Как и всякое право, право собственности прекращается. Спрашивается, какими способами оно прекращается? Прежде скажем, что оно прекращается всеми теми способами, которыми и приобретается: мы не допускаем существования в современном юридическом быту вещей бесхозяйных, следовательно, если приобретается право собственности по вещи со стороны какого-либо лица, в то же время для другого лица право собственности по этой вещи прекращается.
Исключение представляет лишь тот случай, когда приобретается право собственности по вещи, до того времени существовавшей не самостоятельно, а только в качестве части другой вещи. Например, хозяин животного приобретает право собственности на приплод: здесь представляется приобретение права собственности для хозяина животного, и этому приобретению не соответствует прекращение права собственности для другого лица.
Но это исключение – единственное: во всех других случаях приобретения права собственности для какого-либо лица этому приобретению соответствует прекращение права собственности для другого лица. Всего нагляднее представляется это при передаче: лицо, которому передается вещь, становится собственником, а лицо передающее перестает быть собственником.
Но есть также способы прекращения права собственности, не зависящие от приобретения вещи в собственность другим лицом.
1) Уничтожение вещи. Одно изменение вида вещи еще не ведет к прекращению права собственности; право продолжает существовать, хотя в ином случае и нельзя уже говорить о прежней вещи: собственник монеты остается собственником и куска металла, происшедшего от переплава монеты.
Однако не следует понимать уничтожение вещи как способ прекращения права собственности в самом строгом смысле: юридическое понятие об уничтожении вещи гораздо теснее понятия естественного. Естественное понятие об уничтожении тела чрезвычайно обширно, и можно даже предложить вопрос: уничтожается ли действительно что-либо существующее, не есть ли всякая смерть только изменение существования?
Но в юридическом смысле мы говорим об уничтожении вещи, о прекращении права собственности по уничтожении вещи, когда вещь разлагается на части и при этом лишается всякой ценности, или по крайней мере представляет самую ничтожную ценность, так что в действительности никогда не возникает вопрос о праве собственности по такой разложившейся вещи.
Например, вещь сгорает, обращается в пепел: право собственности на эту вещь считается прекратившимся, и в действительности никогда не возникает вопроса о праве собственности на пепел как на предмет, с которым не связано никакого юридического интереса.
2) Отречение собственника от его права. Отречение это, конечно, должно соответствовать всем тем условиям, при которых прекращается право по отречению; иначе оно не настолько сильно, чтобы произвести перемену в юридических отношениях: одно фактическое отречение, одна derelictio еще не прекращает права собственности.
Но, по нашему законодательству, вещь, никому в особенности не принадлежащая, считается государственной[1]; следовательно при отречении хозяина вещи от права собственности она не делается вещью бесхозяйной, а становится собственностью государства.
Поэтому с первого взгляда может казаться странным, что мы указываем на отречение как на самостоятельный способ прекращения права собственности, как на такой способ прекращения права одного лица, которому не соответствует приобретение для другого лица.
Можно возразить, что если, например, в римском праве отречение представлялось способом прекращения права собственности, то там оно действительно составляло самостоятельный способ прекращения этого права: римское право допускало существование вещей бесхозяйных, и потому если прекращалось по отречению одно право собственности по вещи, то непосредственно затем не возникало другое, а это новое право собственности возникло уже посредством завладения (occupatio).
И, таким образом, внесение отречения в число самостоятельных способов прекращения права собственности может показаться натяжкой, слепым подражанием римскому праву.
Но такое обвинение едва ли будет основательно. Действительно, если возможность отречения составляет характеристическую черту каждого имущественного права, то мы не можем не признать ее и за правом собственности, играющим важнейшую роль в имущественных правах.
Если же мы примем, что возможность отречения существует и для права собственности, то наше положение не устраняется тем, что вещь, оставляемая собственником, делается не бесхозяйной, а собственностью государства: такое обращение собственности частного лица в собственность государства все-таки отличается от обращения частной собственности в государственную по передаче вещи.
Кто отрекается от права собственности по вещи, тот не интересуется ее дальнейшей судьбой: как в юридическом быту, состоящем под определениями римского права, собственник, отрекающийся от вещи, не заботится о том, завладеет ли кто ею или нет, и кто завладеет ею, физическое или юридическое лицо, частное лицо или государство, – точно так же и в нашем юридическом быту собственник, отрекающийся от права собственности по вещи, при отречении не имеет в виду, чтобы она сделалась собственностью государства.
Конечно, можно сказать, что гражданин знает, что в нашем юридическом быту нет вещей бесхозяйных, а каждая вещь, никому в особенности не принадлежащая, принадлежит государству. Но это будет несправедливо: лицо, отрекающееся от права собственности по вещи, может, пожалуй, знать последствия отречения; но не ради этих последствий лицо отрекается от права собственности, а для того только, чтобы прекратить право.
Далее, нужно обратить внимание также на то, что хотя всякая вещь, никому в особенности не принадлежащая, считается собственностью государства, но только в меньшей части случаев государство осуществляет свое право собственности, приобретаемое по отречению прежнего собственника.
Так что во множестве случаев отречение от права собственности существует, и все-таки государство не обращает внимания на приобретаемое им через то право собственности, а фактически вещь находится в таком же положении, как и вещь бесхозяйная.
Можно также сказать, что есть вещи, которые считаются как бы вне юридического быта, относительно которых, при известном положении их в действительности, не возникает вопроса о праве собственности, хотя в другом положении они и подлежат этому праву: например, птица в клетке подлежит праву собственности известного лица, но лицо отпускает птицу на волю, и право собственности прекращается по отречению.
Впоследствии, быть может, вещь – та же птица, снова подвергнется праву собственности какого-либо лица; но выбытия вещи из юридического быта достаточно для того, чтобы допустить отречение как способ чистого прекращения права собственности, а не переход его от одного лица к другому. Итак, отречение нельзя не признать самостоятельным способом прекращения права собственности, т. е. такого прекращения, которому не соответствует приобретение права со стороны другого лица.
(Наконец: 3) Принудительное отобрание у собственника его имущества велением государственной власти является таким способом прекращения права собственности, при котором, с точки зрения гражданского права, первенствующее значение имеет не приобретение имущества государством, а потеря его частным лицом; хотя государство приобретает имущество, но это уже является последствием потери права на стороне частного лица; определения гражданского законодательства в этих случаях регулируют не приобретение права, а его потерю.
Случаи отобрания имущества суть: экспроприация и конфискация. Под экспроприацией разумеется возмездное, против воли собственника, отчуждение его имущества, для пользы государственной или общественной. Всемогущество государства как носителя идеи общего блага дает ему право не только на достояние отдельного лица, но даже на высшее его благо – жизнь.
Если для осуществления этой идеи необходимо имущество гражданина, то государство может его отобрать, даже без всякого вознаграждения; но ввиду справедливости делается уступка – государство получает потребное для общей пользы имущество, уплачивая собственнику стоимость его.
Экспроприировано может быть как движимое, так и недвижимое имущество; первое, например, в случае потребности государства, для военных надобностей, в лошадях – это так называемая (но неточно) военно-конская повинность[2], второе – в случае необходимости в земельных участках, под полотно железной дороги, под военные сооружения и т. п.
Гражданское законодательство подробно останавливается лишь на экспроприации недвижимого имущества. Недвижимое имущество может быть экспроприировано только актом верховной власти, а именно, именным высочайшим указом, проект которого представляется подлежащими министрами через Государственный cовет[3].
С издания этого акта вопрос об отчуждении почитается решенным, и собственник обязан ему подчиниться. Но прежде чем приступить к оценке имущества для установления размера вознаграждения, собственнику предлагается объявить крайнюю за имущество цену; если цена эта будет признана соответствующей стоимости имущества, то совершается купчая крепость[4].
Не следует, однако, думать, что между казной и собственником устанавливаются договорные отношения купли-продажи; договор требует согласия обоих контрагентов – тут его нет; собственник против воли продает свое имущество; отказаться от продажи он не может, да и дальнейшие последствия договора купли-продажи к этому случаю не применяются; например, если обнаружится, что экспроприированное имущество принадлежит не тому лицу, от которого оно куплено, то купля не уничтожается и т. д.
Поэтому нельзя признать, как некоторые думают, что при приобретении в этом случае казной имущества по купчей крепости нет места экспроприации; вопрос об экспроприации уже решен раньше, а соглашение касается исключительно размера вознаграждения.
Ввиду этого выражение закона, что «совершается купчая крепость», должно понимается чисто формально: речь идет об акте, который является купчей крепостью по форме, но не по последствиям. Если соглашения о размере вознаграждения не последует, то приступают к описи и оценке имущества; первая производится полицией, вторая – особой комиссией под председательством уездного предводителя дворянства[5].
Как комиссии, так и собственнику предоставлено широкое право пользоваться данными, необходимыми для установления соответствующего размера вознаграждения: комиссия приглашает экспертов производить осмотры, допрашивает окольных людей и т. п. Cобственник представляет сведения о действительной доходности имения.
Если комиссия признает эти сведения достоверными, то определяет стоимость имущества капитализацией из 5 процентов среднего чистого дохода, исчисленного за последние 5 лет; если же комиссия не признает возможным воспользоваться данными, представленными собственником, то производит оценку по местным ценам и особым условиям, в которых имущество находится[6].
На решение комиссии собственник может представить свои замечания и возражения, и в случае их основательности производится переоценка. Решение свое комиссия передает через губернатора тому министерству, по инициативе которого производится экспроприация; если вознаграждение, причитающееся собственнику, не превышает 3 000 руб. то решение комиссии окончательно утверждается министром, а если превышает, то оно поступает в Государственный совет и восходит на окончательное высочайшее утверждение.
Затем на имущество совершается купчая, и оно поступает в ведомство того министерства, по представлении которого приобретено[7]. Если имущество экспроприируется для передачи его частному обществу, например, железнодорожному, то оно передается этому обществу по обеспечении им причитающегося собственникам вознаграждения[8].
Что касается конфискации, то это есть отобрание у собственника в казну его имущества в связи с преступлением, им совершенным. Конфискация или предписывается непосредственно актом верховной власти, или определяется общим законом. Первая представляет собой явление исключительное и применяется лишь в крайних случаях, а именно, при осуждении лица за участие в бунте или заговоре[9].
Вторая касается орудий и плодов некоторых преступлений, предусмотренных уголовным законом; так, при осуждении книгопродавцев за продажу недозволенных цензурой книг книги эти конфискуются[10]; конфискуются товары, тайно вывезенные, если вывоз их запрещен, также вещи, привезенные пассажирами, если они ими скрыты от таможенного надзора[11], и т. п. – А. Г.)
[1] Ст. 406.
[2] Положение о комплектовании войск лошадьми при приведении армии в полный состав и во время войны (Пол. комплект. войск лошад.), ст. 1, 2, 40 (по С.уз. 1884 г., № 64).
[3] Ст. 576.
[4] Ст. 577, 579.
[5] Ст. 580-582.
[6] Ст. 584.
[7] Ст. 585-589.
[8] Ст. 595.
[9] У. н., cт. 255.
[10] Там же, cт. 1020.
[11] Ук.. ист., cт. 746, 747.
