Дополнение, изменение и отмена духовного завещания. Случаи его недействительности

Относительно духовного завещания следует сказать еще о его дополнении, изменении, отмене и о случаях его недействительности. Дополнение, изменение и отмена завещания вполне зависят от воли завещателя, так как и само завещание имеет вес только из уважения к воле завещателя^[1].

Иногда после лица остается несколько духовных завещаний: одно относится к одному имуществу, другое – к другому и т. д. Так что каждое завещание относится к особому предмету.

Каждое дополнение, как по форме, так и по содержанию, должно соответствовать всем условиям действительности духовного завещания, и каждое, собственно, есть отдельное, самостоятельное завещание, подлежащее по смерти завещателя утверждению, только нет надобности в отдельном утверждении каждого завещания, а все они могут быть утверждены сообща.

Духовное завещание, по составу своему вполне действительное, может быть вполне или отчасти отменено самим завещателем. Отмена может выразиться различными способами^[2].

1) Завещание может быть отменено новым духовным завещанием, притом двояким образом. Или все содержание последнего завещания может заключаться только в отмене прежнего, вполне или отчасти, или позднейшее завещание может дать определения противоположные, вполне или отчасти, содержанию прежнего завещания, не упоминая о его отмене.

В последнем случае, разумеется, легко могут возникнуть сомнения насчет отмены прежнего завещания; но они разрешаются теми же правилами толкования, которые имеют место по отношению к закону и договору, потому что и закон, и договор, и завещание суть выражения одной и той же силы – человеческой воли.

Позднейшее завещание, прямо или косвенно отменяющее прежнее, должно удовлетворять всем условиям действительности духовного завещания: иначе прежнее завещание сохраняет свою силу. Кроме того, законодательство определяет еще, что нотариальное духовное завещание может быть отменено только нотариальным же, а домашнее завещание может быть отменено и домашним.

Таким образом, если составлено нотариальное духовное завещание, а впоследствии, в отмену его, составлено домашнее, то как бы ни была несомненна воля завещателя, выраженная в домашнем завещании, нотариальное завещание все-таки остается в силе, и по смерти завещателя подлежит исполнению.

2) Духовное завещание, как нотариальное, так и домашнее, может быть также отменено завещателем с помощью нотариального акта, или… (в случае нахождения завещателя в походе или командировке – заявлением о том начальству^[3]. – А. Г.).

Но одно наддрание акта завещания еще не составляет доказательства его отмены (наддрание выписи никакого значения не имеет, так как подлинное нотариальное завещание находится в актовой книге нотариуса. Что касается наддранного домашнего завещания… – А. Г.), то наследник по такому завещанию может доказывать, что наддрание произошло случайно, а не выражает отмену воли завещателя.

Возможность изменения и отмены духовного завещания привела наше законодательство к запрещению общего завещания двух или более лиц, так что у нас акт завещания всегда составляет акт изъявления последней воли одного только лица^[4].

Нельзя сказать, однако же, чтобы действительно возможность изменения и отмены завещания, по существу своему, делала несовместимым составление завещания несколькими лицами сообща.

Например, А и В в одном и том же акте составляют свои духовные завещания; потом А, тем или другим способом, отменяет свои завещательные распоряжения: только они в общем завещании и лишаются значения, тогда как завещательные распоряжения В остаются в силе.

Законодательство, кажется, имеет в виду, что чаще всего при общем составлении завещания двумя или более лицами завещатели взаимно распоряжаются один в пользу другого, так что завещание одного составляет как бы условие завещания другого, и тогда при отмене одного завещания возникает сомнение насчет действительности другого.

Однако же при общем составлении завещания взаимность может и не иметь места, а оба завещателя могут распоряжаться в пользу какого-либо третьего лица, например, муж и жена – в пользу дитяти.

Да и при взаимности завещательных распоряжений воля каждого завещателя может быть безусловной, независимой от распоряжения в его пользу со стороны другого завещателя: тогда при отмене одного завещания нет повода к сомнению в действительности другого.

Подлинность духовного завещания, по видимости удовлетворяющего всем условиям его правильности и силы, по смерти завещателя может быть оспорена его законными наследниками.

(Подлинность как действительное происхождение завещания от того лица, которому оно приписывается, может быть, согласно общим правилам нашего процесса, отрицаема двояким способом: или спором о подлоге, или заявлением сомнения в подлинности, причем последний способ может быть применен лишь к завещаниям домашним.

Это вполне согласуется с общими правилами, но отступление имеется в том правиле, по которому в одинаковое положение с нотариальными завещаниями ставятся и некоторые домашние, а именно: походные, совершенные за границей и отданные на хранение нотариусу или одному из упомянутых выше учреждений; против этих завещаний нельзя выражать сомнения – подлинность их может быть опровергнута лишь предъявлением спора о подлоге^[5].

Оспорено может быть завещание также ввиду отмены его со стороны завещателя. Тут, как мы видели выше, форма завещания – нотариальное оно или домашнее – имеет очень важное значение.

Поводом к оспариванию завещания может служить несоблюдение формы завещания, неспособность лица к его составлению и к приобретению права по завещанию, незаконность сделанных в завещании распоряжений и самоубийство.

Эти группы поводов к оспариванию завещания стоят вне связи со способом его совершения – со стороны завещательной способности, формы и содержания споры могут быть направлены против как нотариальных, так и домашних завещаний; различие заключается лишь в большей или меньшей трудности признания завещания недействительным.

Для доказательства неправоспособности или недееспособности лица, оставившего нотариальное завещание, надо доказать лжесвидетельство, незаконность действий нотариуса и т. п., оспаривать же домашнее завещание не представляет таких трудностей. Спор может быть предъявлен до представления завещания в суд к утверждению, во время рассмотрения дела или после утверждения.

Если спор предъявлен до утверждения завещания к исполнению, то утверждение отлагается до разрешения спора. Причем в том случае, когда завещанное имущество не поступило ни в чье владение, оно отдается в опекунское управление^[6].

При предъявлении спора во время утверждения завещания дальнейшая процедура обусловлена поводом предъявленного спора: если он является в то же время основанием для отказа в утверждении сам по себе, помимо споров^[7], то суд признает завещание недействительным, а в остальных случаях, – не входя в обсуждение спора, – отказывается утверждать завещание в охранительном порядке, и наследнику по закону приходится предъявить, в спорном порядке, иск о недействительности завещания.

Наконец, что касается предъявления всякого рода споров уже по утверждении завещания к исполнению, то право это ограничено двухлетней давностью, которая исчисляется со дня публикации об утверждении завещания^[8]. В заключение скажем несколько слов о самоубийстве завещателя как поводе к оспариванию его завещания. – А. Г.)

Законодательство определяет недействительность завещания самоубийцы как вывод из того условия завещания, что оно должно составляться в здравом уме и твердой памяти^[9], и тем наводит на мысль, будто самоубийство оно считает признаком умопомешательства, и потому завещание самоубийцы признает ничтожным, что акт составлен при ненормальном состоянии умственных сил завещателя.

Между тем завещание самоубийцы недействительно совершенно независимо от того, составлено ли оно в припадке умопомешательства или при нормальном состоянии умственных сил лица. Если бы и было доказано, что самоубийца при составлении завещания вполне владел умственными способностями, то все-таки завещание его не признается действительным.

Самоубийство, конечно, во многих случаях есть последствие помешательства, но не во всех же. Относительно же того, что законодательство отказывает самоубийце в христианском погребении можно сказать: если самоубийство – безусловный признак умопомешательства, то нельзя рассуждать о нем как о преступлении.

Даже если предполагать, что завещание самоубийцы недействительно как завещание помешанного, то нет основания отказывать в признании составленному задолго до смерти, когда не было еще никакого повода к самоубийству: ведь не считается недействительным завещание по причине наступившего впоследствии помешательства завещателя.

Но завещание самоубийцы, безусловно, ничтожно. Следовательно не умопомешательство завещателя препятствует действительности завещания самоубийцы, а сам факт самоубийства. (Новейшая практика, наоборот, признает: даже если будет доказано, что самоубийство совершено в безумии или беспамятстве, завещание сохраняет полную силу.

Это последовательно. Признание завещания самоубийц недействительным есть… – А. Г.) мера предупреждения, направленная к удержанию лица от самоубийства: в иных случаях чрезвычайно дорогие интересы лица связаны с признанием действительности его завещательного распоряжения, так что, зная о судьбе завещания самоубийцы, лицо, может быть, воздержится от самоубийства.

(Признание завещания недействительным как мера предупредительная именно предполагает, что человек решается на самоубийство, сознавая, что творит. О каждом отдельном самоубийце можно сказать, что он, сознавая последствия своего поступка относительно завещания, решился на это, пренебрегая ими.

Если же самоубийца был помешан, то он ничего не мог сознавать, ничем не мог пренебрегать. Поэтому логически, безусловно, верно, что если недействительность завещания есть мера предупреждения, то применена она к сумасшедшим быть не может.

Между тем мы видим, что практика это безусловно верное положение выводит из того, что признание завещания самоубийцы недействительным есть наказание; но его нельзя считать наказанием … – А. Г.), потому что смешно говорить о наказании лица умершего.

[1] Ст. 1030.

[2] Ст. 1030 и ст. 1031.

[3] Ст. 1030.

[4] Ст. 1032.

[5] Ст. 1035¹; У. г. с., ст. 542–565.

[6] Ст. 1066¹³, 1066¹⁴.

[7] Ст. 1066².

[8] Ст. 1066¹².

[9] Ст. 1016, 1017.