Законом называется исходящее от верховной власти правило, которым устанавливаются права. Сама власть верховная в этой деятельности называется властью законодательной. Это свойство закона, что им регламентируются права, только и может руководить нами в различении законов и других актов нераздельной верховной власти.
Хотя основные законы и определяют порядок составления законов и их освящения верховной властью, но закон может составиться и другим путем. Установленный прядок тот, что законы проектируются в Государственном совете и от него представляются на высочайшее утверждение[1].
Но иногда проект закона составляется в Комитете министров и от него представляется на усмотрение верховной власти; иногда закон исходит непосредственно от Его Императорского Величества. По общим понятиям, обнародование составляет существенный признак закона: и наши основные законы, действительно, определяют порядок обнародования законов[2].
Но очень часто исходит от верховной власти определение и не обнародуется установленным порядком, тогда как определение составляет закон. Потому каждое изъявление высочайшей воли, определяющее права, следует считать законом. Акты верховной власти – исполнительной и судебной – отличаются от него тем, что составляют лишь применение закона, подобно тому, как он применяется органами верховной власти.
Выражение закона возможно в двух формах, существенно различных между собой, – в форме общей и в форме частных случаев. Первая представляет закон как юридическое начало, высказанное законодателем для применения к действительности; вторая – как определение частного случая, причем предполагается, что случаи повторяются и есть возможность исчерпать большее или меньшее количество случаев, встречающихся в действительности.
Первая форма более сообразна существу закона, долженствующего выразить общее правило, и более выгодна для науки, имеющей дело с началами. И необходимо сказать, что гражданские законы скорее всех других ведут к общей форме: если где-либо затруднительно исчерпать частные случаи, то это именно в гражданском праве, потому что разнообразие случаев здесь чрезвычайное.
Но ни та, ни другая форма не проведена строго ни в одном законодательстве; имея в виду определить частные случаи, законодатель поражается их разнообразием и означает случаи более общими признаками; устанавливая общее начало, законодатель не может удержаться, чтобы не определить хотя бы некоторые частные случаи.
Однако есть возможность определить, в каком духе выражен закон и какого вообще направления держится законодательство, а для применения законов чрезвычайно важно иметь в виду форму их выражения.
Наше гражданское законодательство, хотя и представляет больше общих начал, чем другие части законодательства, но есть по преимуществу законодательство частных случаев, тогда как, например, французское гражданское законодательство по преимуществу – законодательство начал.
Такой характер нашего законодательства объясняется тем, что для выражения общих юридических начал необходимо юридическое образование в лицах, составляющих законы, составители же Уложения царя Алексея Михайловича не имели такого образования.
Большей частью его статьи начинаются словами «буде», «если», представляют отдельные случаи и дают по ним разрешения. Равным образом и впоследствии законодательная власть большей частью определяла отдельные случаи, по мере того как они возникали в действительности.
Сводом всех этих частных определений составилось наше действующее законодательство. (Только вошедшие в Свод законы новейшего времени удовлетворяют требованиям законодательства начал. – А. Г.)
Разделение законов на их виды может быть очень дробным. Было время, когда под влиянием схоластики вся наука состояла из определений и подразделений. В настоящее время, хотя схоластическая философия не имеет приверженцев, однако разделения все еще пользуются некоторым уважением.
Мы обратим внимание лишь на разделения, имеющие практический интерес. По отношению к гражданскому праву имеют практическое значение разделения законов по трем основаниям: а) по содержанию, b) по пространству действия и с) по последствиям нарушения.
а) По содержанию законы разделяются на безусловно постановляющие что-либо и дозволяющие что-либо делать или не делать. Первые называются принудительными (leges cogentes), вторые – дозволительными (leges permissivae). Законы принудительные разделяются на повелительные (leges jubentes), что-либо повелевающие, и запретительные (leges prohibitivae), что-либо запрещающие.
Неисполнение закона принудительного составляет нарушение закона и влечет за собой более или менее невыгодные последствия, тогда как нарушение закона дозволительного неудобомыслимо. Все законы, предоставляющие права, суть законы дозволительные; законы же, установляющие обязанности, – принудительные.
В разряд законов дозволительных входят и такие законы, которые определяют юридические отношения лишь на случай, что сами граждане не определят их. Так, законы, определяющие порядок наследования в имуществах благоприобретенных, постановлены на случай, когда не будет завещательного распоряжения об имуществе, или когда духовное завещание будет признано недействительным[3].
Не всегда такое значение закона в нем выражено. Потому нередко люди, не знакомые с теорией права, считают закон обязательным и полагают невозможным определить свои отношения иначе, чем определено в законе, тогда как власть законодательная не настаивает на его применении, а только предлагает известное определение и имеет в виду, что если граждане не сделают иного постановления относительно своих юридических отношений, то значит – хотят подчиниться закону, применяют его к себе.
Возьмем пример: законодательство определяет, что в случае обеспечения обязательства закладом закладываемое имущество описывается, опечатывается и хранится у залогопринимателя[4]. Но неужели залогоприниматель не может оставить заложенное имущество в руках залогодателя? И таких законов много.
Нужно всегда обращать внимание на то, решительно ли повелевает или запрещает что-либо закон, или он предоставляет право. В последнем случае граждане всегда могут определить отношения по своему усмотрению, лишь бы постановление их не противоречило принудительным законам.
Так, в нашем примере, залогопринимателю предоставляется право держать у себя принятое им имущество. Но залогоприниматель может и не пользоваться своим правом: не будет ничего беззаконного, если в акте закладного договора будет постановлено, что движимое имущество, обеспечивающее обязательство, должно оставаться в руках залогодателя.
b) По пространству действия законы разделяются на общие (leges communes) и особенные (leges singulares). Общие законы касаются всех граждан, особенные же постановляют правила для лиц, находящихся в известных исключительных условиях. Закон, предоставляющий каждому право вступать в договор, – общий; закон о малолетних – особенный, потому что соображает особенность возраста.
Разумеется, что именно в области гражданского права должно оказаться много законов, соображающих особенное положение лиц: при всем желании дать общие правила законодатель не может совершенно отвлечься от особенностей, встречающихся в действительности на каждом шагу.
Другое деление законов по пространству действия – это деление на законы общие (leges generales) и льготные (leges speciales). Общий закон дает общее правило, распространяющееся на всех граждан или по крайней мере на всех, находящихся в известных условиях; закон льготный постановляет исключение из общего правила в пользу какого-либо лица и есть как бы отрицание общего закона.
Так, законы о привилегиях, о майоратах и тому подобном – законы льготные[5]. Это деление законов на общие и льготные не совпадает с делением на общие и особенные: закон особенный постановляет общее правило, только правило это действует при известных условиях; льготный же закон постановляет исключение для отдельного лица, так что по отношению к льготному закону и особенный закон есть общий.
Наконец, по пространству действия законы разделяются на общие (leges universales) и местные (leges particulares). Отношение между ними таково, что местный закон исключает действие общего.
Очень естественно, что в таком обширном государстве, как наше Отечество, должны быть законы, относящиеся к отдельным местностям: невозможно, чтобы при разнообразии племен, населяющих Россию, при огромном пространстве ее, не было местных особенностей в юридическом быту, а законодательство не может не учитывать действительности.
Так, местные законы действуют в Финляндии[6], в губерниях Царства Польского[7] и Прибалтийских[8], Черниговской и Полтавской[9], в Бессарабии[10] и в Закавказском крае[11]. Местными представляются также законы, относящие к казакам, инородцам и др. Есть, наконец, особые определения, касающиеся некоторых городов.
с) По последствиям нарушения должно различать следующее. 1) Законы, нарушение которых влечет за собой ничтожество действия нарушающего. Технически они называются законами совершенными (legеs perfectae). Закон требует, например, чтобы духовное завещание было подписано по крайней мере тремя свидетелями[12]; духовное завещание, подписанное одним или двумя свидетелями, недействительно.
Или, например, по закону согласие лица на вступление в брак – необходимое условие для действительности брака[13]: брак, совершенный с насилием, недействителен. Ничтожность действия не должно, однако, понимать в том смысле, что действие ничтожное не имеет никакого юридического значения: оно не влечет только тех последствий, которые влекло бы за собой в случае действительности; но совершенно отказать ему в значении нельзя.
Так, брак, совершенный с насилием, ничтожен; но насилие может составлять преступление, и виновный подвергается наказанию. Или, например, духовное завещание, подписанное двумя свидетелями или вообще без подписи свидетелей, содержит в себе признание долга со стороны завещателя: это признание имеет юридическую силу, хотя само завещание недействительно.
Может быть, разумеется, и такой случай, что действие, нарушающее закон, останется без всяких юридических последствий; но это не общее правило. 2) Законы, нарушение которых влечет за собой не ничтожество действия, а только более или менее тягостные последствия. Они называются технически законами несовершенными (leges imperfectae).
Например, по закону должник обязан в срок удовлетворить своего верителя; но срок наступает, а должник не удовлетворяет верителя; здесь факт, нарушающий закон, не ничтожен, а наступают для должника тягостные последствия, например, он должен платить неустойку и т. д.[14]
Или, например, закон постановляет, что заемное письмо по сроку должно быть явлено в течение трех месяцев; нарушение этого закона не влечет за собой недействительности заемного письма, а только, в случае несостоятельности должника, веритель по неявленному заемному письму удовлетворяется после других кредиторов[15].
3) Законы, нарушение которых дает кому-либо право требовать судебным порядком, чтобы действие, нарушающее их, было признано ничтожным, если без такого требования оно остается в своей силе. Такого рода законы называются менее совершенными (leges miuus quam perfectae).
Например, кто-либо по принуждению подписал обязательство; само по себе обязательство действительно, но давший его может просить о признании обязательства ничтожным[16]. Очевидно, что это деление законов по последствиям нарушения не касается тех законов, которыми предоставляются права.
[1] Законы основные (З. осн.), т. I, ч. 1, ст. 50.
[2] Там же, ст. 57, 58.
[3] Ст. 1110.
[4] Ст. 1671.
[5] Можно себе представить и такие исключительные законы, которые клонятся не к выгоде, а ко вреду отдельного лица. Например, иногда, по исключению, верховная власть определяет судить лицо военным судом: военный суд не составляет никакого облегчения, между тем закон о предании лица, по исключению, военному суду должен рассматриваться одинаково с законом льготным. Но индивидуальные законы у нас постановляются обыкновенно в пользу лица и оттого называются льготными.
[6] (В Финляндии действующим гражданским кодексом является шведское Уложение 1734 г. Принятое на сейме, оно 23 февраля 1736 г. было утверждено королем Фридрихом и распространено на все подвластные Швеции страны, в том числе и на Финляндию. При присоединении Финляндии к Российской империи, Манифестом 3 июня 1808 г. Уложение оставлено в прежней силе.
Официально оно было издано в 1824 г. на шведском и русском языках под заглавием: «Уложение Швеции, принятое на сейме 1734 г. и Е. И. Величеством утвержденное для Великого Княжества Финляндского».
Узаконения, издаваемые с 1808 г., печатаются в Сборнике постановлений В. К. Финляндского (до 1860 г. на шведском, а с 1860 г. и на русском языке). Новейшее частное издание К. Малышева – Общее уложение и дополнительные к нему узаконения Финляндии. СПб., 1891. – А .Г. )
[7] (В образованном Наполеоном I, по завоевании Пруссии, герцогстве Варшавском декретом герцога Фридриха Aвгуста, 27 января 1808 г., был введен французский Гражданский кодекс. По присоединении Польши к России, на основании постановления Венского конгресса 1815 г., кодекс был оставлен в силе.
Через три года, однако, началось исправление его, в смысле наибольшего приспособления к юридическим воззрениям польского народа. В 1818 г. 14 апреля, был издан новый закон о привилегиях и ипотеках, дополненный и измененный законом 1 июля 1825 г.
В 1820 г. была образована комиссия из членов Государственного совета и депутатов от обеих палат сейма 1818 г., на которую было возложено составление нового гражданского уложения. Деятельность комиссии ограничилась составлением введения и первой книги, утвержденных 1 июня 1825 г. под названием «Гражданское уложение».
В 1838 г. был учрежден комитет по пересмотру законов, действующих в Ц.П.; комитет составил положение о союзе брачном, утвержденное 16 марта 1836 г. Упомянутые три закона заменили собой введение, всю первую книгу и XVIII разд. III книги французского кодекса, в остальных частях в общем оставшегося в силе и посейчас; сделаны лишь некоторые частичные законодательные изменения, помещенные до 1871 г. в «Дневнике законов Ц.П.», а с 1871 г. – в «Собрании законов и распоряжений правительства».
Существенные изменения в кодексе вызваны введением судебных уставов. См. Положение 1875 г., 19 февраля, вошедшее в уст. гр. суд: ст. 1482-1798. Официальный перевод введения и первой книги Гражданского уложения 1825 г., положения о брачном союзе 1836 г., второй и третьей книги французского кодекса и законов 1818 и 1825 гг. об ипотеке, издан в 1870 г. под названием «Собрание гражданских законов губерний Царства Польского». – А .Г.)
[8] (Вскоре по присоединении Остзейского края к России осознана была необходимость составления единого Гражданского уложения, могущего заменить собой бесконечно разнообразные законы: шведские, польские, германские и другие, действовавшие в крае. С 1728 г. созывается ряд комиссий, на которые возлагается эта задача.
Выполнить ее удалось лишь II Отделению Собственной Е. И. В. Канцелярии при непосредственном участии известного Болугьянского. Составлен был местный Свод, третья часть которого обнимала собой гражданские законы. Окончательная переработка этой части была поручена профессору Дерптского университета Бунге.
12 ноября 1862 г. третий том «Свода местных узаконений губерний остзейских» был утвержден и вступил в действие с 1 июля 1865 г. Лучший курс остзейского гражданского права: Erdmann-System des Privatrechts der Ost seeproviuzen Liv, Est und Curland. 4 т. 1889, 1891, 1892 и 1894 гг. – А. Г.)
[9] Местные гражданские законы, действующие в губерниях Черниговской и Полтавской, основаны почти исключительно на литовском статуте, который до 1839 г. действовал во всем западном крае нашего Отечества в настоящих его пределах.
Но в это время, имея в виду, что единство законов содействует сближению разных областей государства, правительство наше сочло нужным заменить литовский статут общим законодательством, сохранив действие статута только в губерниях Черниговской и Полтавской.
Неизвестно, почему правительство сохранило действие литовского статута в этих губерниях, которые наименее подвергались чужеземному влиянию: потому ли, что правительство считало действие литовского статута здесь наименее неудобным и не нашло нужным для той цели, с которой вытеснен литовский статут, распространять это вытеснение на губернии Черниговскую и Полтавскую, без того уже тесно связанные с великорусскими губерниями; или потому, что правительство желало сохранить след господства этого законодательного памятника, для своего времени в высшей степени замечательного.
Но и для губерний Черниговской и Полтавской в настоящее время сам литовский статут не имеет значения действующего законодательства: при втором издании Свода законов (1842 г.) определения литовского статута по гражданскому праву сближены по возможности с определениями общего права и в таком виде внесены в Свод гражданских законов, так что определения литовского статута имеют силу не сами по себе, а как статьи Свода законов, составленные на основании высочайше утвержденного мнения Государственного совета 15 апреля 1842 г. (ст. 111, 118, 167, 176, 232, 255, 258, 264, 295, 400, 430, 466, 522, 540, 556, 970, 991 пр., 999, 1005, 1055, 1133, 1139, 1143, 1157, 1321, 1354, 1459, 1559, 1584, 1586, 1677 пр., 2016, 2032, 2038, 2247, 2327, прил. 7 к ст. 694. – А .Г.)
[10] (При присоединении, по Бухарестскому миру 1812 г., Бессарабии к России были оставлены в силе действовавшие там: шестикнижье К. Арменопуло, собрание законов А. Донича и соборная грамота А. Маврокордато, причем общим законам империи было лишь придано значение вспомогательного источника права.
Неоднократные попытки правительства составить для Бессарабии особый местный свод законов не привели к практическому результату; местные источники и посейчас остаются в силе, и деятельность правительства выразилась лишь в издании нескольких законов в отмену национальных и в издании в 1831 и 1854 гг. переводов вышеупомянутых источников бессарабского права. Что касается присоединенной по Берлинскому трактату 1878 г. части Бессарабии, то она поставлена в такое же положение, как и часть, ранее присоединенная к России. – А. Г.)
[11] (В 1859 г. относительно Грузии, Имеретии и Гурии, а в 1870 г. относительно Мингрелии, постановлено: взамен действовавшего там Уложения царя Вахтанга VI ввести общие законы империи, дополнив лишь ч. 1 т. Х некоторыми новыми правилами применительно к этим княжествам (ст. 452 пр., 457, 462, 1130 пр., 11481, 11531, 1322 пр., 1700 пр., прил. 1, 3 к ст.694; прил. 1-5 к ст.1130). – А. Г.)
[12] Ст. 1048.
[13] Ст. 12.
[14] Ст. 1575.
[15] Ст. 2039, 2056.
[16] Ст. 702, 703.
