Основными началами суда определяются существенные черты судоустройства и судопроизводства.
Судьи могут быть правительственные и народные. Главные преимущества судей, назначаемых правительством, состоят; 1) в специальности знаний; правительство может требовать от них более или менее высокого приготовления; 2) в независимости от всяких партий и частных влияний; 3) в большом внимании к охранению закона.
Народные судьи, напротив, ближе стоят к тяжущимся и подсудимым, а потому служат для них лучшей гарантией; им более известны местные условия и обычаи, которыми нередко определяются как существо права, так и степень виновности лица.
Смешанный характер имеют судьи, назначаемые правительством из местных жителей, каковы, например, английские мировые судьи. Во всяком случае, первое и главное условие правильного суда состоит в независимом положении судьи.
Независимость правительственных судей устанавливается началом несменяемости. Раз назначив судью, правительство не вправе уже удалить его от должности иначе как по суду, ни даже переместить его без его согласия. Это начало прилагается как в конституционных государствах, так и в самодержавных.
В последних граница, очевидно, не юридическая, а нравственная; но самоограничение власти есть именно то, что дает ей нравственный характер. У нас это начало введено судебными уставами Александра Второго. Иногда, как, например, в Бельгии, самое назначение ставится в зависимость от представления списка кандидатов со стороны судебных мест или законодательных палат.
При несменяемости судей единственным способом влияния остается возможное повышение, которое возбуждает честолюбие. В Англии и этот путь отрезан. Там коронные судьи весьма немногочисленны и получают огромное содержание; идти им далее некуда, так как они занимают высшие судебные места. Но, конечно, такая полная независимость возможна только вследствие особой судебной организации.
В Англии мелкие местные дела предоставлены мировой юстиции, а для более важных дел высшие судьи совершают объезды по округам. Однако в новейшее время недостаточность такого порядка вещей повела к установлению низших, назначаемых правительством судей для мелких гражданских дел в графствах. Но и последние образуют самостоятельную отрасль суда, без всякой перспективы повышения.
Народные судьи, по самому своему положению, независимы от правительства. Но они должны быть независимы и от общественных влияний. Назначение может быть двоякое: по выбору или жребием. Выборные судьи существовали и существуют во многих местах, не только в демократических республиках, как Швейцария и Соединенные Штаты, но и в самодержавных государствах.
Наша прежняя система судоустройства была вся основана на выборном начале; такова же была введенная в эпоху преобразований мировая юстиция, от которой ныне остались одни обломки. Для мелких местных дел, особенно там, где не развились еще политические партии и где способность обеспечивается некоторым образовательным и имущественным цензом, эта система может быть совершенно уместна.
Наши мировые судьи заслужили признательность русского общества. Но с развитием политической жизни выборы неизбежно становятся орудиями партий, а это всего менее допустимо относительно судебной власти.
В Соединенных Штатах эти должности служат наградой политических услуг, с чем вместе сокращаются сроки выборов и уменьшается жалованье; через это положение судьи делается крайне зависимым и малопривлекательным для способных людей.
Жребий делает судей совершенно независимыми от избирателей; но тут устраняются как оценка способности, так и требование специальных знаний или юридической подготовки. Подобные суды скорее всего могут решать вопросы о факте. Во всяком случае, в них необходимо руководство со стороны опытного председателя.
Судьи, назначаемые по жребию, существовали уже в древности. Таковы были афинские гелиасты. Общее число их простиралось до шести тысяч, по шестисот из каждой филы; в кандидаты записывались только желающие. Для производства суда эта масса, опять же по жребию, делилась на десять отделений, или дикастерий, в которых смешивались заседатели, принадлежавшие к разным филам.
Такие многочисленные судилища мало, однако, отличались от народных собраний; они подвержены были таким же увлечениям, как и последние. Нравственное их значение поддерживалось еще, пока судьи не получали жалованья, что естественно сокращало число желающих.
Но с введением платы кандидатов оказывалось много, и жребий попадал главным образом на низшие классы, более многочисленные. С тех пор пошли совершенно неправильные решения, которых историки приводят многие примеры.
В новых государствах назначаемые по жребию судьи суть присяжные. Они выбираются в небольшом количестве, причем сторонам, для большей гарантии, дается право отвода в определенном числе. Весьма важно, чтобы составление общих списков было вверено независимым людям.
В Англии, классической стране суда присяжных, от них требуется известный ценз и допускаются многие изъятия. Во Франции, кроме гражданской непорочности, требуется только умение читать и писать. Но надобно заметить, что в Англии ведомство присяжных гораздо шире: они судят не только уголовные дела, но и гражданские.
Для решения последних нужно гораздо высшее развитие, тогда как для определения виновности по фактическим данным, разъясненным в суде, достаточно простого здравого смысла и знания жизни. Суд присяжных в уголовных делах служит важнейшей гарантией для подсудимых.
Как ограждение личных прав, например свободы печати, он получает и высшее политическое значение. Борк говорил, что вся английская конституция существует для того, чтобы посадить двенадцать беспристрастных людей на скамью присяжных. Но зато требования закона не всегда находят в них достаточную поддержку.
В политических делах они увлекаются господствующим течением, а в частных они склонны быть слишком снисходительными к подсудимым. Отсюда случаи оправданий, возмущающих общественную совесть.
Кроме судей и присяжных, в суде принимают участие прокуроры и адвокаты. О первых сказано выше. Адвокаты необходимы и как поверенные тяжущихся и как защитники подсудимых. Ни те, ни другие часто не в состоянии изложить свое дело перед судом; на это нужны опытные юристы.
Обыкновенно адвокаты, или присяжные поверенные, образуют корпорации, для вступления в которые требуется более или менее высокий ценз образования. Корпорация имеет свой совет, облеченный дисциплинарной властью. Это нужно для поддержания нравственного уровня этого звания, которое составляет весьма важный элемент суда.
Адвокатура не только имеет значительное влияние на решение дел, но она является настоящим рассадником для судебных должностей. Независимая адвокатура открывает широкое поприще для молодых сил и талантов; в ней выдвигаются люди с выдающимися дарованиями. В Англии из ее среды назначаются высшие судьи. В Соединенных Штатах она служит сдержкой и поправкой выборному началу в суде.
Из адвокатов выходили замечательные государственные люди и парламентские ораторы, хотя надобно сказать, что, вообще, судебная практика сообщает уму казуистическое направление, малопригодное для собственно политических вопросов. Слишком часто любовь к фразе заслоняет настоящее дело. Низкое состояние адвокатуры служит признаком невысокого гражданского развития общества.
Так как суд требует не столько быстроты действия, сколько тщательного обсуждения обстоятельств, то, по существу своему, он должен быть коллегиальный. Исключение делается для маловажных дел и проступков.
При множестве таких дел и ежедневном их повторении, нужно прежде всего быстрое решение, а простота их не требует особенного обсуждения; поэтому здесь уместен и единоличный состав, причем, однако, допускается апелляция коллегиальному присутствию. При суде присяжных, которые уже составляют коллегию, может быть достаточно и одного судьи для приложения закона.
Одной из важнейших гарантий правильного суда служит гласность судопроизводства, с которой связана и словесность. При таком порядке тяжущиеся и подсудимые получают все средства защиты, суд ставится под контроль общественного мнения, и народу внушается доверие к отправлению правосудия.
Напротив, письменное судопроизводство влечет за собой канцелярскую тайну, ставит тяжущихся и подсудимых в полную зависимость от суда и открывает широкое поле для всяких темных влияний.
Суды разделяются на обыкновенные, специальные и чрезвычайные. Обыкновенные суды суть гражданские и уголовные, первые – для разбора частных тяжб граждан между собой, вторые – для наказания преступлений. Последние подразделяются на собственно уголовные и полицейские, наказывающие проступки против общественного порядка.
Специальные суды заведуют делами особенного рода. Таковы суды ремесленные, торговые, военные, политические. Чрезвычайные суды устанавливаются в чрезвычайных случаях, взамен обыкновенных. Иногда они учреждаются для важных политических преступлений; но нередко, в смутные времена, ведомство их простирается на преступления всякого рода.
Таковы, в особенности, суды военные, которые, при большей быстроте делопроизводства и большей строгости наказаний, скорее всего содействуют укрощению мятежей и восстановлению порядка. Страна, или местность, в которой учреждаются военные суды, обыкновенно объявляется в военном или осадном положении; но иногда военный суд назначается просто для преступлений известного разряда, особенно опасных.
Мы уже видели, что в конституционных государствах установление чрезвычайных судов или вовсе воспрещается, или требует согласия народного представительства, или, наконец, предоставляется правительственной власти, однако с непременным условием представления принятых мер на последующее утверждение палат.
Гражданские и уголовные суды нередко соединяются. В мировой юстиции, решающей маловажные дела, это даже обыкновенное правило. Но высшие суды, при систематической организации, делятся на гражданские и уголовные отделения. Так делается во Франции, в Пруссии и у нас. Это обусловливается различием как законодательства, так и делопроизводства в обоих случаях.
Гражданский суд имеет предметом частные споры граждан. Он не определяет вины, а только разрешает юридические столкновения и устанавливает права спорящих сторон. Поэтому здесь вопрос по преимуществу юридический, не столько о факте, сколько о праве.
Для решения его требуется специальное знание законов, вследствие чего гражданские суды лучше всего составляются из бессменных правительственных судей. Однако, кроме законов, в этой области нередко действуют обычай и юриспруденция, а этим вводятся в суд другие элементы. Отсюда разнообразие в устройстве гражданского суда.
В Риме выборный претор своим эдиктом устанавливал выработанные юриспруденцией общие начала суда; затем, в каждой отдельной тяжбе, он ставил вопросы; самое же решение предоставлялось судье, назначаемому им из сведущих в правоведении сенаторов, а впоследствии – из всадников.
Так как сам претор обыкновенно выбирался из юристов, то этим обеспечивалась специальность знаний. Господство обычая точно так же ведет к установлению заседателей, но не из юристов, а из народа. Таковы были германские скабины (Schoffen).
Здесь державшему суд господину или назначенному им судье принадлежало ведение дела и исполнение приговора; самое же решение предоставлялось назначаемым им народным заседателям, ближе знакомым с обычным правом.
В феодальные времена заседателями являются равные тяжущимся или подсудимому. Это вытекало из сословного начала, в силу которого каждый человек подлежал суду только себе равных.
С введением римского права, которое требовало специального образования, суд скабинов исчезает; но в Англии, где сохранилось неприкосновенным древнее общее право, из него развилось участие присяжных не только в уголовных, но и в гражданских делах. В некоторых местах, как сказано, существуют и выборные судьи.
Самое судопроизводство в гражданском суде может иметь двоякий характер: состязательный и следственный. Первое состоит в сборе тяжущихся или их поверенных между собой. Судья выслушивает и решает на основании представляемых ему данных, но сам не вмешивается в дело.
Во втором случае, напротив, судья сам исследует дело, пополняет его нужными сведениями и принимает все нужные меры для составления себе убеждения. Так как гражданское судопроизводство есть частная тяжба, то ему свойствен состязательный характер.
Этим устраняется, вместе с тем, лицеприятие и полагается предел частным проискам и тайным влияниям. Но во Франции, рядом с адвокатами, высказывает свое мнение и прокурор, который является толкователем закона. Судьи произносят приговор на основании выслушанных мнений.
Гражданский суд устанавливается обыкновенно в нескольких инстанциях. Здесь предметом спора является вопрос юридический, которого решение требует специальных знаний, а знание предполагается большее в высших судах.
Притом здесь приговор произносится не по совести, на которую нет апелляции, а по закону, который подлежит различному толкованию. Восхождение по инстанциям обеспечивает тщательное рассмотрение дела и служит гарантией против случайностей и недостатков низших судебных мест.
Низшей ступенью, которая составляет собственно не инстанцию, а самостоятельное учреждение для чисто местных дел, служат существующие в некоторых государствах мировые суды.
Они установлены главным образом для примирительного разбирательства, прежде нежели дело поступает в настоящий суд. Но к этому присоединяются мелкие гражданские тяжбы, которые решаются или окончательно или с правом апелляции, а также и мелкие проступки.
Затем следуют собственно судебные инстанции, которых может быть две или три. Большее количество повело бы только к бесполезной проволочке. Окончательно все сводится к одному верховному судилищу, которое устанавливает единство юриспруденции.
Это верховное судилище может иметь двоякий характер: оно или само судит или только отменяет противные закону определения низших судов и предписывает рассмотреть дело вновь. Последний порядок называется кассацией. Кассационный суд собственно не судилище, а верховный блюститель правосудия и хранитель единства юриспруденции.
Этот порядок можно назвать рациональным и систематическим. Но он установился только в новых европейских государствах, да и то не во всех. В древних республиках существовала только одна инстанция гражданского суда. В средние века ход по инстанциям имел совершенно особенное значение, вытекавшее из частного права.
Тяжущийся, проигравший процесс, отказывал своим равным в повиновении на том основании, что они его обидели, и вызывал их тягаться с ним перед господином. В Англии, до недавнего времени, местных гражданских судов вовсе не было. Существовали одни центральные суды, которые в известные периоды разъезжали по областям и решали тяжбы на месте.
В настоящее время для маловажных дел учреждены особенные графские суды (county courts), которые судят с присяжными или без присяжных, до известной цены окончательно, выше с апелляцией к высшим судам.
Последние разделяются на суды общего права (courts of common law), которых три, и суд канцлера (Court of chancery), который судит по так называемой справедливости (equity), то есть с введенными юриспруденцией смягчениями строгих требований общего права. В судах общего права апелляция от каждого идет в соединенное присутствие двух других; верхнюю же инстанцию составляет Палата Лордов.
От суда канцлера апелляция также идет в верхнюю палату. Эта сложная система, унаследованная от средних веков, делает судопроизводство и слишком продолжительным и крайне дорогим. Только высокие качества английских судей смягчают его недостатки.
Исполнение судебных приговоров предоставляется или обыкновенной полиции или особым судебным приставам (huissiers).
Гражданские суды нередко заведуют и так называемым добровольным судопроизводством (freiwillige Gerichtsbarkeit). Сюда относятся совершение актов, ведение ипотечных книг, дела по опекам, деление наследства и т. п.
Но некоторые из этих дел могут вверяться особым учреждениям. Так, совершение гражданских актов предоставляется нотариусам. Для опек установляются иногда сословные учреждения, состоящие при судах или отдельно.
Уголовный суд имеет предметом наказание преступлений и проступков. Преступление не есть только нарушение чужого права, это – нарушение закона. А потому это не частное дело, а общественное. Вследствие этого и самое наказание имеет значение общественное. Оно существенно отличается от частного вознаграждения за нарушенное право или от мести за нанесенное зло.
Цель наказания не ограждение прав отдельных лиц, не устрашение других и не исправление преступника, а воздаяние, то есть нравственное восстановление нарушенного закона отрицанием виновной воли. Ограждение прав, устрашение и исправление привходят сюда, как цели второстепенные, но все это подчиняется высшему началу воздаяния.
Система устрашения смотрит на преступление с полицейской точки зрения, система исправления – с точки зрения нравственной и благотворительной, система ограждения – с точки зрения частного права, система воздаяния – с точки зрения высшего правосудия.
От мести воздаяние отличается тем, что первая есть частное самоуправство, следовательно беззаконие своего рода, ибо никто не может быть судьей собственного права, второе же налагается властью, облеченной правом повелевать и воздерживать злую волю. Государство, наказывающее преступника, является органом правды, высшим порядком, владычествующим над людьми.
Поэтому нельзя утверждать, что государство не имеет права отнимать тех благ, которых оно не дало, как-то: свободу и жизнь. Воздаяние может простираться и на самую жизнь, если этого требует правосудие. Требование же правосудия состоит в том, что наказание должно быть соразмерно с преступлением.
Этим устраняется как система устрашения, которая может идти гораздо дальше, так и система исправления, которая не имеет никакого отношения к величине преступления и достигает цели только случайно. Самый суд, при системе воздаяния, не должен иметь полицейского характера.
Тут произносится приговор над лицом, а потому он должен иметь ввиду не только охранение порядка и закона, но и ограждение подсудимого от произвола. Судья должен исследовать настоящую вину преступника и дать ему все средства защиты. Поэтому с правильным судом несовместны пытка и все средства устрашить преступника и вынудить у него признание.
Это последствия чисто полицейской точки зрения, которая заботится лишь об ограждении общества от нарушения порядка. Подсудимый до произнесенного над ним приговора не считается виновным, а потому против него нельзя употреблять средства, которые наносят ему неисправимое зло, а тем более такие, которые могут вынудить у него ложные показания.
В уголовном судопроизводстве существуют две системы: обвинительная и следственная, Первая предоставляет обвинение и представление доказательств обиженному лицу или доносителю. Здесь преступление рассматривается как частное дело. Этот порядок господствовал в древности и в средние века; он в значительной степени сохранился в Англии вследствие большей свободы, которая оставляется тут обвиняемому.
Следственный порядок состоит в том, что правительство, охраняющее закон, само преследует преступление и собирает доказательства. Этот способ вытекает из взгляда на преступление как на общественное дело.
Оба порядка соединяются, когда суд происходит в обвинительной форме, то есть в форме состязания между обвинителем и защитником, но обвинителем является правительство, которое действует на основании материала, добытого предварительным следствием. Таким образом, общественные требования сочетаются с гарантиями для подсудимого.
Предварительное следствие поручается или полиции или особым судебным лицам, причем на обязанностях полиции остается, во всяком случае, первоначальное дознание, ибо без этого следы преступления могут исчезнуть. Возложение следствия на независимого члена суда (juge d’instruction) составляет высшую гарантию для подсудимого.
Но следствие не может производиться гласно, ибо это может помешать цели правосудия, которое состоит в раскрытии истины. С этой целью несовместно и допущение к следствию защитника подсудимого, как лица, заинтересованного в скрытии истины и притом знающего все лучшие к тому способы. Лица, находящиеся под следствием, могут быть даже подвергнуты заключению для предупреждения побега или сношений с посторонними.
Но лишение свободы должно ограничиваться крайней необходимостью; состоящий под следствием может быть невиновен, а потому не должен быть стесняем более, нежели требуется делом. Ограждением его служат указанные выше законы о производстве арестов и об отдаче на поруки. Но тут всегда многое неизбежно предоставляется усмотрению следователя.
На основании предварительного следствия подозреваемый в преступлении обвиняется перед судом. Предание суду есть особенный акт, который тоже требует гарантий для лица. В этих видах оно произносится или судебным местом, как во Франции, или особенными присяжными, как в Англии (grand jury).
Самое же обвинение возлагается или на частное лицо, которое может взять адвоката, или на правительственного агента – прокурора. Последний возбуждает следствие, надзирает за его ходом и, наконец, обвиняет подсудимого.
Самое судебное производство может быть различно, смотря по тому, какая принята форма: следственная или обвинительная. В первом случае дело направляется судьями при помощи канцелярии. Здесь нет ни обвинителя, ни защитника. Во втором случае против обвинителя выступает защитник.
В Англии, где господствует чисто состязательная форма уголовного суда, подсудимому предоставляется иметь или не иметь защитника. Если он хочет, он может защищаться сам; но если он взял защитника, он не может уже сам сказать ничего в свою пользу. Во Франции, если подсудимый не выбрал себе защитника, последний назначается судом, ибо в пользу обвиненного всегда должны быть приведены все доводы, какие только возможны.
На суде следствие поверяется и повторяется. Во Франции, а также и у нас, прениями руководит председательствующий судья, который допрашивает подсудимого и свидетелей. В Англии допрос свидетелей производится адвокатами сторон; сам же подсудимый вовсе не допрашивается.
Он является одной из сторон, и все дело лежит на свидетелях, которые, под перекрестным допросом, нередко становятся в весьма тяжелое положение. Это – и худшая сторона состязательного процесса.
На основании судебного следствия произносится приговор. Признание виновности или невиновности подсудимого не требует специальных юридических сведений. Возникающие здесь юридические вопросы относительно определения преступления легко могут быть разъяснены председателем.
Самое же существо дела состоит не в определении прав, а в суждении о действиях лица и об отношении этих действий к совести человека. Действие является преступным, только когда оно совершается с намерением. Поэтому и самый приговор о виновности должен исходить из совести, а не из специального знания права.
Вместе с тем он должен представлять наибольшие гарантии для подсудимого. Поэтому в уголовных делах всего уместнее суд присяжных, которые являются органами общественной совести.
Но так как, с другой стороны, приложение закона требует специальных знаний, так как самое производство судебного следствия нуждается в опытном руководителе, который мог бы указать присяжным различные стороны иногда весьма сложного дела и разъяснить им встречающиеся в нем юридические вопросы, то здесь необходимы и правительственные судьи.
Поэтому смешанные суды, какие существуют в большей части европейских государств, наиболее соответствуют существу уголовного суда. Нет сомнения, однако, что этот порядок, для правильного хода, требует довольно значительного юридического развития, в особенности судей, умеющих руководить присяжными, а для более важных дел и достаточно выработанного сословия адвокатов.
Уголовный приговор может быть отменен или судебным порядком или кассационным. Последний один допустим при суде присяжных. Они произносят приговор по совести, а на совесть нет апелляции. В этих случаях приговор может быть отменен только по несоблюдению законных форм или при какой-либо явной ошибке.
При другом устройстве суда может быть допущено и восхождение по инстанциям, ибо юридический приговор всегда может быть перевершен на основании лучшего понимания закона.
Но обвиненный судом не лишается еще всяких средств защиты. Ему остается прибегнуть к помилованию. Право помилования принадлежит главе государства, как верховному правителю. Оно предоставляется ему на том основании, что закон, распространяясь одинаково на все случаи, является иногда слишком строгим, между тем как жизненные явления, разнообразные до бесконечности, требуют смягчений.
В побуждениях и действиях преступника могут встретиться такие обстоятельства, которые значительно умаляют или извиняют преступление. Помилование может явиться требованием не только человеколюбия, но и правосудия. Иногда оно вызывается и политическими соображениями.
Между тем судья должен быть чистым органом закона; в нем произвол не допускается. Поэтому право помилования должно принадлежать правительственной власти, которая может смягчать суровость закона и восполнять недостатки судебной власти.
Помилование может состоять или в совершенной отмене или в смягчении наказания. Оно может или относиться к известному преступнику или распространяется на целый разряд лиц или преступлений. В последнем случае оно называется амнистией. Подобные общие меры всегда вызываются политическими обстоятельствами.
От помиловании отличается аболиция. Она состоит в прекращении самого следствия, прежде суда, тогда как помилование всегда следует за судом. Аболиция может также вызываться политическими обстоятельствами и принадлежит правителю наравне с помилованием. Но во всяком случае, это мера чрезвычайная.
В нормальном порядке такое вторжение правительства в область суда не должно иметь места. Оно может противоречить самому интересу обвиняемого, для которого всего важнее, чтобы его невиновность была признана судом. Конечно, прежде нежели дело поступило в суд, обвиняющая власть всегда может прекратить следствие по недостатку улик или вследствие открытия оправдывающих обстоятельств.
Но как скоро дело поступило в ведение суда, права прокуратуры прекращаются; только верховная правительственная власть может вступиться в чрезвычайных случаях. Поэтому многие конституции признают аболицию существенной частью права помилования, предоставленного главе государства.
Все эти отступления от чисто судебного порядка указывают на то, что в государстве, кроме охранения прав и господства закона, существуют и другие интересы, которые должны быть приняты в соображение. Они составляют задачу управления.