Вещи как объекты права

I. Понятие об имуществе. Объектом права называется все то, что может служить средством осуществления интереса. Такими средствами могут быть: a) вещи, т.е. ограниченные части материального мира, b) действия других лиц, состоящие в передаче вещи, в личных услугах, в приложении своей рабочей силы. Вещи и чужие действия составляют экономические блага, и запас таких благ, находящихся в обладании известного лица, называется имуществом с экономической точки зрения.

Юридическое понятие об имуществе не совпадает с указанным экономическим. С юридической точки зрения под имуществом понимается совокупность подлежащих денежной оценке юридических отношений, в которых находится известное лицо, – чисто личные отношения сюда не входят. Следовательно, содержание имущества с юридической точки зрения выражается, с одной стороны, в a) совокупности вещей, принадлежащих лицу на праве собственности и в силу иных вещных прав, и b) в совокупности прав на чужие действия: это именно и есть то деление имуществ, которое упоминается нашим законом под именем наличного и долгового (т.X, ч.1, ст.416 и 418), а с другой стороны, в a) совокупности вещей, принадлежавших другим лицам, но временно находящихся в его обладании, и b) совокупности обязательств, лежащих на нем. Сумма отношений первого рода составляет актив имущества, сумма отношений второго рода – пассив имущества.

В русском переводе Пандект Дернбурга германскому ученому приписывается определение имущества как совокупности имеющих денежную ценность благ определенного лица, и в то же время Дернбург причисляет к имуществу долги, хотя до сих пор никто свои долги за блага не считал. В действительности Дернбург определяет имущество как совокупность подлежащих денежной оценке прав, что также не может быть принято, потому что долги всегда противополагаются правам.

Наше законодательство не выдерживает строгой терминологии и употребляет слово “имущество” вместо “вещь”, а вместо имущества говорит о собственности или об имении. Но в некоторых случаях оно держится правильного понятия об имуществе. В этом смысле понимается в нашем законодательстве имущество, когда несовершеннолетнему предоставляется управление его имуществом (т.X, ч.1, ст.220), когда конкурсное управление принимает в свое заведование имущество несостоятельного должника (т.XI, ч.2, Устав торговый, ст.553), когда определяется наследство как совокупность прав и обязательств, оставшихся после умершего без завещания (т.X, ч.1, ст.1104).

Из представления об имуществе, сейчас сделанного, можно получить следующие выводы: a) каждое лицо обладает имуществом, хотя бы то был нищий, обладающий одним куском хлеба, хотя бы то был человек, долги которого далеко оставляют за собой его роскошную обстановку, и b) каждое лицо обладает только одним имуществом, хотя бы в составе его и находились части, экономически и даже отчасти юридически обособленные, как, например, торговое предприятие.

II. Совокупность вещей. Указанное понятие об имуществе, как совокупности имущественных отношений, не должно быть смешиваемо с совокупностью вещей, физически не связанных, но объединенных общим собирательным именем и выступающих в юридических отношениях, как целое, например, стадо, библиотека, магазин, театральный гардероб. Хотя в действительности существуют, как вещи, только отдельные животные, книги, товары, костюмы, но объектом права является самая совокупность их, поэтому судьба отдельных предметов не имеет влияния на юридические отношения.

Так, например, при залоге магазина обеспечением является целое и в случае взыскания оно будет обращено на магазин в том составе, какой он имеет в этот момент. Если бы объектом залога была не совокупность, а отдельные вещи, ее составляющие, то из магазина не могли бы быть проданы отдельные товары, как находящиеся под залогом, напротив, залогу не подлежали бы товары, вновь поступившие в магазин после установления залога. Такое изменение состава совокупности возможно до тех пор, пока не утрачивается самое понятие о целом, например, когда распродаются все товары без покупки новых, расхищаются наиболее ценные книги в библиотеке.

Необходимо, чтобы замена одних предметов другими соответствовала экономической задаче целого. Однако практическое значение совокупности вещей, как особого вида объектов, ослабляется у нас порядком, принятым при исполнении решений, по которому при обращении взысканий должен быть назван и описан “каждый предмет” (Устав гражданский, ст.980, п.2), даже когда взысканию подвергается магазин (ст.985) или библиотека (ст.983).

III. Вещи движимые и недвижимые. Вещи, составляющие объект юридических отношений, представляют наибольшее разнообразие сравнительно с другими объектами, и потому необходимо остановиться на рассмотрении отдельных видов вещей. Некоторые деления, сохранившиеся в нашем законодательстве, потеряли свое практическое значение, а потому не подлежат рассмотрению. Таково, например, деление поземельных участков на населенные и ненаселенные. В прежнее время населенными назывались земли, населенные крепостными людьми. С освобождением крепостных (1861) и прекращением временно-обязанных отношений (1881), это деление должно бы исчезнуть из нашего законодательства, однако оно продолжает оставаться, смущая нередко практику (по поводу ст.1350, т.X, ч.1).

Наибольшую важность представляет деление вещей на движимые и недвижимые. Это различие образовалось исторически, вследствие преобладающего значения земли, отчего и сделки по недвижимостям всегда отличались от сделок по движимостям. Но основание для различия не только историческое. Земля, вследствие ее ограниченности, необходимо подвергается в частном обладании таким ограничениям, которые чужды движимым вещам. Землевладение представляет большое политическое и финансовое значение; с землей тесно связаны вопросы о кредите. Поэтому и в современном праве всюду недвижимости выделяются из ряда других объектов. Особенно резко это отличие в Англии, где real property (право на недвижимость) противополагается personal property (право на движимость).

Закон наш, хотя и устанавливает различие движимых и недвижимых вещей (т.X, ч.1, ст.383), но отличительного признака не дает. Теоретически движимые и недвижимые вещи различаются по тому признаку, способны ли они или нет к перемещению без повреждения сущности и без уменьшения ценности. Под именем недвижимости понимается, прежде всего, часть земной поверхности и все то, что с ней связано настолько прочно, что связь не может быть порвана без нарушения вида и назначения вещи.

Следовательно, сюда относятся строения, если только их фундамент укреплен в землю, городские или деревенские здания, дома каменные и деревянные, фабрики, заводы (т.X, ч.1, ст.384), тогда как палатки, переносные лавки, навесы, балаганы ит.п. строения, лишь поставленные на земле, должны считаться движимыми вещами, хотя закон и заявляет, будто “всякое строение” без исключения признается недвижимостью.

Само назначение строений, которое ему дает собственность, – быть в постоянной связи с находящейся под ним землей – не имеет влияния на признание за ним движимого или недвижимого свойства, так, например, нельзя признать за недвижимость скамейку или беседку, заготовленные для сада. Строения, хотя бы они и были прочно укреплены в земле, переходят в разряд движимых вещей, когда сделка направлена на приобретение материала, из которого они состоят, без участка земли, под ними находящегося, продажа на слом, на снос.

Само собой разумеется, что вопрос о прочности и связи строения с землей не может быть решен принципиально с полной точностью. Решение его зависит от обстановки каждого случая в отдельности. Сомнение может представить, например, крестьянская изба, которая нередко ставится за деревней, а потом переносится по частям в назначенное место, без укрепления фундамента (известно, что крестьяне, не имеющие достаточно средств, чтобы построить новую избу, покупают старую и перевозят ее на новое место) или, например, некоторые купальни, прочно установленные в озере на столбах, а не на бочках, и не снимаемые на зиму.

В XVII веке, по Олеарию, в Москве был особый рынок, где продавались деревянные дома, совсем готовые: их разбирали, перевозили в назначенное место и складывали опять. Несомненно, строительная техника, позволяющая свободно перемещать многоэтажные дома, способна еще более затруднить и без того не особенно твердое отличие движимости от недвижимости.

Как строения, возвышающиеся над поверхностью земли, признаются недвижимостью, точно так же и постройки под землей, например, колодцы, шахты, должны считаться недвижимостью. Далее, недвижимое свойство приобретают, по связи с землей, все произведения, на поверхности обретающиеся и скрытые в недрах земли (т.X, ч.1, ст.387). Признание недвижимыми деревьев, плодов, вообще всяких растений, минералов, металлов и других ископаемых, пока они находятся в прочной связи с почвой, обусловливается самой природой этих вещей.

Пока в этом соединении находятся, они не выступают, как самостоятельные вещи, а только как части земли, а потому подчиняются положению целого. Но если имеется в виду выделение их из этой связи с землей и создание из них самостоятельных вещей, то свойство недвижимости теряется: так, например, если покупается лесной участок, – это будет сделка о недвижимости, но если покупается лес на сруб, то эта сделка будет иметь своим предметом движимые вещи. Однако лес, проданный на сруб, становится движимостью не в момент совершения сделки, когда он находился еще на корню, был прочно связан с землей, но только с момента вырубки его (кас. реш. 1890, N 109).

Точно так же сделкой о движимости должно признать сделку о поставке песка и камня для мостовой. Недвижимостью не должны считаться строения, воздвигнутые на чужой земле в силу какого-либо договорного отношения. Поэтому залог или продажа фабрики, построенной на арендованной земле, не требует крепостной формы. Так решает этот вопрос Германское уложение (§ 95), и наша практика, после долгих колебаний, примкнула к тому же мнению (кас. реш. 1901, N 6).

Установленное понятие о недвижимости само собой, по противоположению, выясняет понятие о движимых вещах, как о предметах внешнего мира, способных к перемещению или сами по себе, например, животные, или при содействии посторонней силы, например, мебель. Закон старается перечислить их, хотя, понятно, ввиду бесконечного разнообразия, такая попытка недостижима и притом бесполезна. К разряду движимых вещей относятся морские и речные суда всякого рода, книги, рукописи, картины и вообще все предметы, относящиеся к наукам и искусствам, домовые уборы, экипажи, земледельческие орудия, всякого рода инструменты и материалы, лошади, скот, хлеб, сжатый и молоченый, всякие припасы, выработанные на заводах, наличные руды, металлы и минералы, и все то, что из земли извлечено (т.X, ч.1, ст.401).

К движимости закон присоединяет наличные капиталы; заемные письма, векселя, закладные и обязательства всякого рода (т.X, ч.1, ст.402). Собственно, обязательства, имеющие своим объектом чужие действия, а не вещи, по природе своей не подлежат вовсе делению на движимые и недвижимые. Неуместно ставить вопрос, будет ли договор аренды или доверенности движимостью или недвижимостью. Смысл закона тот, что в некоторых случаях (главным образом при наследовании) права на чужие действия подчиняются тем же правилам, которые установлены для движимостей; закон приравнивает их, по юридическим последствиям, к правам на движимые вещи.

Все права на чужие действия, независимо от того, имеют ли они какое-либо отношение к недвижимости, будут движимостью, например, права по акциям на каменноугольные копи или права по аренде. Приноравливаясь к выражению закона, наша практика отнесла к движимости исполнительные листы, в качестве актов, удостоверяющих существование обязательного отношения (кас. реш. 1880, N 278). Следуя в том же направлении, необходимо признать движимый характер за всеми исключительными правами.

Самый термин “недвижимое имущество” явился в нашем законодательстве довольно поздно и заменил собой прежние разнообразные выражения. Указ Петра I о единонаследии 1714 года установил этот термин, сгладивший различие между вотчинами и поместьями.

Практическое значение различия между движимыми и недвижимыми вещами обнаруживается во многом. Укрепление прав на недвижимости совершается в крепостном порядке, от которого свободны движимые вещи. Доля наследственная определяется различно в отношении движимых и недвижимых вещей, оставшихся в наследстве. Иски по недвижимостям подсудны только окружным судам и притом без права выбора суда. При полной свободе мены движимыми вещами, мена недвижимостями не допускается. Форма сделок различается, смотря по тому, будет ли объектом недвижимость или движимость, например, при найме.

IV. Недвижимости родовые и благоприобретенные. Индивидуальному обладанию вещами предшествует исторически обладание родовое, особенно в отношении земли. Все приобретаемое членом рода принадлежит самому роду. Поэтому никто, даже главный распорядитель, которым является старший в роде, не может отчуждать общее достояние без согласия всех членов родового союза. По мере того, как родовой быт заменяется семейным, семья приобретает большую свободу распоряжения ее отдельным имением, но все еще долго авторитет тяготеет над семьей.

Некоторые недвижимости, как луга, леса, продолжают оставаться в общем пользовании, другие, особенно пахотная земля, индивидуализируются, но влияние родовых связей сказывается в том, что отчуждение даже этих недвижимостей невозможно без согласия родичей. Согласие рода со временем устраняется, но переходит в право родичей выкупать имение, отчужденное одним из членов рода, если только это имущество не собственным трудом нажитое, а доставшееся из рода. Особый вид имуществ родовых составляет общее явление, известен всем народам.

В России, где институт родовых имений сохранился доныне, как своеобразное, но далеко не самобытное явление, корни его держатся в глубокой старине. Это остаток родового быта. Но остатки родового обладания должны были исчезнуть в московский период русской истории, за изменением социальных условий, если бы не создались новые политические условия, которые заставили московское правительство поддержать вымирающее учреждение для того, чтобы сохранить землю в руках служилого класса, обеспеченность которого являлась условием правильного отбывания государственной повинности.

Это утверждение индивидуального поземельного обладания на родовой основе складывается с начала XVI и до конца XVII веков. Судебник 1550 г. в ст.85 утверждает право выкупа родичами вотчин, проданных, заложенных или обмененных. В 1627 году это положение распространено было и на выслуженные вотчины. Новоуказная статья 19 июня 1679 года воспретила совершенно завещание и сильно ограничила дарение родовых вотчин. Это стеснение свободы распоряжения родовыми вотчинами шло параллельно с утверждением свободы распоряжения купленными вотчинами, что обнаруживается, как в Судебнике 1550 г., так и в Уложении 1649 г.

Соответственно своей идее институт родовых имений в московский период получил сословный характер, – это был институт служилого сословия. Петр I, установив единонаследие, придал всем недвижимостям характер родовых. С отменой этого закона следовало ожидать исчезновения самого понятия о родовом имении. Но законодательство Екатерины II поддержало ослабевшую в общественном сознании идею, установило различие родовых и благоприобретенных имений по признакам, не вполне совпадающим с историческим основанием его.

В жалованной дворянской грамоте 1785 года говорится: “Благородному свободная власть и воля оставляется, быв первым приобретателем какого имения, благоприобретаемое им имение дарить или завещать, или в приданое, или на прожиток отдать, или передать, или продать, кому заблагорассудит; наследственным же имением да не распоряжает инако, как законами предписано” (ст.22). То же повторяется в Городовом положении 1785 г. (ст.88).

Побуждением к укреплению в законодательстве понятия о родовом имении послужило не желание поддержать родовые связи, а стремление сохранить в знатных фамилиях имения, как главную опору их общественной силы. Это деление недвижимостей на родовые и благоприобретенные напоминает старинное французское деление имуществ на propres и acquкts “На собственные и приобретенные (фр.)”, которое было уничтожено с введением Кодекса Наполеона.

По действующему законодательству родовое свойство может принадлежать только недвижимостям: все движимые вещи и денежные капиталы считаются благоприобретенными и о родовом происхождении их не может быть и спора на суде (т.X, ч.1, ст.398). Деньги, вырученные от продажи родового имения, не приобретают свойства родового капитала. Только в промежутке между 1817 и 1824 годами дозволялось объявить бессрочный обеспеченный долг, не менее 5 тыс. рублей, родовым капиталом.

На родовой или благоприобретенный характер недвижимости не имеет никакого влияния личное состояние субъекта прав. Родовое свойство придается недвижимостям независимо от того, кто собственник: дворянин ли, купец, мещанин или крестьянин, если только он имеет частную собственность.

Вопрос о родовом свойстве может возникать только относительно права собственности на недвижимость, что вытекает из общего смысла постановлений закона и источников, на которых они основаны (кас. реш. 1896, N 28). Поэтому фабрика, построенная на арендованной земле и перешедшая по законному наследованию, будет благоприобретенной у преемника. Закладная, перешедшая по законному наследованию, также лишена родового свойства.

Недвижимости становятся родовыми в следующих случаях: a) когда они приобретены по законному наследованию; b) когда они приобретены, хотя и по духовному завещанию, но таким родственным лицом, которое имело бы по закону право наследования (в момент открытия наследства); c) когда они приобретены по купчим крепостям от родственников, к которым дошли из того же рода (т.X, ч.1, ст.399). Во всяком случае следует иметь в виду, что родовой характер не составляет постоянного свойства известного имения: у одного собственника и при известных условиях оно будет родовым, а у другого, при изменившихся условиях, оно будет благоприобретенным. Таким образом, признак родовой кроется в истории перехода данной недвижимости. Рассмотрим подробнее предложенные законом признаки.

a. Наследование по закону составляет главное основание, в силу которого недвижимость приобретает родовой характер. Безразлично, будет ли это наследование в нисходящей линии или в боковой. Родовое свойство приобретает вся недвижимость, хотя бы по размеру она превышала долю, которая причитается данному лицу по законному наследованию. Например, брат или сестра делят поровну доставшееся им после смерти отца имение: родовой будет у сестры вся ее часть, а не 1/14 только часть имения. Точно так же при отречении одного из наследников увеличенные от того части остальных будут полностью родовыми.

Сомнение возбуждается относительно имений, доставшихся по выделу или приданому. Если принять в соображение, что выдел производится при жизни отчуждателя, что последний вправе назначить для этой цели какую угодно долю из благоприобретенного, что в ст.399, т.X, ч.1 настоящий случай не предусмотрен, то следует за имением, доставшимся по отдельной записи, отвергнуть характер родового (кас. реш. 1877, N 168). Если же иметь в виду, что выдел составляет лишь предваренное наследование, что из родового имения каждому обязаны выделять часть, законом определенную для наследования, что выдел может иметь место только между родственными лицами, что толкование исключительных норм не устраняет распространительного толкования их содержания, – необходимо признать за имением, доставшимся по выделу, характер родового (кас. реш. 1888, N 74).

Точно так же должен быть решен вопрос относительно недвижимостей, доставшихся по рядной записи в виде приданого, если только имение передано родственнице, которая имела право законного наследования после лица, снабдившего ее приданым. К этому заключению приводит то соображение, что приданое, при означенных условиях, является лишь формой выдела. Так как законное наследование, по идее, основывается на кровном родстве, а муж и жена к одному роду не принадлежат, то недвижимость, полученная одним из супругов по смерти другого, не признается родовой (т.X, ч.1, ст.397, п.6). В силу того же основания имение, доставшееся усыновленному по законному наследованию или по завещанию от усыновителя, не будет у него родовым (кас. реш. 1897, N 72).

b. Наследование по завещанию придает родовой характер недвижимости только в том случае, когда совпадает с наследованием по закону, когда и без завещания имение перешло бы к лицу, назначенному наследником. Недостаточно принадлежать к числу лиц, имеющих надежды на наследство, а необходимо, чтобы лицо, назначенное наследником по завещанию, принадлежало к числу наследников, призванных к наследованию в момент открытия наследства после данного собственника. Если благоприобретенное имущество завещано наследникам не в тех долях, какие следовали бы им по праву законного наследования, то унаследованная недвижимость становится родовой лишь в пределах законных долей (кас. реш. 1879, N 3). Например, отец завещал сыну и дочери свое имение поровну: у сына вся его часть будет родовой, у дочери – только одна седьмая ее часть.

Как ни близко дарение к завещанию, однако нельзя распространять, с точки зрения нашего закона, последствия наследования по завещанию на дарственную сделку. Поэтому недвижимость, дошедшая до дарственной записи, хотя бы и к лицу, которое имело право законного наследования, не будет родовой (кас. реш. 1897, N 68). При этом имеется в виду дарение благоприобретенной недвижимости, потому что родовое имение, подаренное в пользу законного наследника, несомненно, сохранит и у нового собственника родовое свойство.

c. Третий признак, присоединяемый законом к двум первым, основным, – это покупка у родственника имения, доставшегося последнему из того же рода. Таким образом, для приобретения родового свойства по п.3 ст.399, т.X, ч.1 требуется: a) чтобы была налицо купля-продажа, b) чтобы покупщик и продавец принадлежали к одному роду, c) чтобы продаваемое имение досталось от одного из членов того рода, к которому принадлежат контрагенты. Поэтому имение, купленное отцом у сына, которому оно досталось от матери, не считается родовым (т.X, ч.1, ст.397, п.3).

С другой стороны, нет необходимости, чтобы продаваемое имение дошло к продавцу по законному наследованию и было у него родовым: дядя дарит свое благоприобретенное имение племяннику, который продает его своему брату. Если же имение переходит от одного родственника к другому по иному основанию, чем по купле-продаже, то оно не станет родовым. Таковы случаи, когда имение, принадлежавшее родственнику и дошедшее из рода, достается с публичного торга (кас. реш. 1892, N 80) или приобретается посредством давности владения.

Из указания признаков, при наличии которых недвижимость приобретает свойства родового имения, следует, что при отсутствии этих признаков недвижимость должна считаться благоприобретенной; другими словами, всякое имение не родовое есть благоприобретенное. Следовательно, это понятие не положительное, а отрицательное, и лучше было бы вовсе не употреблять этого термина. Но закон берет на себя обязанность указать подробнее, когда имение, не приобретая свойства родового, признается благоприобретенным. Сюда прежде всего и главным образом относится имение, собственным трудом и промыслом нажитое, приобретенное возмездным или дарственным путем от лица другого рода, а если и от родственника, то в том случае, когда оно у него было благоприобретенным, наконец пожалованное (т.X, ч.1, ст.397).

Практическое значение различия недвижимостей родовых и благоприобретенных состоит в том, что первые ограничивают свободу распоряжения собственника, тогда как вторые находятся в полном его усмотрении. Ограничения эти заключаются в запрещении дарить или завещать родовые имения кому-либо, помимо тех лиц, которые должны наследовать по закону (т.X, ч.1, ст.967, 1068), что не исключает возможности продавать или закладывать их. В случае продажи родового имения родственники прежнего собственника пользуются в течение 3 лет правом выкупа (ст.1363). По Закону 1862 года родовое имение может быть представлено одним супругом в пожизненное пользование другого (т.X, ч.1, ст.533).

С точки зрения политики права, институт родовых недвижимостей следует признать анахронизмом, подлежащим исключению в будущем уложении. Ввиду неточности выставляемых законом признаков, создается немало судебно-практических затруднений. Еще важнее те житейские усложнения, какие порождает этот институт. Прекрасно устроенное имение или фабрика должны быть разделены или же проданы для удовлетворения всех наследников. Наследодатель не может вручить предприятие наиболее способному вести его, удовлетворив прочих деньгами.

Если некоторые из детей приобрели имущественную обеспеченность, например, замужеством, то у родителей возникает естественное желание распределить имущество, остающееся после них, применительно к нуждам детей, но родовое свойство имения не дает к тому возможности. Главное возражение против родовых недвижимостей – это их бесцельность. Сохранение во что бы то ни стало недвижимостей в пределах рода (не семьи) с современной точки зрения не имеет решительно никакого значения.

Сторонников этого института в настоящее время очень мало. Они преимущественно упирают на то, что институт этот мало понят с исторической стороны, а потому его порицать не следует – “страшно осуждать и разрушать то, что еще не вполне понятно” (Победоносцев). Но если институт оказывается не соответствующим требованиям жизни, то вопрос о времени и условиях его происхождения совершенно безразличен.

V. Заповедные и майоратные имения. Интересам дворянского сословия служит институт заповедных и майоратных имений, который имеет своей целью поддержать материальную обеспеченность дворянских фамилий и предотвратить тем падение их значения.

1. Заповедные имения могут быть учреждаемы только потомственными дворянами (т.X, ч.1, ст.478). Заповедный характер может быть присвоен только недвижимости (т.X, ч.1, ст.469), однако закон дает возможность придать заповедное свойство и движимостям, но только в связи с недвижимостью, а именно: драгоценностям, произведениям искусства, собранию редкостей, книг, вспомогательному капиталу, внесенному в Государственный банк (т.X, ч.1, ст.474, 477).

Недвижимость, обращаемая в заповедную, должна соответствовать размерам, указанным в законе, а именно не менее 5 тыс. и не более 100 тыс. десятин удобной земли, или определенной в законе доходности, а именно не менее 6тыс. и не более 200 тыс. рублей в год (средний доход по десятилетней сложности). Этот минимальный размер показывает, что заповедные имения рассчитаны на знатные фамилии и имеют своей целью не обеспечить лишь безбедное существование, но дать возможность вести жизнь, соответствующую по своей роскоши знатности фамилии. Учреждение заповедного имения нуждается в Высочайшем указе (т.X, ч.1, ст.480-483).

Заповедное имение, по своим юридическим последствиям, резко отличается от родового. Относительно заповедного имения запрещены не только сделки безмездного характера, но всякие сделки, направленные на их отчуждение (т.X, ч.1, ст.485). Заповедные имения не только неотчуждаемы по сделкам, но и не подлежат судебным взысканиям, которые могут быть обращены только на доходы и то лишь при жизни должника (т.X, ч.1, ст.492). Заповедные имения не подлежат действию давности владения (т.X, ч.1, ст.564). В противоположность родовым, заповедные имения переходят к наследникам не в законных долях, а в полном составе, без раздробления (т.X, ч.1, ст.1198).

2. Иная цель лежит в основании временно-заповедных имений, допущенных законом 25 мая 1899 года. Учреждая этот институт, законодатель, по-видимому, ставил себе задачей обеспечить среднему дворянству, склонному к отчуждению своих имений, достаточное материальное существование. Дело идет не об обеспечении блеска, а о предотвращении разорения.

3. В западных губерниях Всемилостивейше жалуются имения майоратные (т.X, ч.1, ст.494-512). По существу это те же заповедные имения с той только разницей, что эти имения, как показывает и название, всегда переходят к старшему сыну, тогда как в заповедных имениях наследник может быть определен учредительным актом и иначе.

VI. Вещи раздельные и нераздельные. Закон устанавливает в отношении недвижимостей различие вещей раздельных и нераздельных. Однако это различие применимо с таким же успехом и к движимым вещам. Да и сам закон не выдерживает своей точки зрения, когда говорит о нераздельности аренды. Собственно все вещи, как части внешнего мира, делимы, потому что делимость есть свойство материи. Делению подлежит как бочка вина, так и мраморная статуя. Но в некоторых случаях деление равносильно уничтожению той цели, для которой создана вещь, как, например, разделение рояля или статуи. Поэтому иногда сама природа вещи противится делению, а иногда в это вмешивается и закон. Соответственно тому, неделимость может быть естественная и законная.

1. Естественная неделимость обнаруживается тогда, когда части, на которые вещь могла бы быть разделена, утрачивают сущность и значение целого. Вещь делима лишь тогда и настолько, когда и насколько части ее являются тем же, чем было целое, только в уменьшенном виде (т.X, ч.1, ст.393). В каждой отдельной части сохраняются качества и экономическое назначение целого. Так, бочка вина делима, потому что вино, разлитое в бутылки, это та же вещь, как и вино, бывшее в бочке; стадо овец делимо, потому что несколько маленьких стад, вместо одного большого, не изменяют существа вещей. Напротив, картина, пароход, животное не могут быть разделены, потому что отдельные части не будут уже тем, чем было целое.

2. Законная неделимость устанавливается по соображениям законодателя независимо от естественной делимости. Закон признает нередко неделимость там, где по природе своей вещи допускают деление. По нашему законодательству (т.X, ч.1, ст.394 и 395, ст.1396, п.1; т.XI, ч.2, Устав промышленный, ст.82) к нераздельным вещам принадлежат: a) фабрика, завод, лавка (здесь законная неделимость в большинстве случаев совпадает с естественной). Нераздельность присвоена также посессионным заводам (т.VII, Горный устав, ст.224 и 227). Закон причисляет сюда же дворы (см. т.X, ч.1, ст.1324), но тотчас уничтожает силу своего постановления, дозволяя разделять обширные места и дворы на части для продажи порознь без всякого стеснения их в том относительно меры частей (т.XII, Устав строительный, ст.307).

Далее, к неделимым относятся: b) аренды (под именем аренды понимается в данном случае выдаваемое служащим лицам периодическое пособие деньгами); c) золотые прииски, состоящие на казенной земле, когда они сдаются в разработку частным лицам; d) имения майоратные и заповедные; e) участки земли не более 8 десятин, отведенные бывшим государственным крестьянам в 1803 г.; f) участки, отведенные в 1848 г. малоимущим дворянам; g) железные дороги со всеми их принадлежностями. В последнем случае представляется неясным, какой именно участок железных дорог неделим: тот только, на котором первоначально была проведена линия, или и все другие, позднее присоединенные тем же собственником? Нераздельность обусловливается ли непрерывностью линии или принадлежностью одному субъекту?

Спорным представляется вопрос о делимости дома. Существует воззрение, распространенное в практике, в силу которого дом признается неделимым по существу. Однако едва ли с этим взглядом можно согласиться безусловно. Действительно, многие дома являются по природе неделимыми, потому что, при разделе их, отдельные части, лишенные необходимых принадлежностей, кухни, погреба, сараев, дровяников, нередко двора, не будут отвечать той цели, для которой существует дом. Но это обстоятельство может и не встретиться – обширный дом может иметь многочисленные службы и пристройки, так что при разделе каждая часть была бы снабжена всем необходимым.

Увеличение необходимых принадлежностей может быть предпринято намеренно ввиду предполагаемого раздела. Чту мешает разделу дома капитальной внутренней стеной, когда в больших городах многие дома отделяются друг от друга именно такой стеной? Если к одному дому можно позднее пристроить другой дом, то почему нельзя построенный одновременно разделить стеной? Трудно говорить о естественной неделимости дома, когда некоторые западные законодательства опровергают это предположение, допуская деление домов вдоль и поперек стеной и по этажам (например, Французский кодекс, § 664).

На дом нельзя распространять законную неделимость фабрик и заводов, потому что экономическое назначение этих зданий, соответствие и взаимная зависимость отдельных частей создают неделимость по существу. Итак, следует признать, что по существу дом должен предполагаться вещью раздельной, но что предположение это может быть опровергнуто доказательством невозможности деления данного дома с сохранением за частями экономического значения целого.

Чрезвычайное понижение ценности суммы частей по сравнению с ценностью целого способно также привести к неделимости, хотя бы части, с экономической точки зрения, не переставали отвечать той же цели, как и целое. Это применимо, например, к бриллианту.

Практическое значение рассматриваемого деления заключается в том, что вещи, нераздельные по существу или по закону, во всех юридических отношениях могут быть присвоены одному только субъекту, если не устанавливается общая собственность. Так, например, при продаже железных дорог вследствие несостоятельности, они не могут быть приобретены по частям несколькими лицами, а только одним (т.X, ч.1, ст.1396). При наследовании, например, парохода, если наследники не пожелают остаться в отношении общей собственности, пароход предоставляется одному из них, тогда как другие удовлетворяются соответствующей ценностью, или же пароход продается, и вырученная сумма распределяется между всеми наследниками (т.X, ч.1, ст.1324).

VII. Главные вещи и принадлежности. Понятия эти соотносительны. Под главной вещью понимается такая, которая имеет значение в обороте сама по себе, независимо от других вещей, тогда как принадлежностью является вещь, которая только восполняет экономическое значение главной. Теоретически возможно отличать принадлежности от составных частей вещи: если одна вещь не может выполнять свое экономическое значение без другой, то последняя будет составной частью первой, например, труба на пароходе; в противном случае мы будем иметь налицо принадлежность, например, лодка на пароходе. Практически, однако, различие это крайне затруднительно. Куда должны мы отнести, например, зимние рамы, пожарные при доме лестницы и т.п.? Наш закон не проводит разграничения между составными вещами с одной стороны, главной и принадлежностной вещью с другой. Поэтому смешение это не представляется практически опасным.

Практическое значение указанного различия сводится к тому общему правилу, в силу которого положение принадлежности в юридических отношениях определяется положением главной вещи. Сделка (покупка, залог, завещание, наем), имеющая своим объектом главную вещь, охватывает и ее принадлежности. Тем ограничениям, которые установлены для распоряжения родовым имением, подчиняются также все возведенные на этой земле всякого рода здания и постройки (т.X, ч.1, ст.399) и весь хозяйственный инвентарь (кас. реш. 1884, N 75).

Обратного правила не существует: судьба принадлежности не влияет на главную вещь. Принадлежности могут составить предмет отдельной сделки, если только собственник не стеснен в распоряжении главной вещью (как, например, родовым имением), и в этом случае главная вещь не следует за принадлежностями, а обособляется. Так, например, при продаже имения весь его инвентарь (если противное не установлено в договоре) следует к покупщику, но ничто не мешает собственнику благоприобретенного имения распродать в отдельности весь хозяйственный инвентарь, оставить за собой совершенно разоренные землю и усадьбу.

Связь, устанавливающая отношение главной вещи и принадлежности, может иметь различное основание. Эта связь может быть органическая, механическая, экономическая, юридическая.

1. Органическая связь устанавливается тогда, когда принадлежность, составляя произведение естественных сил главной вещи, продолжает пребывать в связи с ней (т.X, ч.1, ст.387). Сюда относятся так называемые естественные богатства земли, минералы, металлы, вся растительность земли, деревья, хлеб несобранный, трава нескошенная, ягоды, грибы в лесу, рыба в озере. Никому не может принадлежать право пользоваться естественными принадлежностями чужой земли без разрешения собственника; при отчуждении земли, леса, озера право на естественные принадлежности переходит к новому собственнику, если особым соглашением оно не сохранено за последним.

2. Механическая связь устанавливается вследствие искусственного присоединения различных вещей к главной, так что разъединение невозможно без повреждения. Например, громоотвод при доме, мачты на пароходе, лепные фигуры на здании. Так, дом состоит из кирпичей, бревен, рам, дверей, лестниц, полов и т.п., которые в своем соединении образуют одно целое. Выделение этих вещей из главной невозможно без повреждения ее.

Поэтому право на главную вещь поглощает собой право на принадлежности и составные ее части. Например, при залоге дома собственник не имеет права снять с петель двери и продать их особо, как движимость. Наиболее важным в практическом отношении примером механической связи является постройка здания на земле, потому что нельзя отделить строение от земли без разрушения первого. Строение, составляя принадлежность земли (т.X, ч.1, ст.386), предполагается собственностью того, на чьей земле поставлено.

Впрочем, русскому законодательству небезызвестно право собственности на здания, отдельное от права собственности на находящуюся под ними землю. Так, на земле, составляющей Нижегородский казенный ярмарочный гостиный двор, могут быть построены торгующими лавки, на которые им принадлежит право собственности. Приобретатель лавки, внесший выкупную за лавку сумму сполна, получает на лавку данную и пользуется лавкой как собственник ее, сохраняя за собой право лавку продать, заложить или на время уступить. Земля же, которая находится под лавками, составляя собственность казны, предоставляется только в постоянное пользование приобретателя лавки на все то время, пока занимается лавкой (т.XI, ч.2, Устав торговый, ст.665, прил., ст.52, 53 и 56).

3. Экономическая связь чаще всего соединяет вещи в отношение главной и принадлежности. Только благодаря своим принадлежностям приобретает нередко вещь свое хозяйственное значение. Главная вещь часто приобретается не ради ее самой, а из-за совокупности вещей, которыми она обставлена. Этим объясняется различие между ценностью устроенного имения, снабженного хозяйственным инвентарем, и разоренным имением, представляющим одну землю, для эксплуатации которой необходимо обставить ее всевозможными принадлежностями.

Экономическая точка зрения имеет здесь решающее значение: скот будет принадлежностью имения, если он содержится в нем для работ сельских или удобрения полей, но не будет принадлежностью, если ведется скотоводство, для которого земля дает только прокорм. Такое экономическое значение не может не иметь влияния на юридические отношения. В нашем законодательстве содержится постановление, в силу которого движимость, признаваемая принадлежностью недвижимости, не подвергается аресту и продаже с публичного торга.

Только за неимением другого имущества, земледельческие орудия, машины, инструменты и всякого рода снаряды, составляющие хозяйство имения, подлежат продаже с публичного торга отдельно от недвижимого имения и то лишь в случае, когда они могут быть отделены от него без расстройства имения (Устав гражданский, ст.973 п.9, 974 и 975). Приисковое имущество, находящееся как на самом золотом прииске, так и в складах его, подлежит аресту и продаже отдельно от самого прииска в таком только случае, когда оно может быть отделено от него без расстройства золотопромышленного дела, или когда самый прииск не может быть продан (Закон 2 июня 1897; Собрание узаконений и распоряжений правительственных, 1897, N 1149). При отсутствии противоположного соглашения, право, приобретенное по сделке на главную вещь, распространяется и на все вещи, находившиеся с ней в экономической связи.

4. Юридическая связь устанавливается законом в тех случаях, когда, за отсутствием действительной связи, законодатель по каким-либо соображениям желает связать судьбу одних вещей с другими. Так, например, к принадлежностям заповедных имений относятся: вспомогательный капитал, фамильные бумаги, драгоценности или произведения искусств, собрания редкостей, книг и тому подобные, именно в акте учреждения таковых означенные (т.X, ч.1, ст.391). Принадлежностями корабля признаются все корабельные документы (Устав торговый, ст.151 и 152). Нередко, впрочем, законодатель берет на себя задачу указания принадлежностей и тогда, когда опасается сомнений на практике, а иногда дает перечисление там, где принадлежностный характер ясен сам по себе; эти случаи не подходят под понятие юридической связи.

Принадлежности могут быть: недвижимости к недвижимостям, движимости к недвижимостям, движимости к движимостям.

1. Перечисляя недвижимые принадлежности недвижимостей, закон говорит собственно не о принадлежностях, а о составе недвижимостей, он задается целью перечислить совокупность составных частей имения, дома, фабрики или завода. Принадлежностями имений, в смысле сельских земельных участков, являются следующие недвижимые вещи: надворные и сельскохозяйственные строения, мельницы, плотины, дворы, реки, озера, пруды, болота, источники, дороги, мосты, гати (т.X, ч.1, ст.386 и 387): закон присоединяет сюда перевозы, но это не вещи, а право. Принадлежности городских домов составляют: двор, сад, конюшни, сараи и др. надворные строения.

Поэтому, когда нанимается весь дом, то в пользование домом входит и пользование садом, если противное не установлено соглашением; наоборот, когда нанимается квартира в доме, то пользование садом не предоставляется нанимателю, если противное не условлено, потому что сад есть принадлежность целого, а не части. К принадлежностям фабрик и заводов закон причисляет все заводские построения (конюшни, склады сырого материала, продуктов), земли, леса, покосы, руды, соляные рассолы, водопроводные, водосточные трубы (т.X, ч.1, ст.388). В последнем случае закон имеет в виду перечислить составные части фабрики или завода, дающие в своей совокупности представление об этих вещах. Поэтому только те земли, леса, покосы, которые имеют какое-либо хозяйственное отношение к фабрикам или заводам, могут признаваться принадлежностями.

2. Принадлежностями имений служат следующие движимые вещи: весь хозяйственный инвентарь, т.е. рогатый и домашний скот, необходимый для обработки полей и для добывания молочных продуктов, запасы семян, по крайней мере, на ближайший посев, продовольствие для скота, сельскохозяйственные орудия, машины (кас. реш. 1884, N 75). Принадлежности домов составляют те украшения, которые нельзя отделить от здания без повреждения: мраморные, красного дерева и другого рода полы, мраморные, медные или чугунные камины, вделанные зеркала, стенные дорогие обои (т.X, ч.1, ст.389: закон имеет в виду, вероятно, не бумажные обои, как бы они ни были дороги, а штофные, из материи).

Принадлежности фабрик и заводов составляют посуда и инструменты (т.X, ч.1, ст.388), машины, необходимые для целей производства, сырой материал, дрова и каменный уголь, но не готовые продукты. Принадлежностями железных дорог служат вагоны (подвижной состав), заготовленные запасы шпал, рельсов, дров, каменного угля. Принадлежностями вообще недвижимостей являются документы, удостоверяющие право на них, крепости, владенные записи, грамоты, межевые планы, книги и пр. (т.X, ч.1, ст.390).

3. Принадлежностями движимых вещей могут быть другие движимые вещи, хотя закон и не упоминает о них. Так, футляр составляет принадлежность ожерелья, скрипки, рама – картины, судовые документы – корабля или парохода, аттестат – лошади. Ценность не играет здесь роли. Камень в кольце может быть чрезвычайно дорогим солитером, но все-таки он будет лишь принадлежность, потому что он только украшает кольцо, и сам по себе не может служить той цели, которой может удовлетворить кольцо и без камня. Ничтожная картина, вставленная в дорогую раму, все же будет по отношению к последней главной вещью.

VIII. Потребляемые и непотребляемые. Для движимых вещей имеет значение различие между потребляемыми и непотребляемыми. В сущности все вещи потребляемы в том смысле, что вследствие употребления они утрачивают способность служить той экономической цели, для которой были созданы. Однако одни вещи выполняют свое установленное в обороте назначение не иначе, как при условии их немедленного уничтожения, тогда как другие вещи выполняют свое назначение без этого условия, хотя с течением времени и утрачивают свою ценность от употребления. На этом основано различие вещей потребляемых и непотребляемых.

Под вещами потребляемыми понимаются вещи, потребление которых невозможно без немедленного уничтожения их (съестные припасы, керосин, каменный уголь). Напротив, вещами непотребляемыми будут такие вещи, потребление которых возможно с продолжительным сохранением их экономического назначения (стулья, шуба, книги). Очевидно, что рассматриваемое различие зависит чаще всего от естественных свойств предметов, но нередко и от того значения, какое придается им в обороте. С последней точки зрения деньги, сделанные из металла, который менее всего поддается действию времени, должны быть причислены к вещам потребляемым, потому что обладатель их не может воспользоваться их экономическим назначением иначе, как потребив их.

Юридическое значение этого различия обнаруживается в том, что тогда как предметом одних сделок (купли-продажи) могут быть и те и другие вещи, предметом других сделок (найма, ссуды) могут быть только вещи непотребляемые. Это объясняется тем, что сделки второго рода имеют в виду возвращение вещей, взятых для известного употребления, между тем как возвращение потребляемых вещей после их употребления невозможно. Очевидно, что потребляемость и непотребляемость зависят от значения вещей в обороте, а не от воли контрагентов.

Если законом воспрещается продажа играных карт, то каждая колода карт должна считаться, с точки зрения оборота, вещью потребляемой, так как после вскрытия ее она выходит из оборота. Поэтому поданные в клубе карты продаются игрокам, а не отдаются в наем, как это совершенно ошибочно предполагается (Собрание узаконений и распоряжений правительственных, 1897, N 8, ст.93).

IX. Заменимые и незаменимые. Движимые вещи подлежат делению на заменимые и незаменимые. Незаменимые вещ” и – это те, которые выступают в обороте с индивидуальными признаками, как предметы, отличные от целой массы однородных, например, скаковая лошадь Ворон, пароход “Суворов”. Заменимые вещи определяются только общими родовыми признаками, без индивидуальных указаний, например, овцы, овес, хлеб, деньги. Ввиду того, что вещи последней категории определяются только родовыми признаками, они выступают в обороте по счету, по весу: столько-то аршин сукна, столько-то пудов муки. Недвижимости, с точки зрения нашего закона, выступают всегда в качестве вещей незаменимых.

Практическое значение указанного деления такое же, как и предшествующего: так, поставка имеет дело с заменимыми вещами, тогда как покупка может иметь объектом также вещи незаменимые. Возможно, что по закону или по соглашению заменимым вещам будет придано свойство незаменимости, например, хлеб для выставки, старые монеты для коллекции. Устанавливая, что при поклаже денег должны быть в точности обозначены номера кредитных билетов, род монеты и год чеканки (т.X, ч.1, ст.2111), закон вещам заменимым, деньгам, придает свойство незаменимости. Сравнивая два последние деления, следует заметить, что потребляемая вещь будет всегда заменимой, но не всякая заменимая вещь будет вместе с тем и потребляемой, например, бутылки, мешки.

X. Тленные и нетленные. Наше законодательство устанавливает третье различие между движимыми вещами, а именно делит их на тленные и нетленные. Тленными вещами называются те, которые подвержены скорой и легкой порче, например, съестные припасы, тогда как вещи, не поддающиеся быстрому разложению, будут нетленными: золото, серебро, камни, всякая посуда (т.X, ч.1, ст.405). Закон не совсем правильно причисляет к тленным вещам жемчуг, меховые и другие платья, во-первых, потому, что они не подлежат слишком быстрой порче, а, во-вторых, потому, что сам законодатель к нетленным причислил галантерейные вещи, которые по своим качествам не менее поддаются действию времени, чем платья.

Практическое значение деления вещей на тленные и нетленные заключаются в том, что отчуждение тленных вещей допускается даже тогда, когда само имущество, в составе которого они находятся, подлежит только сохранению. Так, например, продажа вещей, принадлежащих к имуществу опекаемого, обставлена различными законными условиями в предупреждение ущерба малолетнего, но тленные вещи могут быть продаваемы опекуном по собственному усмотрению (т.X, ч.1, ст.277).

При объявлении лица несостоятельным, все имущество его собирается, приводится в известность, чтобы потом по соразмерности удовлетворить всех кредиторов, следовательно, об отчуждении вещей до учреждения конкурсного управления не может быть и речи, а между тем закон дозволяет попечителям, с разрешения суда, продать тленные вещи (Устав торговый, ст.429). Ввиду особых свойств тленных вещей, они не подлежат аресту для обеспечения иска (Устав гражданский, ст.625).

При обращении взыскания на движимые вещи, судебный пристав обязан уведомить отсутствующего должника, но когда имущество, на которое налагается арест, подвержено скорой порче, то, не ожидая явки должника, вещи эти могут быть немедленно проданы (Устав гражданский, ст.971, см. ст.1028). При железнодорожном передвижении отличие тленных вещей от нетленных имеет немаловажное значение (Общий устав российских железных дорог, ст.67, п.a, ст.84). Как ни близко рассматриваемое деление с делением на потребляемые и непотребляемые, однако совпадения нет, так, дрова – вещи потребляемые, но не тленные. Непотребляемые вещи будут вместе с тем и нетленными, а из потребляемых только некоторые будут тленными.

XI. Вещи вне оборота. Весь внешний мир, окружающий человека, представляет неистощимый запас для создания вещей, которые, ввиду их потребительной и меновой ценности, подлежат сделкам между частными лицами, составляющими в совокупности гражданский оборот. Однако некоторые части внешнего мира стоят вне оборота по причинам естественным, по соображениям государственным или религиозным.

1. По естественной причине объектом сделок не могут быть: a) свет, солнечный или лунный; b) воздух; c) вода проточная, хотя заключенная в сосуды она может быть предметом поставки, например, при заказе воды для булочной из определенного источника, продажа воды водовозами; d) море или воды морские (т.XII, Устав сельскохозяйственный, ст.486). Ввиду последнего было признано, что город Феодосия не имел права отдавать в аренду рыбные ловли в водах, прилегающих к берегу (кас. реш. 1880, N 36).

2. По государственным соображениям некоторые вещи признаются неспособными сделаться предметом прав со стороны частных лиц. Это такие вещи, которые принадлежат государству или его частям, например, городу, и находятся, волей закона, в общем пользовании. Среди вещей, составляющих государственное достояние, следует различать: a) казенные вещи, принадлежащие в собственность государству, которое приравнивает себя частному лицу, – государственные имущества; и b) общественные вещи, хотя и принадлежащие государству, но предоставленные в общее пользование всех граждан.

Относительно вещей первого рода, государство представляется таким же неограниченным собственником, как и частное лицо, и вправе исключить частных лиц от пользования принадлежащими ему вещами. На праве частной собственности государству принадлежат леса, земли, крепости, корабли, военные орудия и многое другое. Вещи второго рода остаются в общем пользовании, пока не изменится в установленном порядке самое назначение вещи. В общее пользование предоставляются, ввиду значительного культурного их интереса, дороги, реки, библиотеки, музеи, храмы, порты.

В интересах сообщений, находятся в общем пользовании дороги большие и почтовые в 30 сажен шириной (Устав путей сообщений, т.XII, ст.10); они неприкосновенны, не должны быть занимаемы, застраиваемы, запахиваемы ит.п. (Устав путей сообщений, ст.882, 889, 890), и владельцам имений, прилегающих к большой дороге, запрещается косить траву, растущую на ней, чтобы дать прогоняемому скоту подножный корм (т.X, ч.1, ст.435).

Сообщение по судоходным рекам и озерам (только не частным) составляет общее пользование всех без изъятия (т.X, ч.1, ст.434), так что собственники ближайших участков не должны оказывать препятствий сообщению или обращать их в предмет сделки, направленной к устранению или стеснению свободы передвижения по ним. Общее пользование реками ограничивается целями сообщения: рыбная ловля на реках составляет право прибрежных собственников (т.XII, Устав сельскохозяйственный, ст.490).

Для определения того, какие именно реки должны считаться исключенными из оборота, следует руководствоваться различием, устанавливаемым в нашем законодательстве, между судоходными реками, по которым сплав плотами возможен все лето, и малыми реками, по которым сплав возможен только весной или осенью при помощи прибывшей воды.

Так же, как государству, и городу принадлежат вещи, которыми он распоряжается как обыкновенный собственник, и вещи, которые, хотя и принадлежат ему, но находятся в общем пользовании. Принадлежащие городу земли, назначенные, по городскому плану, под площади, улицы, переулки, тротуары, проходы, мосты, каналы, реки, пролегающие через городские земли, оставаясь городской собственностью, состоят в общем всех пользовании (Городское положение, ст.8), следовательно, эти земли не могут быть ни продаваемы, ни отдаваемы в аренду до изменения городского плана (в действительности, части городских площадей постоянно отдаются в аренду – под балаганы, зверинцы, цирки). Улицы в деревнях и селах, составляя продолжение дорог, также не могут подлежать частному обладанию; поэтому базарные площади не могут быть отдаваемы помещиком на откуп.

В противоположность указанным сейчас вещам, которые не могут быть предметом сделок, потому что они находятся в общем пользовании, некоторые вещи изымаются из оборота, потому что по закону они не могут быть предметом чей-либо собственности. Запрещается торговать невольниками, вывезенными из-за границы (т.X, ч.1, ст.1404; следовательно, рабы, с момента нахождения их на русской территории, перестают быть объектом сделок).

В известное время года, когда запрещается охота, дичь не должна быть продаваема (Устав сельскохозяйственный, ст.346); однако закон не устанавливает недействительности сделки, а только связывает ее с уголовным наказанием. Предметом сделок не могут быть яды, фальшивые монеты, вредные для здоровья напитки, иностранные игральные карты, не дозволенные к обращению цензурой книги, рисунки, ноты (Устав врачебный, т.XIII, ст.664, Уложение о наказаниях, ст.562-564, 575, 1020, 1022).

3. По соображениям религиозным, опустевшие кладбища, находящиеся среди населенных мест, должны быть огорожены или обведены рвом владельцем той земли, на которой они были устроены, никакого строения на этих местах нельзя возводить, а также запрещено обращать эти места под пашню (т.XIII, Устав врачебный, изд. 1892, ст.709 и 712). Отсюда можно заключить, что земля, бывшая под кладбищем, изъята совершенно из обращения, так как теряет всякую полезность.

С точки зрения нашего закона на кладбище, следует признать, что духовное ведомство не может сдавать места на кладбищах под сенокос (contra кас. реш. 1896, N 90). Вопрос о том, кто является собственником земли, находящейся под кладбищем, – лица ли, предоставившие на то свою землю, или церковь, возбуждает сомнения (см. кас. реш. 1883, N 23, и 1896, N 90).

Учреждение домашних церквей допускается, по-видимому, ввиду личных качеств устроителя, потому что по смерти последнего она не переходит по наследству без нового разрешения. Если разрешение не было испрошено или не было дано, то вся движимость домовой церкви обращается в собственность приходской церкви (Устав духовных консисторий, ст.49). Отсюда можно заключить, что домашняя церковь не составляет принадлежности того дома, где находится, и церковная утварь не может быть ни продана, ни заложена, ни завещана.

По тем же соображениям закон, хотя не исключает вовсе из оборота икон, но допускает сделки с ними по особой форме и при известных условиях. Иконы не продаются, а только заменяются деньгами (т.X, ч.1, ст.279), иконы с неотделенными от них ризами, окладами и другими украшениями не могут быть обращаемы в публичную продажу, но отдаются взыскателю по добровольному соглашению с должником, а когда соглашения не последует или взыскатель будет иноверец, то иконы вместе с окладами отдаются в ближайшую приходскую церковь, без всякого за то удовлетворения кредиторов.

Если же украшения иконы были сняты с них, то они могут быть обращаемы в продажу (Устав гражданский судебный, ст.1043 и 1044). Жалуемые духовным лицам панагии и кресты, драгоценными камнями украшенные, по смерти их отдаются наследникам с тем, однако же, чтобы священные изображения, в них находящиеся, были вынимаемы и оставляемы для хранения в ризнице того места, к которому умерший по службе принадлежал (т.X, ч.1, ст.1186).

Габриэль Шершеневич

Русский юрист, цивилист, профессор Казанского и Московского университетов, депутат I Государственной Думы.

You May Also Like

More From Author