Появляясь на свет с рождением, физическое лицо естественно кончает свое существование в момент смерти. Смерть эта вызывает известные последствия в праве; на ней могут основываться права других физических и юридических лиц, и поэтому существует необходимость как в доказательстве самого факта смерти, так и в определении момента, с которого смерть последовала.
Римское право содержит по этому предмету прежде всего правило, что смерть лица должна быть доказана тем, кто основывает на ней свои права. Общих правил о доказательствах смерти лица римское право не содержит, a дает лишь несколько решений на относящиеся сюда частные случаи.
Только по вопросу – кто из нескольких лиц, умерших от одной общей причины, умер ранее? – римское право определяет, что дитя несовершеннолетнее должно считаться умершим ранее родителя, a совершеннолетнее умершим позднее, пережившим родителя; fr. 95 Dig, 34.5.
Это предположение не применяется однако к тому случаю, когда вольноотпущенник погибает вместе со своим совершеннолетним сыном. В этом случае они оба считаются умершими в один момент. Это правило введено с тою целью, чтобы дать возможность патрону наследовать после своего вольноотпущенного, не оставившего детей.
Если бы допустить в этом случае, что сын пережил отца, то наследство открылось бы уже после сына и перешло бы к его родственникам, a в силу указанного предположения наследство открывается после самого вольноотпущенника и переходит к патрону последнего; fr. 9 § 2. D. h. t. (34.5).
Подобное же правило установлено для того случая, когда завещатель возлагает на своего наследника фидеикомисс, (т. е. поручает ему выдать, например, лицу A известную сумму денег или известную часть наследства) под условием: «если сам наследник умрет бездетным», – в случае совместной гибели такого наследника с его совершеннолетним сыном в интересах фидеикомиссара (т. е. того, в чью пользу фидеикомисс назначен) закон предполагает, что сын и отец умерли в один момент; fr. 17. § 7. D. 34,5.
В случае общей гибели нескольких лиц, не находящихся в отношениях родителей и детей, римское право выставляет предположение, что все они умерли одновременно: fr. 17 и 18 pr. D, 34.5; fr. 9 § 3. D. h. t.
Относительно доказательств времени смерти безвестно отсутствующих римское право не содержит точных определений.
По мнению прежних писателей, т. е. еще глоссаторов и их ближайших последователей, римское право прибегает в этом случае к предположению продолжительности человеческой жизни в 100 лет; современные пандектисты все того мнения, что никаких легальных предположений на этот счет римское право не содержит.
И действительно из указывавшихся прежними авторами мест источников (fr. 2 § 4. D. 29.3; fr. 56 D. 7.1; fr. 68. D. ,35.2.) нельзя вывести выставленного ими предположения.
По отношению к лицам, умершим в неприятельском плену, римское право допускает по lex Cornelia testamentaria фикцию, что будто они умерли в момент их захвата неприятелем, т. е. умерли еще римскими гражданами, не в плеву, не рабами.
Правило это имело большое значение в вопросе о наследовании и опеке после таких попавших в плен лиц.
