Троицкий. Немецкая психология в текущем столетии. 1867; Ribot. La psychologie anglaise contemporaine. 1875; Герберт Спенсер. Основания психологии. 1876.
Раз основанием всех особенностей явлений общественности мы признаем духовный характер связи, соединяющей людей в общество, для нас получает большое значение то или другое понимание психической природы человека и условий его духовного развития.
Мы, конечно, не можем здесь вдаваться в подробный анализ психологических теорий. Это отвлекло бы нас слишком далеко от нашего ближайшего предмета. Но для выяснения природы общества и соотношения, какое существует между обществом и индивидуальною личностью, необходимо, по крайней мере, определить общим образом по этому вопросу точку зрения, установляемую современной психологической теорией.
До последнего времени психология знала только два крайних направления, одинаково несостоятельных в своей односторонности, интуитивизм и сенсуализм. Одни признавали существование в нашем духе врожденных идей, так что каждый отдельный индивид мыслился ими наделенным независимо от опыта уже определенным духовным складом, повторяющимся неизменно в каждом представителе человеческого рода.
Сенсуалисты, напротив, полагали человека являющимся в мир с душою, лишенною всякого определенного содержания, представляющею своего рода tabula rasa, которую опыт жизни уже наполняет тем или другим содержанием. При таком взгляде каждый индивид есть нечто вполне обособленное от других, начинающее с абсолютного начала и всем обязанное своему личному, и притом внешнему, опыту.
Но зато, с другой стороны, человек являлся, безусловно, зависимым от внешнего на него воздействия, лишенным всякой самостоятельности, всякой самодеятельности. Для сенсуалиста человек был не более, как искусно сделанным автоматом.
Несмотря на все различие исходных точек этих психологических теорий, они представляют два общих недостатка. Во-первых, обе они одинаково чужды идее психического развития. Во-вторых, обе они не способны дать естественного объяснения относительной самостоятельности и самодеятельности личности.
Идея психического развития вообще явилась весьма недавно. Конечно, издавна не мог не признаваться факт передачи от поколения к поколению известного, накопленного опытом, запаса знаний. Но этим все и ограничивалось. Преемственным считалось только знание, чувства и воля считались непередаваемыми от поколения к поколению.
И во всяком случае, самый дух наш считался неизменным. Его представляли себе одним и тем же на всех стадиях истории человечества. Для интуитивиста человек, во все эпохи своего существования на земле, являлся с одним и тем же, никогда не меняющимся запасом врожденных идей.
Для сенсуалиста — с точно так же неизменной бессодержательностью духа. Таким образом, психическое развитие ограничивалось узкими рамками отдельной индивидуальной жизни. Между чередующимися поколениями не признавалось в этом отношении никакой преемственности.
Рука об руку с этим отрицанием преемственного психического развития идет и невозможность для интуитивистов и для сенсуалистов естественного объяснения относительной самостоятельности человеческой личности по отношению к внешней среде.
Для сенсуалиста человек был машиной, автоматически реагирующей на внешние воздействия. Устраните всякое внешнее на нее воздействие и она останется недвижимой, так как лишена безусловно всякой самостоятельной активности.
Интуитивисты, правда, признавали за человеком самодеятельность, но они не могли объяснить ее иначе, как выделив человека из естественной совокупности явлений, связанных между собой причинною связью, и приписывая ему свободную, не подчиняющуюся никакому определенному закону, волю.
Современная опытная психология, как она развилась главным образом в Англии, одинаково опровергает обе указанные теории, признавая их слишком односторонними. Она не признает существования врожденных идей в том безусловном смысле, как это понимали интуитивисты.
Но она точно так же не разделяет и сенсуалистического учения, будто вся наша психическая жизнь может быть вполне объяснена из личного, и притом только внешнего опыта. Современная психология занимает среднее положение между двумя этими крайними взглядами.
Она признает, что вся наша психическая жизнь может быть объяснена из опыта, но не из одного лишь внешнего опыта, а также и из внутреннего, не из одного только личного индивидуального опыта, но и из коллективного опыта целого человечества.
Поэтому духовная жизнь уже не признается простым результатом внешнего воздействия на человека окружающей его среды. Получаемое им из внешнего опыта дополняется и модифицируется данными опыта внутреннего.
Поэтому идеи наши, будучи по отношению к целому человечеству опытного происхождения, по отношению к отдельным личностям могут быть и врожденными, унаследованными нами от предков. При такой точке зрения устраняются оба указанные нами недостатка прежних воззрений.
Человек не представляется уже автоматом, только отвечающим на внешнее воздействие. Движения его души могут возбуждаться и данными внутреннего опыта. Совершающиеся в нашем теле физиологические и патологические процессы и общее состояние организма, порождающее в нас чувство бодрости или недомогания, свежести или утомления, могут вызывать деятельность духа, независимо от всякого непосредственного внешнего воздействия.
Если к этому присоединить действие унаследованных нами от предков чувств, склонностей, вкусов, то относительная самостоятельность человека найдет в себе вполне естественное объяснение, и нам не будет никакой надобности прибегать к противоположению человеческих действий всем другим явлениям, ни к чему будет признавать его волю свободной.
Точно так же устраняется современной психологической теорией и игнорирование преемственного психического развития. Если идеи и чувства наши представляются продуктом векового опыта целого человечества, отдельные личности и поколения связываются между собою преемственною связью.
Психическая жизнь каждого отдельного поколения есть лишь посредствующее звено, соединяющее жизнь прошлых поколений с жизнью будущих. Преемственная связь психического развития чередующихся поколений обусловлена психической наследственностью, которая при таком воззрении получает весьма важное значение.
Закон наследственности имеет важное значение для социальных наук, потому что он является основною связью между отдельными индивидами и целым человеческим родом или данною национальностью.
Так что, признавая закон наследственности, мы можем рассматривать все способности и наклонности физические и психические не как продукт индивидуальной жизни, а как продукт коллективной жизни людей.
Таким образом, современная психологическая теория признает преемственную связь в психическом развитии чередующихся поколений и отдельную личность человека признает в самой значительной степени продуктом исторической жизни общества.
Отсюда само собой вытекает, что духовный характер связи, соединяющей людей в общество, не лишает вовсе общественное развитие характера преемственности, постоянства и закономерности. Человеческие идеи, являющиеся отличительным фактором общественной жизни, сами плод такого же преемственного закономерного развития, сами развиваются параллельно с общественным бытом.
Однако такому признанию преемственности и закономерности психического развития людей нередко противопоставляют учение о свободе человеческой воли, в смысле неподчинения нашей воли никакому определенному закону, в частности и закону причинной связи.
Учение о свободе воли играло такую видную роль в истории философских теорий об обществе и праве, оказало на них такое глубокое влияние, что необходимо остановиться несколько внимательнее на его анализе.
