Принцип двух инстанций[1] состоит, как было указано в предыдущем параграфе, в том, что дела могут быть рассматриваемы по существу дважды: низшими судами (первой инстанции), а затем, если потребует одна из тяжущихся сторон, высшими судами (второй инстанции).
I. Необходимость допустить двукратное рассмотрение дел обусловливается тем, что судьи могут при разрешении дел совершать вольные и невольные промахи, которые требуют исправления. Но, кроме того, оно представляется полезным еще и в других отношениях.
1. Существование второй инстанции благотворно влияет на судей первой. Зная, что их решения в случае обжалования сторонами не будут приведены в исполнение, а подвергнутся проверке и, если окажутся неправильными, то будут отменены, судьи первой инстанции, которые почему-либо желали бы отступить от беспристрастия в угоду одной из тяжущихся сторон, воздержатся от такого поступка ввиду бесцельности его.
Мало того, они не могут не опасаться, что их недобросовестность или даже небрежность будут замечены высшей инстанцией и поставлены им в счет при возникновении вопроса о повышении по службе. Таким образом возможность обжалования решений предупреждает нарушение судьями беспристрастия, делая это бесполезным для тяжущихся и вредным для самих судей[2].
2. Вместе с тем существование второй инстанции, к которой можно обратиться в случае постановления судом первой инстанции неправильного решения, внушает гражданам чувство обеспеченности от судейского произвола, дает им уверенность в том, что они могут добиться правосудия и получить охрану своих справедливых требований друг к другу[3].
3. Так как не все решения судов первой инстанции переходят по жалобам тяжущихся во вторую[4], то число апелляционных судов может быть незначительно, а потому они могут быть образованы из наиболее способных и опытных судей первой инстанции. Поэтому дела, поступающие на перевершение апелляционного суда, попадают в более искусные руки и могут быть разрешены лучше[5].
4. Судьи второй инстанции поставлены в более благоприятные условия деятельности, лучше обеспечивающие основательность их решений.
Дела переходят к ним уже в упрощенном, обработанном виде, после того, как процессуальный материал разработан и просеян, обстоятельства дела установлены, главное отделено от второстепенного, сформулированы спорные пункты, словом, «часть завесы, скрывающей истину, приподнята»[6], и благодаря этому, второй судья, имея пред собой решение первого, стоит, так сказать, на плечах у него и потому видит дальше и лучше, чем он[7].
5. Положение судей второй инстанции лучше еще и в том отношении, что они более удалены от тяжущихся и менее подвержены разным местным влияниям.
6. Далее, они избавлены от исполнения некоторых обязанностей, отнимающих немало времени и сил у судей первой инстанции, как, например, производство поверочных действий (допросов свидетелей вне заседания, осмотров на месте и т.п.).
7. Обжалование решений даже тогда, когда оно оказалось безуспешным, приносит пользу, потому что подтверждение решения первой инстанции судом второй инстанции усиливает его авторитетность.
В таких случаях обжалование напоминает, по выражению Бордо, те употребляемые в арифметике приемы проверки вычислений, к которым прибегают математики, когда, сделав вычисление одним способом, повторяют его другим, чтобы удостовериться в отсутствии ошибки[8].
8. Опыт как Западной Европы, так и России вполне подтверждает полезность существования второй инстанции для перевершения гражданских дел и показывает, что тяжущиеся дорожат правом обжалования судебных решений.
Даже противники апелляционной инстанции признают, что «дела в судебных палатах в большинстве случаев решаются лучше, нежели в окружных судах, тщательнее рассматриваются обстоятельства дела, пытливее исследуются запутанность и темнота спорных отношений сторон, основательнее оценивается их аргументация, а главное, правильнее и свободнее применяются к делу юридические положения, почему и самые решения их являются обстоятельными и лучше мотивированными»[9].
II. Существуют, однако, и противники принципа двух инстанций. Они выставляют следующие возражения.
1. Если первая инстанция вполне удовлетворительна, то вторая представляется излишней; если же первая плоха, то нужно либо сделать ее хорошей, либо, если это невозможно, просто уничтожить, превратив вторую инстанцию в первую.
Непонятно, для чего предоставлять разрешение дел сначала учреждению, признаваемому неудовлетворительным, а потом другому учреждению, отличающемуся лучшими качествами. Не проще ли сразу обратиться ко второму?[10]
Против этого нужно отметить, что, если бы можно было образовать безусловно хорошую первую инстанцию, решения которой были бы всегда правильны или во всяком случае таковы, что никакой другой суд не мог бы постановлять лучших, тогда, конечно, вторая инстанция была бы излишней, как она излишня для суда присяжных, относительно которого нет основания предполагать, чтобы 12 человек, выбранных из среды граждан по жребию, не могли разрешать дел так же хорошо, как какие-нибудь другие 12 человек, избранные таким же образом из тех же граждан.
Но в ином положении находятся суды, состоящие из профессиональных судей, получивших специальную подготовку: многочисленный состав судов первой инстанции не может быть одинаковым по качеству со сравнительно небольшим составом апелляционных судов[11], которые могут быть пополняемы наилучше зарекомендовавшими себя членами судов первой инстанции[12].
А так как статистика показывает, что на рассмотрение второй инстанции переходит только часть дел, решенных первой инстанцией, то рациональность существования двух инстанций представляется несомненной: большинством решений низших судов тяжущиеся остаются довольны, а те решения, на которые они приносят жалобы, пересматриваются высшими судами, состоящими из более способных и лучше подготовленных судей.
2. Вместо того чтобы создавать вторую инстанцию, гораздо проще увеличить число членов первой вдвое. Тогда каждое дело будет рассматриваться шестью судьями, но сразу, а не так, как теперь, когда его решают сначала трое судей первой инстанции, а затем трое судей второй. Если же все они будет заседать одновременно, то производство станет гораздо быстрее, а судебные издержки сократятся.
Но рассмотрение дела несколькими судьями поочередно и независимо друг от друга совсем не то же самое, что рассмотрение его всеми ними совместно и сразу.
Как верно отметил Бейтам, «два судьи, заседающие отдельно, представляют собою действительно двух судей: они не имеют одинаковых предубеждений, интересов, привычек; между тем, как два судьи, заседающие в одном суде, представляют собою двух только по наружности, а на самом деле составляют менее одного»[13].
Самое сильное ведь возражение против принципа коллегиальности состоит именно в том, что в коллегии дела решаются членами-докладчиками, к которым пассивно присоединяются прочие члены. Поэтому увеличение числа судей, рассматривающих дела в первой инстанции, хотя и может иногда приносить пользу, но не в состоянии заменить отдельно действующей второй инстанции.
Кроме того, следует помнить, что далеко не все дела переходят во вторую инстанцию, а сравнительно небольшая часть их. Благодаря этому судьи второй инстанции могут тщательнее изучать и лучше разрешать их. Если же распределить судей второй инстанции между судами первой, то они будут так же обременены работой, как судьи первой инстанции.
Наконец, увеличение количества судей повлекло бы за собой ухудшение качества судебных коллегий, потому что судей второй инстанции значительно меньше, чем судей первой, так что для удвоения состава судов первой инстанции их не хватило бы, и пришлось бы назначать новых, не лучше подготовленных, чем судьи первой инстанции.
В результате оказалось бы, что дела, разрешаемые в настоящее время сначала тремя судьями первой инстанции, а затем тремя, лучше подготовленными и более способными, второй, разрешались бы сразу шестью судьями первой инстанции, из которых только один-двое равнялись бы по достоинству нынешним апелляционным судьям.
3. Существование второй инстанции побуждает к небрежности судей первой, которые, зная, что дело будет вторично рассматриваться высшим судом, относятся к нему спустя рукава, знакомятся с ним поверхностно и решают его с плеча[14]. Напротив, когда судья будет знать, что его решение окончательно, он отнесется с бóльшим вниманием к процессу[15].
Это возражение было бы правильным, если бы судьи первой инстанции не находились в иерархической зависимости от апелляционных судов, хотя и в таком случае самолюбие побуждало бы их постановлять решения так, чтобы вторая инстанция не могла ни к чему придраться[16].
Но так как повышение по службе должно зависеть от аттестаций апелляционных судов (см. с. 141), то судьям первой инстанции вовсе не безразлично, какое мнение об их деятельности составят себе члены апелляционного суда, и это соображение не может не удержать их от небрежного отношения к своим обязанностям.
Напротив, боязнь апелляции поддерживает в судьях уважение к законности и, несомненно, побуждает их к соблюдению справедливости[17].
4. Возможность отмены судебных решений высшей инстанцией подрывает их авторитетность в глазах граждан. «Не разрушается ли всякое уважение к судебному решению предоставленным каждому гражданину правом оспаривать его? Ведь если решение первого суда не представляется священным, то каким образом может быть таким решение высшего суда?
Благодаря возможности обжалования все подвергается сомнению; судебные решения как в глазах закона, так и в глазах народа превращаются в случайные почти явления, в более или менее счастливые шансы почти всегда слепой судьбы»[18].
Но авторитетность судебного решения подрывалась бы только в том случае, если бы вошедшее в законную силу решение отменялось самим постановившим его судом или же не судебной, а посторонней властью, например губернатором или министром.
Если же оно отменяется высшей судебной инстанцией на основании жалобы, принесенной тяжущимся в установленной законом форме и в определенный законом срок, то это является вполне естественным и нисколько не вредит авторитетности судебных решений в глазах граждан, в особенности если иметь в виду, что подвергается обжалованию только часть решений судов первой инстанции, а из этой части не все отменяются.
5. Рассмотрение дел в двух инстанциях, замедляя отправление правосудия, увеличивает в то же время судебные издержки, особенно в тех случаях, когда апелляционный суд находится не в том городе, где суд первой инстанции и когда тяжущимся приходится нести расходы по поездкам в другой город или по найму других адвокатов.
Вследствие этого право переноса дел во вторую инстанцию служит на пользу только людей состоятельных, интересы же бедных тяжущихся, лишенных возможности лично являться в заседания второй инстанции или приглашать адвокатов, остаются без надлежащей защиты[19].
Нельзя, конечно, отрицать, что издержки апелляционного производства легче выносятся состоятельными тяжущимися, чем бедными. Но это в равной мере относится ко всем вообще расходам по ведению дел в любой инстанции.
Для устранения или по крайней мере уменьшения этого зла существуют особые средства, а именно признание за неимущими тяжущимися так называемого права бедности и назначение бесплатных поверенных для ведения их дел.
6. Если ввиду возможности судейских ошибок признано необходимым допустить двукратное рассмотрение дел, то с такой точки зрения еще лучше было бы перевершать их в третий, четвертый, пятый раз и т.д.
Число инстанций никогда не может быть вполне достаточным, ибо ошибки возможны всегда и везде[20]. Поэтому нет никакого основания ограничиваться двумя инстанциями, а следует либо оставить только одну, либо ввести целый ряд[21].
Против этого нужно отметить, что система двух инстанций явилась как на западе Европы, так и у нас в результате сокращения числа инстанций, которых было гораздо больше. Опыт показал, что многочисленность их не только не содействует, но, наоборот, вредит успешности отправления правосудия, так как открывает возможность без конца затягивать и запутывать производство, делая процессы, по выражению Луазо, бессмертными[22].
7. Апелляционные суды призваны исправлять решения судов первой инстанции, а между тем они поставлены в худшие условия деятельности, чем последние. Дело в том, что суды первой инстанции стоят ближе к тяжущимся и свидетелям, лучше знают как их, так и бытовую обстановку дел.
Кроме того, они постановляют решения на основании непосредственно воспринятого процессуального материала: личного допроса свидетелей и экспертов, личного осмотра предметов спора и вещественных доказательств, тогда как судьям второй инстанции приходится знакомиться с материалом дел по протоколам заседаний судов первой инстанции, которые, как бы тщательно ни составлялись, никогда не могут с полной точностью воспроизвести того, что происходило в заседаниях, не говоря уже о том, что суды первой инстанции имеют возможность допускать в них и умышленные неправильности[23].
«Раз первый судья решает на основании непосредственного восприятия, а второй на основании актов, то апелляция представляет собою обращение от хорошо осведомленного судьи к хуже осведомленному (а judice bene informato ad pejus informandum)»[24].
Однако что касается близости к тяжущимся, свидетелям и всей вообще бытовой среде, то она еще может иметь место, если судами первой инстанции служат единоличные судьи, избранные из местного населения и отправляющие правосудие в небольшом округе.
Но когда эти суды тоже коллегиальны, состоят из членов, назначаемых совершенно независимо от их отношения к данной местности, большею частью из других и весьма отдаленных округов, и когда компетенция судов обнимает обширные округа[25], то по степени близости к местному населению между ними и судьями второй инстанции не может быть большой разницы, а если разница и есть, то она говорит в пользу последних, так как, будучи дальше от участвующих в делах лиц, они более ограждены от разных местных влияний[26].
Гораздо серьезнее другое указание – на преимущество судов первой инстанции в степени непосредственности восприятия процессуального материала[27]. Действительно, апелляционные суды по большей части принуждены знакомиться с фактическими обстоятельствами дел по протоколам судов первой инстанции.
Но так как повторение сызнова в апелляционном суде всех тех действий по представлению и восприятию доказательств, которые были произведены в суде первой инстанции, – передопрос всех свидетелей и экспертов, осмотр вещественных доказательств и спорных предметов и т.д., – сопряжено в большинстве случаев с огромными затруднениями и издержками, а иногда и просто невозможно, то остается только принять меры к тому, чтобы в судах первой инстанции протоколы велись как можно подробнее и тщательнее.
8. Неограниченная возможность обжалования решений является для недобросовестных тяжущихся удобным средством безнаказанно затягивать производство дел не только совершенно неосновательными апелляциями, но и откладыванием доказательств и доводов до рассмотрения дел во второй инстанции, а также представлением в самом конце производства новых доказательств.
Вследствие этого право обжалования может вести на практике и ведет иногда к таким нежелательным последствиям, что, по выражению Бентама, заслуживает названия «остроумного изобретения, имеющего назначением препятствовать правосудию достигнуть цели, обманывая тяжущегося, который считал себя уже приставшим к берегу, и снова ввергая его в бурное море»[28].
Нельзя, конечно, отрицать, что тяжущиеся приносят иногда заведомо неосновательные апелляции с единственной целью затянуть производство дела.
Чтобы удержать их от этого, существует средство: расширить право суда первой инстанции обращать свои решения к предварительному исполнению и разрешить апелляционным судам подвергать предварительному исполнению необжалованные части решений первой инстанции до окончательного разрешения всего дела[29].
Что же касается запоздалого представления фактического материала, то оно вряд ли может происходить сколько-нибудь часто, так как противоречит интересам самих сторон. Дело в том, что истцу важно поскорее удовлетворить свое требование к ответчику.
Поэтому откладывать представление доказательств до рассмотрения процесса во второй инстанции ему нет никакого расчета. Напротив, он торопится немедленно представить их, чтобы получить решение в свою пользу и добиться предварительного исполнения его.
Ответчику хотя и выгодно отдалить момент взыскания, но в то же время опасно приберегать возражения до перехода дела во вторую инстанцию, так как ему грозит предварительное исполнение решения первой инстанции. Ввиду этого и для него важно парализовать требование истца еще в первой инстанции.
Наконец, чтобы побудить тяжущихся к своевременному представлению доказательств, можно принять некоторые специальные меры. Конечно, совершенно лишить тяжущихся права представлять новые факты и доказательства в апелляционной инстанции нельзя,
во-1-х, потому, что о существовании некоторых доказательств тяжущиеся узнают уже после разрешения дела первой инстанцией, и,
во-2-х, потому, что вообще желательно, чтобы судебные решения вполне соответствовали действительным обстоятельствам дел, между тем как без принятия в расчет новых фактических данных апелляционная инстанция иной раз не могла бы исправить ошибки низшего суда[30].
Но можно предотвратить злоупотребления этим правом, предоставив судам либо 1) право не удовлетворять ходатайства тяжущихся о вызове новых свидетелей и о поверке доказательств (осмотре вещественных доказательств, допросе свидетелей и пр.) в тех случаях, когда суды найдут, что тяжущиеся могли заявить такие ходатайства в первой инстанции, но умышленно не сделали этого[31], либо
2) право возлагать издержки апелляционного производства на выигравшую дело сторону, если решение постановлено в ее пользу на основании новых доказательств, умышленно представленных ею только во вторую инстанцию.
Последний способ применен Германским уставом (§ 97) и проектом новой редакции нашего Устава (ст. 847), а оба способа Австрийским уставом (§ 179, 44, 50), который, кроме того, дает судам право штрафовать адвокатов, умышленно запоздавших с приведением новых документов (п. 2 § 179).
III. Если цель учреждения судов второй инстанции состоит в том, чтобы проверять и исправлять решения судов первой инстанции, то для того, чтобы эта цель действительно достигалась, они должны удовлетворять следующим требованиям.
1. Bo-1-х, перевершение дел должно производиться другими судьями, не участвовавшими в разрешении их при производстве в первой инстанции, ибо никто не может быть контролером правильности своих собственных действий.
Поэтому если в составе апелляционной инстанции имеются члены, разрешавшие данное дело в качестве судей первой инстанции или вообще участвовавшие в рассмотрении его, то они обязаны устранить себя.
2. Bo-2-х, апелляционная инстанция должна по своему составу представлять больше гарантий правильности разрешения дел. Лучше всего это может быть достигнуто путем назначения членами апелляционных судов тех судей первой инстанции, которые показали себя наиболее способными и подготовленными (см. с. 152–153).
3. Производство во второй инстанции должно основываться на тех же самых принципах, какие положены в основу производства в первой инстанции, так как ими наилучше обеспечивается постановление правильных решений.
Только в тех случаях, где проведение этих принципов совершенно невозможно или чересчур затруднительно, допустимы отступления от них с принятием соответствующих мер к предупреждению неблагоприятных последствий таких отступлений.
Главнейшее из этих отступлений заключается в ознакомлении второй инстанции с процессуальным материалом по протоколам первой инстанции. Для уменьшения вредного влияния такого способа ознакомления необходимо установить целесообразный порядок составления протоколов[32].
4. Апелляционному обжалованию должны подлежать все решения судов первой инстанции независимо от цены исков. Это требование, вытекающее из принципа равенства всех граждан перед законом и судом, осуществлено уставами германским (§ 511) и австрийским (§ 461). Во Франции и в Италии апелляционное обжалование не допускается по отношению к малоценным делам[33].
Точно так же и составители нашего Устава сделали исключение из принципа двух инстанций для самых мелких дел, подведомственных мировым судебным учреждениям, «как потому, что в делах такого рода, по самой их малоценности, с ближайшей части случаев вовсе не бывает письменных объяснений или такого рода доказательств, кои допускали бы возможность их поверки в апелляционном суде, так и потому, что допущение в таких делах апелляции повело бы к затруднениям, переездам и издержкам, вовсе несоразмерным с ценностью спорного имущества» (объясн. к ст. 134 Уст. гр. суд.).
Сообразно с этим ст. 162 Устава допускает обжалование решений мировых судей по искам на сумму свыше 30 руб. или не подлежащим оценке. Таким же пределом ограничено право обжалования решений земских начальников и городских судей (Правила произв. суд. дел, ст. 111).
Проект новой редакции Устава допускает апелляционное обжалование по всем делам (687, 937)[34].
[1] Бентам, гл. XXV; Малышев, II, 196 и сл.; Носенко, Очерки по гражданскому процессу (Журн. М.Ю., 1903, № 12); Рихтер, О полной и неполной апелляции (Там же, 1907, № 3); Краевский, Практические заметки по вопросу об усовершенствовании гражданского судопроизводства, 1910, вып. 1, 42 и сл.
Bordeaux, ch. XXIV–XXVI; Jeanvrot, II, 71 ss.; Lavielle, Etudes sur la procédure civile, 1862, ch. VI; Gauthier, Théorie de deux degrés de jurisdiction, 1897; Bähr, Das Rechtsmittel zweiter Instanz in deut. Civilprocess, 1871; Levy, Die zweite Instanz, 1871; Canstein, Die ration. Grundlagen, 1877, 105 ff.; Wach, Vorträge, 243 ff.; Сornfeld, Civilproc. Grundsätze, 1893, 71 ff.; Manfredini, 586 ss.
[2] Бентам, 140: «Апелляция представляет двоякую неоспоримую пользу: 1) как средство изменять несправедливые решения, имеющие основанием или злой умысел, или неведение, или ошибку, и 2) как средство предупреждать умышленно несправедливые решения чрез отнятие надежды их исполнения».
[3] Малышев, I, 193: «Мысль, что решение местного суда не окончательно, что в государстве есть высшие суды, стоящие на страже правосудия, что право, не признанное судом первой инстанции, может быть исследовано вновь и охранено высшим судом, более отдаленным от местных интересов, сосреточивающим в своем составе более сил, сведений, опытности, – такая мысль действует успокоительно на тяжущихся и на целое общество».
[4] Судебная статистика показывает, что у нас в апелляционные суды переходит меньше четверти дел, решенных первой инстанцией. Так, в 1899 г. в окружные суды поступило 68 783 исковых дела, а в палаты – 13 201, в 1903 г. в первые – 88 236, а во вторые – 18 754, в 1908 г. – 112 158 и 25 936 (Тарновский, Движение гражд. дел (Журн. Мин. Юст., 1910, № 3, 56)).
[5] Picot, 239; Краевский, 50; Gauthier, 185, 186; Bähr, 44–45.
[6] Picot, 238; Gauthier, 5, 185.
[7] Bähr, 47.
[8] Bordeaux, 319.
[9] Краевский, 49.
[10] Comte, 217. Аналогично: Servant (Jeanvrot, II, 76); Engelhardt, 19–20; Wagner, 26.
[11] В 1909 г. у нас было 1843 члена окружных судов к 336 членам палат.
[12] Gauthier, 186–188. Ср. Д. Л., Пересмотр Судебных уставов (Русск. Бог., 1901, № 5, 126–128).
[13] Бентам, 41.
[14] Picot, 238; Карабегов, 194.
[15] Engelhardt, 20.
[16] Séligmаnn, Quelles sont les reformes etc., 1855, 32.
[17] Bordeaux, 318.
[18] Bordeaux, 303–304; Jeanvrot, II, 73.
[19] Engelhardt, 20; Picot, 236; Краевский, 57.
[20] Klein, Zeit- und Geistesströmungen im Prozesse, 1902, 26.
[21] Jeanvrot, II, 72.
[22] Gаuthier, 3; Объяснения к ст. 11 Уст. гражд. суд.:
«Самое существование нескольких инстанций ревизующих судов имеет вообще последствием неполноту дела в низших инстанциях, ибо тяжущиеся, ожидая рассмотрения дела в высших судах, не только не заботятся о надлежащем его объяснении в первой степени и о пополнении оного всеми доказательствами, но, напротив того, изыскивают все возможные средства скрыть сначала от противной стороны и от самого суда некоторые из сих доказательств для того только, чтобы неожиданным представлением оных в суде высшем дать иной оборот делу, если первоначально представленные доказательства будут признаны недостаточными.
Посему признано необходимым одним решительным правилом уничтожить это зло, т.е. производство дел в шести судебных инстанциях, которое было непреодолимым препятствием к ускорению хода дел, и принять исходною точкою начало, освященное вековыми опытами многих и почти всех просвещенных государств, а именно начало производства дел в двух судебных инстанциях».
[23] Jeanvrоt, II, 71; Comte, 220; Menger, Die Zulässigkeit neuen thatsächlichen Vorbringens in den höheren Instanzen, 1873, 128–132; Canstein, 112; Barrot, 103–104.
[24] Слова Глазера. Kornfeld, 73, Anm.; Schoenemann, Betrachtungen über die Novelle zu GVG und Straf PO, 1894, 37.
[25] Вähr, 46: «Спросите-ка судей, служащих в округе с населением около ста тысяч душ, относительно какого числа разбирающихся у них процессов они действительно могут сказать, что стояли ближе к тяжущимся и их отношениям?»
[26] Gauthier, 185.
[27] Чтобы поставить в этом отношении апелляционные суды в одинаковое положение с судами первой инстанции, Канштейн предлагал организовать «двойную инстанцию», т.е. установить такой порядок, чтобы дела (по крайней мере важнейшие) разбирались одновременно в присутствии судов обеих инстанций, из которых каждая постановляла бы решение отдельно и самостоятельно.
Тогда судьи обеих инстанций, заседая вместе, одинаково воспринимали бы процессуальный материал и дело разрешалось бы сразу и первой, и второй инстанциями.
При этом, если бы обе инстанции расходились в установлении фактической стороны дела, их разногласие могло бы быть немедленно устранено дополнительным исследованием дела, а если бы в их решениях оказалось разногласие по юридическим вопросам, то можно было бы устраивать совместное обсуждение этих вопросов и, в случае надобности, испросить разъяснения у ревизионного суда (Саnstein, 115–122).
Для осуществления такого порядка необходимо одно из двух: либо уравнять число апелляционных судов с числом судов первой инстанции и в месте нахождения каждого суда первой инстанции учредить апелляционный суд, ибо иначе они не будут в состоянии заседать совместно, либо настолько ограничить количество дел, подлежащих апелляции, чтобы каждый апелляционный суд мог посещать подведомственные ему суды первой инстанции и по очереди заседать вместе с ними, переезжая из округа в округ. Как то, так и другое было бы нецелесообразно и ухудшило бы отправление гражданского правосудия.
[28] Бентам, 143; Comte, 217.
[29] Так поступают Германский (§ 534) и Австрийский уставы (§ 490).
[30] Kornfeld, 82; Manfredini, 593. Вопрос о праве тяжущихся представлять новые доказательства в апелляционной инстанции (так называемое jus novorum) будет рассмотрен при изложении апелляционного производства.
[31] Они точно были сформулированы еще Zachariae, Handbuch des deutschen Strafprocesses, 1, 1860, 593. Cp. Manfredini, 593–595.
[32] К этим трем требованиям Цахариэ прибавляет еще одно: судьи второй инстанции должны быть поставлены в такое положение, чтобы они могли столь же хорошо судить о деле, как и судьи первой инстанции. Но это требование в сущности заключается в третьем, ибо положение судей определяется принципами производства.
[33] Во Франции не подлежат апелляции решения судов первой инстанции по искам личным, о движимости и торговым на сумму до 1500 франков, а также по искам о недвижимости, приносящей меньше 60 франков годового дохода.
Считаются окончательными и некоторые решения мировых судов: по одним искам на сумму до 300 франков, по другим – до 600 франков, по третьим – без определения максимума (Garsonnet, № 795, 198 ss.).
Итальянский устав провозглашает подлежащими апелляции все решения и определения судов первой инстанции, «за исключением особо указанных в законе» (ст. 481), каковы, например, решения мировых судей по искам на сумму менее 50 лир, решения третейских судов на сумму менее 100 лир и частные определения по некоторым делам (Cod. di proc., art. 28, 128, 171, 257, 655, 702, 738) (Mortara, Principii, § 145).
[34] В объяснительной к нему записке добавляется к соображениям, высказанным составителями Судебных уставов, еще одно, а именно что «определение для всей империи одной и той же предельной суммы иска, начиная с которой допускались бы апелляции, представляется чрезвычайно трудным, ибо при обширности нашего отечества и разнородности бытовых условий в различных его местностях меновая ценность денег представляется далеко не везде одинаковою, так что возникающие в разных местностях равные между собою по цене иска дела будут в одной местности считаться мелкими, а в другой, напротив того, будут уже принадлежать к разряду крупных дел» (105).
