Разрешение вопроса о том, погашено ли известное наказание давностью, не может представить тех затруднений, с которыми сопряжено разрешение аналогического вопроса о том, отстранено ли за давностью известное преступление.
Моментами определяющими будут всегда приговор, присуждающий виновному известное наказание[1], и закон, определяющий тот срок, когда это наказание будет погашено давностью.
Если виновный совершил несколько преступлений, то наказание, определенное судом, составляет одно нераздельное целое, и потому не может быть речи о разновременном погашении тех наказаний, которые вошли в его состав[2].
Если же суд приговорил виновного к нескольким разнородным наказаниям, то, по мнению Шварце, каждое из наказаний, погашается своею самостоятельною давностью. Течение этой давности начинается с того момента, с которого становится возможным исполнение самого наказания[3].
Французские криминалисты с редким единомыслием высказались в пользу противоположного воззрения. Они утверждают[4], что по отношению к давности не существует какой-либо нераздельности между различными наказаниями, к которым суд приговорил виновного; исполнение одного из них нисколько не мешает другим погашаться давностью. Так, например, заключение виновного в тюрьму не приостанавливает течения давности, погашающей денежный штраф и наоборот.
Но по мнению Виллере, положение это не распространяется на все те случаи, в которых обвинительная власть будет самим законом поставлена в невозможность применить к преступнику известное наказание. В этих случаях течение давности будет приостановлено на все то время, пока будет существовать эта помеха[5].
Влияние нового закона
Прежде чем приступим к изложению учения об обстоятельствах, прерывающих давность наказания, заметим, что и к этому виду давности применяется сказанное нами в предыдущей главе о способе счисления давности и о влиянии нового закона на давность, течение которой началось при господстве старого закона.
Продолжительность сроков и здесь подчиняется определениям нового закона, воздействию которого будет положена известная граница, только в тех случаях, когда он станет вносить перемену в характеристику тех или других деяний, когда он, например, проступок, отнесет к категории преступлений и сообразно с этим удлинит срок давности, его погашающей.
Приговор суда однажды навсегда определяет значение известного деяния, и новый закон бессилен видоизменить эту квалификацию. Влиянию его подлежат последствия, вытекающие из приговора, а не та деятельность, которая может только ему предшествовать[6].
[1] Все обстоятельства, увеличивающие или уменьшающие виновность лица, влияя на тяжесть определяемого наказания, с тем вместе влияют и на давность.
[2] Schwarze, стр. 42, говорит, что это общее всем преступлениям наказание не может быть разложено на составные части, так как части эти, по отношению к целому, не имеют никакого правового значения.
[3] Schwarze, стр. 80, весьма основательно замечает, что факт этот нельзя смешивать с теми случаями, в которых применение наказания оказалось невозможным вследствие бегства или душевной болезни осужденного.
[4] Brun de Villeret, стр. 399, указывает на литературу этого вопроса. Hoorebeke, стр. 270, замечает, что по отношению к этому вопросу не существует никакого разноречия между французскими юристами.
[5] Brun de Villeret, N 434 и 435, приводит несколько подобных случаев. Так, например, ст. 245 Кодекса постановляет, что наказание, определенное за взлом тюрьмы, может быть применено только непосредственно после отбытия наказания за преступление, по поводу которого осужденный и был заключен. Давность наказания, определенная за взлом тюрьмы, может начаться только после отбытия первого наказания. См. также Кутюрье, стр. 368.
[6] Marquet стр. 67.
