Способы обеспечения начала законности

Способы, известные положительным порядкам для обеспечения начала законности в деятельности должностных обвинителей, далеко не одинаковы.

Старшим из них по времени представляется подчинение ее контролю суда в значении высшего нормального органа государственного обвинения. Мысль об этом способе не могла не появиться совершенно естественно при бедности государственных сил для надлежащей организации должностного обвинения и составляет прямое наследие розыскного порядка, когда судья был вместе с тем и обвинителем.

Отделяя обвинение от суда, за судом сохранили некоторые из принадлежавших ему ранее обвинительных функций; эти остатки в совокупности своей и образовали контрольное, обязательное по закону, участие суда в публичном обвинении.

Обвинительная власть, призванная к деятельности по закону и во имя закона, подчинялась органу закона по преимуществу – суду. Такова система современного французского законодательства, которое во главе обвинительной власти ставит судебную коллегию – камеру предания суду (chambre de mise en accusation)[1].

Такова система и нашего реформированного законодательства, устанавливающего такое же подчинение в ст. 277 (по редакции 1883 г.), 518, 519, 523, 528, 529, 535 – 539, 541 УУС; из содержания приведенных законов вытекает что:

1) прокуратура своей властью не может ни изменить порядка подсудности дела, хотя бы оно получило незаконное направление, ни прекратить или приостановить следствие по неосновательности обвинения или другим законным причинам, ни разделить предметы исследования, имеющие между собой связь, но заключение свое о том представляет или окружному суду, или судебной палате;

2) равным образом и судебный следователь представление свое об отсутствии оснований для продолжения следствия представляет суду;

3) заключение прокурора о предании суду равным образом представляется на разрешение суда, с изъятием лишь дел, подлежащих ведомству окружных судов без участия присяжных заседателей или мировых установлений;

4) судебная палата может изменить заключение прокуратуры, постановив обязательное для нее определение.

Этот способ обеспечения начала законности со стороны должностного обвинителя имеет то практическое удобство, что для него не требуется создавать особые органы. Но он страдает и крупными недостатками.

Так, во-первых, будучи проявлением розыскного порядка, он приводит к смешению различных процессуальных функций, судебных и обвинительных; начало, выраженное в ст. 3 – 5 Основных положений, принятых за основание при составлении Устава уголовного судопроизводства об отделении власти обвинительной от судебной[2], не может быть признано осуществленным до тех пор, пока такое смешение продолжается.

Во-вторых, наиболее неправильно со стороны процессуальной предоставлять участие в обвинительной власти тому судебному органу (камере предания суду), который призван по существу своему быть судьей предварительного между сторонами вопроса о том, быть или не быть судебному разбирательству.

Наконец, в-третьих, законный контроль суда означает движение уголовного дела в ревизионном порядке, который стоит в коренном противоречии с состязательностью судопроизводства и от которого составители судебных уставов нашли нужным отказаться[3].

При другом способе обеспечение начала законности в обвинительной деятельности переносится на институт должностных обвинителей. Они получают такую организацию, при которой государство может отнестись к каждому из них с полным доверием; неправильные же действия низших органов контролируются и исправляются высшими, которые наблюдают за тем, чтобы каждый должностной обвинитель исполнял обязанности, законом на него возложенные.

В свою очередь, высшие власти, министерства, подлежат ответственности за ход должностного обвинения в общем порядке, призванном обеспечить правильность действий правительства. Суду же принадлежит лишь рассмотрение жалоб на прокуратуру для ограждения прав частных лиц и разрешение прокуратуре таких мер, необходимых для изобличения виновности, которыми нарушаются существующие права.

Этот способ требует несравненно более развитой организации обвинения, чем первый, и предполагает со стороны должностных обвинителей значительно большую степень сознания своих прав и обязанностей; но при нем устраняется смешение процессуальных функций и открывается возможность более полного осуществления состязательности. Он не противоречит общественному началу уголовного процесса, означая лишь более последовательное разделение процессуальных функций обвинения и суда.

Из государств, следующих началу законности, этот способ обеспечения его принят Австрией. Устав уголовного судопроизводства 1873 г. провозглашает независимость членов прокуратуры от судебных установлений, при которых они состоят, и предоставляет им в весьма широких размерах влияние на ход и направление уголовных дел.

Без требования прокуратуры суд не приступает к рассмотрению уголовного дела, при отказе же прокуратуры от обвинения суд прекращает свою деятельность. Обвинительный акт прокуратуры поступает на предварительное рассмотрение суда не иначе как по жалобе, заинтересованными в деле лицами приносимой.

Суд ни в коем случае не может принудить прокуратуру помимо ее воли к предъявлению или поддержанию уголовного обвинения, не может, другими словами, ни заменять, ни дополнять ее собой.

Но при этом способе высокую важность получает вопрос об ограждении прав частных лиц, потерпевших от преступного деяния.

Принцип независимости должностного обвинения от суда сталкивается с правом каждого лица на свободный к суду доступ по поводу учиненного против него нарушения закона. Если право это не ограждено в достаточной степени, получается монополия, едва ли не худшая из всех когда-либо существовавших, – монополия доступа к суду уголовному.

Очевидно, что для ограждения этого крайне важного права ограничиваться жалобами по начальству, приносимыми высшим органам прокуратуры против низших, недостаточно и нецелесообразно: недостаточно потому, что высшие органы могут разделять взгляды низших, отказывая в судебном преследовании по мотивам политическим; нецелесообразно потому, что права, получившие уже судебную охрану, было бы нежелательно предоставлять административному разбирательству.

Необходимо оставить для них открытым путь к суду. Но так как суд не может принудить независимую от него прокуратуру к обвинительной деятельности, то остается один лишь выход: предоставить частным лицам параллельное с прокуратурой право уголовного обвинения.

К нему и приходит австрийский устав. Кроме частного обвинителя по делам, где допускается примирение, он знает частное участие в судебно-уголовном производстве по делам, подлежащим рассмотрению в публичном порядке. Частноучаствующий дополняет или даже заменяет прокуратуру.

Как орган, ее дополняющий, он фигурирует в процессе тогда, когда обвинительные функции исполняются прокуратурой; в этом качестве он предъявляет находящиеся у него доказательства, может обозревать акты предварительного следствия, при следствии судебном имеет право предлагать вопросы обвиняемому, свидетелям и экспертам, предъявлять свои замечания и участвовать в прениях (§47).

Если же прокуратура отказывается от обвинения, то частноучаствующий, заявив о том в определенный срок суду, может вполне заменить ее, вступить почти во все ее права, изготовляя обвинительный акт, поддерживая обвинение перед судом и принося жалобу на судебный приговор (§48, 49)[4].


[1] Эта же система принята итальянским уставом 1865 г.

[2] Ст. З: „Власть обвинительная отделяется от судебной”. Ст. 4: „Власть обвинительная, т.е. обнаружение преступлений и преследование виновных, принадлежит прокурорам”. Ст. 5: „Власть судебная, т. е. рассмотрение уголовных дел и постановление приговоров, принадлежит судам без всякого участия властей административных”. (Этим основным положениям соответствуют ст. 2 – 5, 14, 278 – 287 УУС.)

[3] Основные положения уголовного судопроизводства, ст. 13: «Рассмотрение судебных приговоров, по силе самого закона, порядком ревизионным, отменяется».

[4] Германское процессуальное законодательство избирает средний путь: по жалобе потерпевшего оно дает суду право возложить на должностного обвинителя обязанность поддерживать обвинение, от которой он полагал уклониться; участие потерпевшего в процессе по преступлениям публичным может быть только дополняющее, а не заменяющее прокуратуру.

В Германии, как видно из мотивов к уставу 1876 г., не решились предоставить прокуратуре таких широких прав, как в Австрии, и сохранили подчинение ее суду потому, что прежняя германская прокуратура, особенно прусская, не успела заслужить общественного доверия.

Иван Фойницкий

Иван Яковлевич Фойницкий — известный российский учёный-юрист, криминолог, ординарный профессор, товарищ обер-прокурора Уголовного кассационного департамента Правительствующего сената. Тайный советник.

You May Also Like

More From Author