет в виду только тот случай, когда остров образовался посреди реки[11]. Что же касается прочих случаев, то к ним следует применить общее правило ст. 428, согласно которому каждый прибрежный владелец может пользоваться рекою от своего берега до средины[12].
Острова, образующиеся не в реках, а в морях или больших озерах, принадлежат государству (Х, 406, 409).
Постановления иностранных законодательств по рассматриваемому вопросу мало чем отличаются от нашего. Самая существенная разница состоит в том, что некоторые из них признают острова, возникающие на судоходных реках, собственностью государства (фр., 560; австр., 407; ит., 457).
Приращение движимости к недвижимости. Нашему праву известны четыре вида его: а) намыв, б) застроение, в) насаждение и г) засев.
а) Намыв (alluvio). По ст. 428 Х т., “если берег порубежной реки от наносимого неприметно водою песка получит приращение, то оно делается собственностью владельца, коему принадлежит берег”. Из этого постановления видно, что намыв есть постепенное, незаметное увеличение прибрежной полосы вследствие наносимого рекою песка[13].
Поэтому под понятие намыва не подойдет тот случай, когда река отрывает от одного берега целый кусок земли и прибивает его к другому берегу. Право собственности на такой оторванный кусок остается за прежним его хозяином.
Римское право признавало отрыв (avulsio) земли способом приобретения права собственности наравне с намывом. Но из современных кодексов весьма немногие удержали такой взгляд (напр., сакс., 282).
Громадное же большинство оставляет право собственности на оторванный кусок земли за прежним его хозяином, обязывая последнего в течение года позаботиться о возвращении этого куска на прежнее место. Только по прошествии этого срока прибитый к берегу кусок земли становится собственностью владельца берега (фр., 559; австр., 412; итал., 456; прус., I, IX, 223; исп., 368).
Наше законодательство не упоминает об отрыве. Вследствие этого некоторые цивилисты находят возможным распространить правила о намыве и на случаи отрыва[14]. Однако между тем и другим имеется существенная разница: намыв происходит постепенно, незаметно, путем накопления частиц земли, неизвестно кому принадлежащих, а отрыв производит внезапное и явное перемещение куска земли известного владельца.
Поэтому применение п. 2 ст. 428 по аналогии следует признать неправильным и прийти к выводу, что оторванная земля остается собственностью прежнего своего хозяина до истечения давностного срока[15].
б) Застроение (inaedificatio, Einbauen). Возведение прочной и постоянной постройки создает тесную механическую связь между постройкой и землею. Строительный материал становится придатком к земле и, согласно общему правилу, должен стать собственностью хозяина земли, если раньше принадлежал другому лицу.
Так и постановляют римское право[16] и некоторые из современных иностранных законодательств (сакс., 286; австр., 417-419). Другие законодательства допускают исключение для тех случаев, когда застроение произведено собственником материала на чужой земле: они предоставляют хозяину на выбор либо оставить здание за собой, либо потребовать его сноса на счет строителя (фр., 555; прус., I, IX, 327, 328 и сл.; итал., 450).
Сверх того, итальянский (449) и испанский (360) кодексы дозволяют собственнику материала, употребленного на постройку самим хозяином земли, взять его обратно, если это может быть сделано без ущерба для постройки.
Наше законодательство не содержит специальных правил по этому вопросу. Но из постановлений его о принадлежностях (Х, 386), праве собственности (Х, 424) и вознаграждении за неправое владение (622, 628, 633) вытекают следующие положения.
1) Собственник земли предполагается собственником находящихся на ней построек, пока не доказано противное (81/113; 73/1180, 1387 и др.).
Это следует из ст. 386, по которой к числу принадлежностей земель отнесены всякие “состоящие на них строения”.
2) Если кто-либо возведет постройку из своего материала на чужой земле без согласия ее хозяина, то последнему предоставляется либо оставить постройку за собой, либо потребовать сноса постройки.
Такое право дано собственнику земли по отношению ко всякому владельцу, как добросовестному (Х, 628), так и недобросовестному (Х, 622).
3) Если собственник земли сам возведет на ней постройку из чужого материала, то он приобретает право собственности на постройку.
Это вытекает, во 1-х, из общего правила о принадлежностях (386); во 2-х, из статьи 425, по которой собственнику имущества принадлежит “все, что трудом и искусством его произведено в том имуществе” и, в 3-х, из статьи 168 уст. о наказ., по которой лесные материалы, похищенные и употребленные в дело, не подлежат возвращению их собственнику.
Так определяют последствия застроения и большинство наших юристов[17].
4) Для применения указанных положений необходимо, во-1-х, чтобы строительный материал не принадлежал собственнику земли, иначе никакого приращения не произойдет, и, во-2-х, чтобы застроение совершалось не по взаимному согласию собственника материала и собственника земли, так как иначе правоотношения между ними должны определяться согласно заключенной ими сделке.
5) Насаждение (implantatio, Einpflanzen). Растение, пустив корни, соединяется органической связью с землею и становится, подобно строению, придатком ее.
Ввиду этого как римское право, так и современные иностранные кодексы подводят насаждение под правила о застроении (сакс., 285; австр., 420; фр., 553-555; ит., 449-451; исп., 358 и сл.). Только прусское законодательство предоставляет право собственности на растения тому, кто имеет право пользования почвой (I, IX, 275).
Наш закон не упоминает и об этом способе приобретения права собственности. Но, имея в виду, что растения признаются им, наравне с постройками, принадлежностью земли (Х, 387), следует применить к засаждению по аналогии правила о застроении[18].
в) Засев (satio, Einsäen) ведет к таким же последствиям, как и насаждение: семена, пуская ростки, соединяются органически с почвой. Поэтому собственник земли приобретает право собственности на семена и их всходы по правилам о насаждении.
Так постановлено в римском праве и иностранных кодексах (сакс., 285; фр., 553-555; прус., I, IX, 275 и сл., ит., 448-450; австр., 420).
Так должен быть разрешен вопрос и по нашему праву[19].
Приращение движимости к движимости. Сюда относятся разнообразные случаи неразрешимого соединения (adjunctio, Verbindung) движимых вещей таким образом, что одна приобретает значение придаточной по отношению к другой.
Римское право и современные европейские кодексы считают соединение способом приобретения права собственности (сакс., 247; фр., 565-569; ит., 463-647; исп., 375 и сл.; прус., I, IX, 299 и сл.).
В нашем праве прямых постановлений на этот счет нет. Тем не менее и по нашему праву присоединение одной движимости к другой влечет за собой перемену в правах собственников, которая должна быть определяема по правилам о застроении.
Такой вывод вытекает из следующих указаний закона. По ст. 640, “при возвращении законному владельцу имущества движимого наблюдаются правила, постановленные в предшедших статьях” (относительно недвижимости). Следовательно, все те положения, какие были выведены выше из “предшедших статей” (622, 628, 633) относительно застроения, должны иметь силу и в настоящем случае.
Затем, ст. 425 Х т. и 168 уст. о нак. относятся одинаково как к движимости, так и к недвижимости. Таким образом, все статьи, которые послужили материалом для определения последствий приращения движимости, т.е. застроения, насаждения и засева, должны быть применены и к случаям приращения движимости к движимости, т.е. соединения.
Это мнение высказано всеми нашими цивилистами, не сделавшими, однако, попытки обосновать его постановлениями действующего законодательства[20]. Сверх того, Мейер смешал придаточную вещь с принадлежностью, а соединение – с переработкой (спецификацией).
Обязанность вознаграждения. При искусственном приращении возникает вопрос относительно обязанности собственника главной вещи вознаградить собственника придаточной, утратившего право на свою вещь. Этот вопрос разрешается различно, смотря по тому, кем произведено соединение вещей.
1) Если соединение произведено собственником главной вещи, то он обязан вознаградить собственника придаточной по правилам о неправомерном обогащении (Х, 574, 684).
2) В случае соединения вещей собственником придаточной вещи ответственность хозяина главной вещи определяется согласно правилам, установленным для вознаграждения незаконного владельца при возвращении им имущества собственнику (Х, 622, 623, 628, 629, 633, см. выше, § 6).
[1] Тыжков. О приращении по рим. пр. сравнит. с франц. и русск. законод., 1858 (и в “Учен. Зап. Каз. Унив.”, 1858 г.); Юзефович. О праве приращения к недвижимостям, 1875; Bechmann. Zur Lehre vom Eigenthumserwerb durch Accession, 1867.
[2] Мейер, 307; Шершеневич, 196; Анненков, 44.
[3] Windscheid. Pand., § 189 a. Такого же мнения держатся Bechmann, Бреммер, Гепперт, Маркадэ и др.
[4] Победоносцев, 229; Анненков, 45.
[5] Windscheid, § 189 a.
[6] Анненков, 50–51.
[7] Там же, 47–48.
[8] Юзефович, гл. IV.
[9] Henrici (Jahrb. f. Dogm., XIII, XV); Spiegelberg. Eigenthumserwerb an Flussinseln, 1886.
[10] Победоносцев, I, 231; Юзефович, 14.
[11] Анненков, 59.
[12] Мейер, 309; Шершеневич, 198; Анненков, 59.
[13] Некоторые считают намыв случаем приращения недвижимости к недвижимости. Но песок нельзя назвать недвижимостью.
[14] Шершеневич, 197; Анненков, 55.
[15] Мейер, 309.
[16] Источники, впрочем, содержат в себе противоречивые постановления. Windscheid, § 188, Anm. 13.
[17] Мейер, 310–312; Шершеневич, 99; Анненков, 60–61.
[18] Шершеневич, 199; Анненков, 61–62.
[19] Мейер, 312–313; Шершеневич, 199; Анненков, 61–62.
[20] Мейер, 313–315; Шершеневич, 199–200; Анненков, 63.
