Аристократия, в буквальном смысле, есть правление лучших людей, или способнейшей части общества.
Основное начало этого образа правления заключается в высшей способности, а так как государственная способность состоит главным образом в разумении законов, управляющих человеческими обществами, то аристократия представляет преимущественно элемент законного порядка, владычествующего над людьми. Лучшие люди являются хранителями этого порядка.
Аристократию обыкновенно разделяют на естественную и искусственную. Первая основывается на естественном превосходстве одних людей перед другими, вторая – на юридических признаках, то есть на преимуществе права. Но в основании всякой искусственной аристократии всегда лежит естественное превосходство; иначе она не может держаться.
Естественная аристократия существует в каждом обществе. Везде есть количество и качество, народная масса и классы, возвышающиеся над другими своим образованием и богатством. Это различие коренится в самом развитии человечества.
Материальное и умственное достояние, добытое трудом одного поколения, образует капитал, который передается следующему поколению и дает его обладателям выдающееся положение среди других. Высшее развитие всегда составляет достояние меньшинства.
Первобытное равенство есть состояние первобытной дикости, когда присущие человеку способности еще не проявились. Движение начинается именно с того, что выказывается различие способностей, а с ним вместе устанавливается и неравенство.
Чем менее образованно общество, тем это неравенство обозначается резче, ибо тем меньше количество лиц, обладающих высшим образованием и достатком. Дальнейшее развитие ведет к тому, что оба эти элемента, образование и достаток, более и более распространяются в массах.
Однако этот процесс никогда не может изгладить лежащего в человеческой природе неравенства, которое поддерживается не только различием способностей, жизненных условий и наследственного достояния, но и самым различным призванием людей на земле. Владычество человека над природой требует огромного количества физического труда, и это составляет призвание массы.
Напротив, умственный труд, к которому относится и политическая деятельность, всегда является принадлежностью меньшинства, избранной части народа. Он развивается преимущественно в достаточных классах, возвышающихся над массой рабочего населения.
Таким образом, в силу естественного расчленения общества и законов его развития, над количеством воздвигается качество. Оба эти элемента необходимо присущи всякому человеческому обществу, так же как они присущи, можно сказать, всякому бытию.
Естественная аристократия становится юридической, когда она облекается особыми правами. Это совершается в силу того, что высшему качеству подобает высшее право; иначе оно будет подавлено количеством. Таково требование правды распределяющей, которая каждому элементу дает подобающее ему место в общем строении.
Однако, если эти права доступны всем, как, например, при установлении известного ценза для избирателей, то из этого не образуется аристократия, как отдельное сословие. Последнее возникает только там, где права присваиваются лично или потомственно известному разряду людей.
И это совершается в силу исторического процесса, выделяющего известный разряд граждан из остальной массы. Но в этом юридическом обособлении заключается, вместе с тем, слабая сторона аристократического правления. Оно может держаться только там, где юридические преимущества совпадают с естественным превосходством.
Как же скоро образование и достаток разливаются и в других классах, так последние естественно требуют участия в правлении, а это рано или поздно ведет к падению аристократии или к смешению ее с другими элементами.
Возникая из естественного отношения общественных элементов, аристократия носит на себе печать того общественного строения, из которого она произошла. А так как это строение может быть весьма различное, то и формы аристократии могут быть разнообразны. Есть формы, возникающие из негосударственных союзов, и другие, основанные на государственных началах.
Первая форма есть аристократия племенная и родовая. Она возникает из кровного союза. Известное племя, составляя зерно государства вследствие первоначального поселения или завоевания, пользуется полными политическими правами; остальные, примыкающие к нему или покоренные племена, имеют меньшие права.
Такова была аристократия древняя. Примеры представляют Спартанцы и римские патриции. Последние сами состояли из нескольких мелких племен. Или же в известном племени старшие роды пользуются большим почетом и большими правами, нежели другие. Таковы были германские адалинги и афинские евпатриды.
Вторая форма есть аристократия сословная. При господстве сословного быта политическая деятельность становится достоянием известного сословия, которое через это получает преобладающее значение в обществе.
Это значение передается по наследству вместе с занятием и имуществом, ибо при господстве частного взгляда на общественные отношения, честь и право считаются собственностью лица, которое предает их своему потомству. Это – аристократия преимущественно военная, но также и городовая. В вольных общинах политическая власть становится наследственным достоянием владычествующей корпорации.
Третья форма есть аристократия религиозная. Она возникает в теократии. Религия дает священное значение устройству сословий, которые через это становятся кастами. Жрецы образуют аристократию духовную, а воины – аристократию светскую.
Четвертая форма есть аристократия политическая. Она проистекает из занятия высших государственных должностей. Таковы были в Риме оптиматы, роды людей, заседавших в Сенате вследствие выбора в высшие должности.
Такой же характер носила аристократия в некоторых швейцарских кантонах, хотя здесь примешивалось и сословное начало. Таковы, наконец, английские лорды, заседающие в верхней палате.
Нередко аристократия внутри себя разделяется на высшую и низшую. Некоторые роды естественно выдаются из других богатством, влиянием, связями, постоянным занятием высших должностей. Другие, напротив, беднеют и нисходят на низшую ступень. Это – разделение фактическое, но оно превращается и в юридическое.
Так, на Западе, дворянство везде разделялось на высшее и низшее, в зависимости от иерархии ленного владения. У нас также были роды более или менее знатные. Честь, приобретенная занятием государственных должностей, передавалась и потомству, из чего образовалась целая местническая иерархия.
Подобные разделения мы находим и в вольных общинах. Так, в Люцерне более знатные роды образовали Малый Совет. При таком устройстве низшая аристократия обыкновенно имеет характер сословный, высшая – политический.
В связи с этим разделением находится и другое: иногда аристократия разделяется на старую и новую, из которых первая пользуется большими правами, нежели последняя. Так было в Генуе. Вообще, подобные деления свойственны кровному союзу и сословному быту; политическая же аристократия имеет стремление к уравнению прав владычествующего сословия во имя государственных начал.
Важнейший вопрос в аристократическом правлении состоит в том, каким образом приобретаются права. Главный способ заключается в наследственности. Аристократия есть учреждение по преимуществу историческое.
Известные роды, занимая высшее положение в обществе и посвящая себя главным образом политической деятельности, передают свои занятия, свое положение, свои взгляды и свое влияние из поколения в поколение. Так устанавливаются твердые исторические предания и сохраняется незыблемый законный порядок в самом процессе развития.
Но при этом возникает вопрос: на кого переходит наследственное право – на всех ли потомков, или только на старшего в роде, по праву первородства? Различные виды аристократии ведут в этом отношении к различным началам.
В родовой и сословной аристократии право обыкновенно переходит на всех детей, хотя старший получает иногда преимущество перед другими; в политической же аристократии обыкновенно господствует право первородства, ибо должность может заниматься только одним лицом.
Но кроме наследственной передачи, права могут приобретаться и посторонними лицами. Для этого требуются известные условия, как-то: выдающееся положение рода, богатство или заслуги. В чистой аристократии приобщение совершается тем, что само сословие принимает в себя новых членов из посторонних лиц.
Так было, например, в Берне, в Генуе. В смешанных формах может существовать выбор в должности, дающей высшие права, например, при назначении сенаторов в Риме, или же назначение королем; так назначаются английские пэры.
Чисто аристократическое правление составляет весьма редкое явление в истории. Обыкновенно оно смешивается с другими формами. Масса легче подчиняется единому монарху, возвышенному над всеми, нежели привилегированному сословию, которое, постоянно соприкасаясь с остальными классами, возбуждает в них зависть, а часто и справедливое неудовольствие.
Те чистые аристократии, которые мы встречаем в истории, возникли или из владычествующего племени, или из городского быта. Пример первого представляет Спарта, примеры второго – Венеция и Берн.
В аристократии верховная власть разделена между многими; поэтому здесь необходимо искусственное устройство. Власть делится на отдельные отрасли, которые связываются общим законом. Обыкновенно здесь встречаются следующие учреждения, которые вытекают из самого существа аристократического правления:
1) Большой Совет, или собрание всех членов господствующего сословия. В племенной аристократии это значение имеет народное собрание. Такова была спартанская Экклесия. Так как членам сословия присваивается личное право, то и участие их в совете непосредственное. Чистая аристократия редко допускает представительство.
Однако, при многочисленности сословия, приходится прибегать и к этому средству. Так, в Люцерне, до французского владычества, Большой Совет состоял из ста членов, выбираемых пятьюстами полноправных граждан. В Цюрихе Большой Совет состоял из 212 выборных членов.
Однако в Люцерне введение представительства повело к тому, что кроме Большого Совета, в важных вопросах, например о войне и мире, об установлении новых налогов, созывалось и общее собрание полноправных граждан.
Иногда Большой Совет сам себя восполняет в случае убыли членов. Таково было правило в Берне. Здесь Большой Совет состоял из 299 членов; он восполнялся, когда открывалось до ста вакансий.
Выбор совершался шестнадцатью членами (Seizeniers), избираемыми Советом. Вообще, Большому Совету предоставляется решение или одобрение важнейших законодательных и правительственных мер. Там, где нет общего собрания владычествующего сословия, он является настоящим носителем верховной власти.
2) Малый Совет, или Сенат, составленный большей частью из выборных членов. Он образует настоящее правительство. Существу аристократии противоречит вручение правительственной власти одному лицу. Независимо от опасности злоупотребления властью, здесь есть причина, лежащая в самом характере правления.
Сословию, одушевленному корпоративным духом, свойственно ставить во главе себя коллегию, выражающую этот дух. Избрание обыкновенно совершается народным собранием, как в Спарте, или Большим Советом. Так избирались венецианские pregadi, генуэзский Малый Совет, Бернский Сенат.
Но в Люцерне Малый Совет, или Сенат, сам себя восполнял, образуя таким образом высшую аристократию. В Цюрихе, из 50 членов Сената 22 избирались Большим Советом, а 28 – дворянством, то есть городовой аристократией.
3) Для непосредственного исполнения нужны отдельные лица; во главе их может стоять одно или несколько, временно или пожизненно. В Спарте постоянно было два царя, из чего уже ясно, что власть их не имела в себе ничего монархического, кроме наследственности. Спартанские цари не были субъектами верховной власти; это были не более как военачальники и исполнители постановлений Герусии и народного собрания.
В Венеции был один пожизненный дож, с шестью советниками, составлявшими Синьорию. В Генуе также был дож и Синьория из двенадцати советников. В Берне было два пожизненных сановника, именуемых avoyers; в Люцерне было тоже два avoyers, в Цюрихе – два бургомистра. Те и другие избирались ежегодно.
4) Возможность козней и злоупотреблений, лежащая в самом устройстве аристократии и составляющая слабую ее сторону, ведет к установлению четвертой власти – надзирающей. Ей вверяется охранение законного порядка, составляющего самую сущность аристократического правления.
Вследствие этого, она нередко становится высшей правительственной властью, которой подчиняются все остальные. Таковы были в Спарте эфоры, в Венеции Совет Десяти, Совет Трех и государственные инквизиторы, в Генуе – цензоры и государственные инквизиторы. Эта власть составляет особенность аристократического правления, которая, однако, встречается не везде. В Швейцарии ее не было.
5) Суды составляются обыкновенно из членов высшего сословия. Суд может, впрочем, предоставляться или Малому Совету, с апелляцией в некоторых случаях Большому, как установлено было в Люцерне и Цюрихе, или же особенным коллегиям, каковы были в Венеции quarantia, с двумя другими коллегиями, избираемыми Большим Советом.
В Генуе, по обычаю вольных городов, судьи выбирались из чужестранцев, однако с апелляцией Большому Собранию, составленному из Синьории и ста членов Большого Совета.
Таково устройство чистой аристократии. Все это принадлежит к области прошлого. Возникшие из средневекового порядка аристократические правления рушились, оказавшись бессильными перед развитием нового времени. В новых государствах аристократический элемент не везде сохранил свое место, но там, где он удержался, он является в сочетании с другими.
