Сословие однодворцев образовалось, как известно, из потомков прежних служилых людей разных чинов, как-то: детей боярских, казаков, стрельцов, рейтаров, драгунов, солдат, копейщиков, пушкарей, затинщиков, воротников, засечных сторожей и т.п., поселенных в XVII столетии на украинской линии и в украинских городах для охранения юго-восточных границ государства от неприятельских набегов.
Всем им раздавались на поместном праве отдельными участками на каждого человека особо земли, на которых они селились отдельными дворами в слободы. В состав их поступили впоследствии некоторые старинные дворянские роды, сделавшиеся мелкопоместными, а при Петре I иные дворяне, уклонившиеся от нового порядка службы, имевшие по 100 и по 200 дворов крестьян, тоже записались в однодворцы.
При учреждении Петром нового порядка регулярной военной службы, с этим новым порядком связано было приобретение прав дворянских: украинские служилые люди должны были подойти под те же правила; но как не все они хотели или были в состоянии подчиниться условиям регулярной службы, то большая часть так называемых однодворцев должна была остаться вне дворянского сословия.
Вследствие того, по распоряжению правительства, в 1712 году все однодворцы, не поступившие в регулярную службу, написаны в одну статью, а в 1724 году причислены к государственным крестьянам (ук. 1798 г., сент. 24). Посему поземельное владение однодворцев основано было по начальному происхождению на поместном праве, а по переходу – на праве наследственном.
Сообразно с законными условиями поместного права, владение украинских однодворцев землями было неполное и подвергалось с самого начала ограничениям. Вся земля, которой наделены были однодворцы, должна была оставаться в исключительном владении этого сословия, и города, к которым приписаны были они службой, почитались – относительно поместного верстания – заказными.
Для того, чтобы службе тех мест убытка не было и земля из той службы не выходила, – в заказных украинских городах запрещалось сдавать, уступать, менять, продавать и закладывать поместные земли дворянам и детям боярским других городов; но все такие переходы земель между самими украинскими служилыми людьми не запрещались.
В 1714 году раздача поместий была прекращена и поместное право уравнено с вотчинным, следовательно все запретительные указы о распоряжении поместными землями, существовавшие до того времени, сами собой должны уничтожиться: в этом отношении для однодворческих земель не было сделано особого исключения, хотя в то время однодворцы почитались уже крестьянами.
Таким образом, после 1714 года однодворцы (не говоря о владельцах в бывших новгородских областях, поморских городах) представляли исключение из общего существовавшего в то время порядка, по которому сельские обыватели низших сословий не могли располагать землями в уезде на полном праве собственности.
Такой свободой однодворцы начали пользоваться теперь, и в период 1714-1727 годов распродали много вотчинных и поместных земель своих жителям других городов и лицам, не принадлежавшим к однодворческому сословию.
Продажи эти продолжались до запретительного указа 1727 года и даже после того, до издания межевой инструкции 1766 года. Вот главная причина, почему в однодворческих дачах водворилось чересполосие владений в таких размерах, каких не замечаем в дачах прочих государственных крестьян.
Прочие государственные крестьяне, составившиеся из других элементов, не имели по вышеизложенной причине того удобства к отчуждению земель своих, каким с 1714 по 1727 год пользовались однодворцы.
Чересполосие это впоследствии еще значительно увеличилось, частью от нового дробления участков посредством новых продаж и наследственных переходов, частью от того, что некоторые из самих однодворцев, имевших в даче наследственные участки, дослуживались до дворянства, причем прежние однодворческие земли их становились уже дворянскими, помещичьими.
Должно заметить еще, что при самом обращении украинских служилых людей в однодворцы некоторые из них, зачисленные по новым правилам в дворянский раздел, могли оставаться при пользовании землями, данными им или предкам их в поместье при поселении, и таким образом становились помещиками посреди однодворческой дачи.
Сверх того, мы знаем (ук. 1676 г. апр. 12 и 14), что в украинских городах продаваемы были разных чинов людям в вотчину из диких полей и из примерных – земли, на которых могло быть устроено поселение и которые впоследствии при генеральном межевании могли быть замежеваны в одну округу с землями однодворцев.
Заметим еще, что особенная хлебородность земель в украинских городах в сравнении с прочими местностями, в коих раздавались поместья, могла служить приманкой для лиц, желавших получить землю в этих городах.
Наконец случилось (как видно, например, из указ. 24 сент. 1728, 1750 авг. 3, 1804 июня 6), что в однодворческих селениях поселялись и сторонние люди разных сословий на порожних землях, без указной дачи, по добровольному соглашению с однодворцами.
Последствием этой свободы однодворцев в продаже земель было, кроме усилившейся чересполосности, еще следующее неудобство:
1) неравномерность в распределении поземельного владения между самими однодворцами: у иных оставалось с излишком достаточное количество земли для хлебопашества, другие, распродав все свои земли, пришли в крайнюю бедность и несостоятельность к платежу податей и оброков; в некоторых селениях общее количество однодворческой земли сильно уменьшилось, а число работников значительно увеличилось; от сего происходило нередко общее оскудение в хлебопашестве, тем более, что за некоторыми однодворцами числились крепостные крестьяне, которых также надлежало наделить землей;
2) между однодворцами и помещиками завелось великое множество судных дел о завладениях и обидах, и развилась вредная привычка к жалобам и сутяжничеству. Неудобства эти с течением времени делались ощутительнее для правительства.
Вскоре после введения однодворцев в подушный оклад вредные последствия распродажи земель их не могли быть так очевидны, как сделались впоследствии, но и тогда правительство признало нужным (указом 14 августа 1827 года) воспретить на будущее время в заказных городах продажу земель, которыми владеют однодворцы в своих дачах.
Главной целью сего запрещения было устранить всякое помешательство в платеже подушных денег и в содержании ландмилицких полков, которые с 1713 года комплектовались из украинских однодворцев.
Несмотря на то, продажи земель продолжались; межевой инструкцией 1754 года предположено было наделить однодворцев и всех прежних служб людей, несущих ландмилицкую службу, определенной пропорцией земли (по 30 дес. на двор из 4 челов.) и затем всю остальную поместную землю, как ту, на которой они положены в оклад, так и порозжую, отсутственную в других дачах, обратить в казенное ведомство; впрочем, земли, купленные самими однодворцами и данные из поместья в вотчину, положено писать за ними особо, не смешивая с поместными.
Продажи, сделанные после 1727 года, дозволено оставить в силе в таком только случае, если проданные из-под поселения земли не понадобятся в душевой раздел и заселены уже покупщиками, а отсутственные – во всяком случае, если только заселены.
Отличая таким образом вотчинные однодворческие земли от поместных, правительство предполагало решительно и при самом генеральном межевании отделить сии последние особой окружной межой от помещичьих людей всякого чина и от владения бывших однодворцев, дослужившихся до офицерских чинов и сделавших прежнюю свою однодворческую дачу помещичьей.
Новой инструкцией 1766 года все продажи однодворческих земель, бывшие после 1727 года, оставлены в силе[1], а все прочие земли, оставшиеся во владении однодворцев, разделены на 4 разряда:
1) порозжие государственные земли, на которых однодворцы поселились без дач: их велено размежевать по пропорции на души (по 15 дес.);
2) прежние поместные из писцовых дач, на коих однодворцы положены в оклад: их велено межевать не на лица и души, но всем вообще в одну округу по писцовым книгам;
3) поместные же отсутственные и в других дачах, никому не проданные и никем не заселенные и не входящие в душевую пропорцию; такие земли положено межевать особо;
4) собственные, покупные и данные в вотчину.
Все земли поместного происхождения межевая инструкция признает общественными, казенными, с той разницей, что те земли, на коих однодворцы положены в оклад, положительно воспрещено им продавать и равным себе однодворцам (XIX гл., п. 18), а относительно отсутственных прямого запрещения в этом смысле не выражено[2]. Собственные же земли положительно разрешено им продавать – не иначе как равным себе однодворцам.
Затем всякая продажа сторонним людям и покупка от сторонних людей решительно уже запрещена однодворцам. Цель сего закона, как рассуждал в 1831 году (апреля 29, N 4524) и Государственный совет, была та, чтобы сосредоточением однодворческих земель избегнуть чересполосного владения с посторонними; для сей же цели постановлено было за правило (инст. земл. п. 71-73, 75, 76): земли однодворцев и прежних служб служилых людей межевать вообще, а не порознь, хотя бы и некоторые из них и дослужились до офицерских рангов.
Подробное рассмотрение XIX гл. меж. инстр. 1766 года приводит к тому заключению, что и законодательство императрицы Екатерины стремилось дать единство поземельному владению однодворцев отделением их в особые округи.
Постановив твердым правилом межевать земли к селениям, а не к именам владельцев общей дачи, межевая инструкция не отступала от него и в этом случае; но для округления однодворцев, если в общей с ними даче будут крестьяне других ведомств и помещичьи, губернаторам поручено рассчитать, сколько тех и других в поселении находится: если однодворцев против крестьян другого звания будет наполовину или меньше, то нет ли возможности перевести первых на другие земли; если однодворцев окажется более двух третей, то куда перевести помещичьих или как отделить их особыми окружными межами: если же есть в даче кроме однодворцев казенные крестьяне, то нельзя ли последних приверстать в первые или обратно, так как те и другие равно состоят в казенном ведомстве? Из последующих узаконений не видно, однако же, чтобы это предположение приводимо было в действие и получило бы значение общей законодательной меры.
Несмотря на строгое запрещение, отчуждение однодворческих земель не прекратилось и после 1766 года. Привыкнув почитать собственными жалованные земли, состоявшие в их пользовании, поместные и отсутственные, они продолжали продавать и закладывать их сторонним людям.
При тогдашнем несовершенстве в организации местного крестьянского управления, при недостатке правильного надзора за совершением актов, не было возможности предупредить такие продажи, которые весьма часто не облекались и законными формами, следовательно могли ускользать от внимания правительства: покупщики и залогодержатели вступали во владение землей безгласно и безгласно же продолжали свое владение.
Продавцы и закладчики со своей стороны, нуждаясь в земле, которую сами распродали, начинали иски о возвращении отчужденного имущества, и тяжбы о землях у однодворцев с помещиками и с другими казенными крестьянами размножались еще более прежнего. Все это побуждало правительство к принятию решительных мер для прекращения беспорядков.
Между тем, для устройства хозяйственного быта однодворцев и для уравнения их землей, некоторые из малоземельных были переведены на другие участки, а иным намерены из порозжих земель дополнительные дачи: однодворцы, освобожденные в 1773 году от особенной служебной повинности, которая прежде лежала на них, постепенно сливались на самом деле в общей системе управления с прочими государственными крестьянами[3].
В 1797 году положено было уравнять всех казенных крестьян землей, назначив им 15-десятинную пропорцию на душу; правило это распространено и на однодворцев, как имеющих владение по писцовым книгам, так и на поселившихся без дач на порожних землях (ук. 1798 г. сентября 24, 18676), с той разницей, что первым земли сии назначались в собственность каждому человеку особо, полагая в счет душ для наделения и однодворческих крестьян, а последним – на все селение окружной межой.
Сверх этой пропорции, однодворцы из поместной земли своей не должны были ничего более иметь, просить или отыскивать, а что сверх оной оказалось бы, то велено отобрать в число казенных земель; впрочем, и сим распоряжением не уничтожались подтвержденные межевой инструкцией права однодворцев на особые земли, принадлежавшие предкам их по дачам или приобретенные ими самими по прежним законам.
Если бы это распоряжение приведено было повсеместно в исполнение, то вся писцовая дача однодворческая заменилась бы окончательно определенной душевой пропорцией, все споры о крепостных правах и на примерные земли сделались бы невозможными, таким образом правительство удобнее достигло бы своей цели – отделить однодворческое владение к одним местам и прекратить тяжбы о землях однодворческих.
Но предположенная мера не была, как видно, приведена в действие: главной причиной тому был, по всей вероятности, оказавшийся недостаток земли для наполнения положенной душевой пропорции.
Правительство вскоре убедилось, что нормальная пропорция по 15 десятин на душу, установленная межевой инструкцией, слишком велика и что во внутренних губерниях при умножившемся населении – недостало бы на эту пропорцию земли для удовлетворения крестьян[4].
С другой стороны, очевидно и то, что при подобной редукции однодворческих земель и прочие владельцы, участвовавшие с однодворцами в даче, должны были бы лишиться в ней примерных земель, которые по генеральному межеванию торжественно утверждены были за ними в общих дачах межевой инструкцией. Такое нарушение частного права слишком явно противоречило бы прежнему торжественному обещанию правительства.
Отделение казенных земель от помещичьих надлежало произвести непременно, но не иначе как на юридических основаниях, с точным разбором крепостных прав каждого владельца и при строгом соблюдении начал, принятых межевой инструкцией. В 1799 году (6 июня) именным указом императора Павла I велено помещиков, которые имеют въезды в казенные леса или какие-либо общие с казенными дачи, размежевать немедленно.
В исполнение этого повеления Сенат 19 июня того же года предписал всем губернским правлениям, чтобы, истребовав через уездные суды от всех таковых владельцев доказательства на право владения и рассмотрев оные, буде окажутся правильными, всем нижним земским судам обще с уездными размежевать те дачи особо от владельческих. –
Этот указ Сената принимается обыкновенно за начало дел об отделении земель; но рассмотрение крепостей, по смыслу указа, было предоставлено губернским правлениям, а не местам судебным.
Это обстоятельство послужило первым поводом к требованию новых указаний и объяснений со стороны сенаторов, ревизовавших Воронежскую губернию и убедившихся личным наблюдением в настоятельной необходимости внутреннего размежевания разнопоместных дач, в которых участвуют казенные крестьяне.
Вследствие представления сенаторов фон-Визина и Неплюева последовал 27 июня 1827 года указ Сената, которым решительно признано, что дела об отделении земель должны иметь ход судебный.
В то же время межевой департамент Сената занимался составлением правил о способах вымежевания состоящих в общем владении участков, но общего и полного положения о порядке судебного производства дел нового рода не было составляемо.
Все законодательство по этому предмету до издания Свода Законов образовалось большей частью из определений Правительствующего Сената и Именных указов и Высочайших повелений, состоявшихся по поводу судебных дел, доходивших до рассмотрения высшего судилища и до верховной власти.
[1] При этом для некоторых покупщиков образовался особый род владения на праве оброчном. Именно сторонние владельцы, купившие после запретительного указа 1727 года участки из тех земель, на коих однодворцы были положены в подушный оклад, или самовольно на них поселившиеся, обязывались, если желали удержать за собой земли, принять вместе с однодворцами участие в содержании ландмилиции; для сей цели они обложены ежегодным сбором по 5 к. за десятину.
Украинская ландмилиция перестала существовать в 1769 году; в 1783 однодворцы подвергнуты рекрутской повинности, но сбор по 5 коп. за десятину с некоторых владельцев все еще продолжался, пока не был уничтожен Высочайше утвержденным мнением Государственного совета 22 февраля 1817 года.
[2] Впрочем, слово межевать особо заставляет предполагать, что и порозжие отсутственные земли однодворцев предоставлялись в полное распоряжение казны. По межевой инстр. 1754 года земли сего рода, если невозможно было обратить их в надел безземельным однодворцам, предполагалось обращать в продажу от вотч. коллегии.
С 1754 по 1766 год некоторые из сих земель могли быть действительно проданы сторонним людям; меж. инстр. 1766 года (XIX, 10) предписывает оставить их за покупщиками, если уже бесспорно за ними обмежеваны.
В 1800 году Государственный совет, рассуждая о землях однодворцев, уже не упоминает об отсутственных, а различает только 2 рода земель, жалованные лично или купленные и принадлежащие целым селениям по дачам или по отводу.
[3] По закону за ними оставались только право владеть собственными землями и крепостными людьми и особенный однодворческий оклад, который был, впрочем, отяготительнее оброков и сборов, лежавших на казенном крестьянине (ср. указ 5 июня 1796 г.). По воле императора Павла у них было даже отнято (с 1798 по 1801 г.) право переходить в другие сословия (ук. 1798 г. августа 16).
[4] Например, в Воронежской губернии, по расчислению всей земли при казенных селениях, состоявших в чересполосном владении, приходилось для казенных крестьян около 6 десятин на каждую ревизскую душу, так что на полную 15-десятинную пропорцию недоставало около 1 милл. десятин, а для пополнения этого недостатка имелось не более 76 тыс. десятин казенных порозжих земель (см. указ 27 июня 1800 г.).
В 1801 году (указ января 27) 15-десятинную пропорцию, в случае недостатка земли по общему ее расчислению в губернии для наделения казенных крестьян, велено заменить 8-десятинной. Решительное постановление о замене 15-десятинной пропорции 8-десятинной в малоземельных губерниях последовало уже в 1825 г. (см. указ 8 октября 1825, 30527).
