Учение о степенях осуществления преступной воли в действии принадлежит к числу наименее развитых в московском праве; причина этого, по мнению одних, в том, что закон, считая и теперь преступлением лишь внешний материальный вред, не мог признать наказуемости действий еще не нанесших никакого вреда (проф. Богдановский);
по мнению других, наоборот, в том, что, при субъективном взгляде на преступление, в понятии «ведомого лихого человека» исчезали отдельные моменты осуществления преступной воли (Власьев).
Во всяком случае до Уложения закон молчал о покушении; в Уложении (преимущественно относительно преступлений политических) различаются: умысел, быть может выразившийся в каких-либо приготовительных действиях, ибо для обвинения в нем требуется произвести сыск: «…кто учнет мыслить на государево здоровье злое дело… казнить смертью» (Уложение II, 1).
Умысел несвободного человека на жизнь своего господина наказывается (наравне с покушением) отсечением руки (Уложение XXII, 8). Угроза (относительно поджога) ведет к сыску и затем отдаче виновного на поруки; если пожар действительно произойдет, то угрозитель подвергается пытке, и в случае оправдания не получает удовлетворения за муку (Уложение X, 202).
Угроза в убийстве (похвальба) может вести к непосредственному применению наказания, именно если виновным оказывается беспоместный человек, с которого впоследствии нечего будет взять;
его заключают в тюрьму; с поместного человека взыскивается «заповедь» (специальное дополнение наказания – угроза, противопоставленная угрозе), если он действительно совершил преступление, хотя бы и не достигшее цели (если ранит, а не убьет).
Покушение отмечается в Уложении относительно преступлений личных и государственных: вынувший меч, но не ранивший, подвергается тюремному заключению (Уложение III, 5).
В преступлениях, требующих для своего совершения сложного и долговременного приготовления (делание фальшивой монеты), отдельные акты приготовления подлежат различным наказаниям; вообще же покушение в этом случае ясно отделено от совершения преступления: если «деньги делать хотели, а не делали», то следует усечение пальцев, а если делали, то усечение руки (Указ 1661 г. сентября 18).
Преступление неудавшееся не отличено от покушения (равно как действие, превысившее намерение деятеля, сравнено с совершением преступления).
