Резюмируя содержание настоящего отдела, я позволил бы себе свести его к следующим положениям.
1. Качество новизны определяется в России тремя признаками[1]: опубликованием в печатных произведениях, приведением в исполнение и разглашением (в узком смысле).
2. Под литературными произведениями закон понимает доступные публике, механическим путем воспроизведенные описания и изображения, независимо от места их опубликования, от времени их опубликования и от языка, на котором они опубликованы.
3. Под приведением в исполнение, уничтожающим новизну, закон разумеет лишь открытую эксплуатацию, определяемую совокупной наличностью и объективного, и субъективного признаков. Территориальные границы в этом вопросе русским законом не принимаются во внимание.
4. Под разглашением закон разумеет всякое опубликование, не соединенное с эксплуатацией изобретения. Территориальные границы также не принимаются во внимание.
Изложенные тезисы могли бы быть сведены в следующей, более точной, редакции ст. 4 Положения:
“Привилегии не выдаются на изобретения… в) описанные в литературе [т. е., значит, в том числе и привилегированные в России, ибо они все опубликовываются]; г) иным образом сделавшиеся известными в России или за границей, как-то: из открытого применения на практике, из публичных сообщений, из экспонирования на выставках и т.п.”.
[1] В практике комитета замечается весьма неправильная тенденция рассматривать постановления ст. 4 о качестве новизны лишь как примерные. Нередки поэтому отказы “по сходству с ранее заявленными изобретениями”.
Если более ранняя заявка не повела к выдаче патента (сам проситель отказался!) и, следовательно, не была опубликована, то она отнюдь не может считаться фактом, уничтожающим новизну заявок более поздних.
Ведь все прошения содержатся в комитете в тайне. Статья же 15 к разбираемому отношению совершенно неприложима.
