Различие между этими двумя воззрениями проявляется особенно резко при решении вопроса о том, распространяется ли действие уголовной давности на гражданский иск о вознаграждении за вред и убытки, причиненные преступлением.
Немецкая наука, исходя от указанного нами общего принципа, в силу которого давность исключает только уголовную ответственность лица и не касается нисколько самого деяния как факта, признает вследствие этого, что иск гражданский не подлежит действию уголовной давности и погашается давностью, установленною законами гражданскими.
Французские же криминалисты с редким единодушием высказываются в пользу неразлучности обоих исков. И Мерлен говорит по этому поводу, “что как, с одной стороны, гражданский иск не может пережить давности, погашающей иск уголовный, то точно так же и уголовный иск не может пережить давности иска гражданского[1].
Воззрение французского права на этот вопрос не может быть признано правильным. Оно построено на ложном понимании значения уголовной давности и ведет к тому странному результату, что преступник, по отношению к гражданской ответственности, будет находиться в положении несравненно лучшем, чем всякий добросовестный ответчик.
Гражданская тридцатилетняя давность заменяется, по отношению к нему, десяти- или трехлетнею, или даже годичною. Воззрение французского права, справедливо осужденное немецкою наукою, не было усвоено ни одним из современных законодательств.
Статья 164 Уложения постановляет, “что право на вознаграждение за причиненные преступлением вред и убытки и право на имущество, приобретенное посредством преступления, подчиняются правилам о давности, в законах гражданских определенным”.
Постановление это нельзя не признать вполне разумным, потому что хотя преступление и порождает гражданский иск, но возникающие отсюда давности, уголовная и гражданская, покоятся на столь различных основах, что было бы странно подчинять гражданскую давность действию совершенно ей чуждых начал.
Погашающее влияние давности не исключает exceptio veritatus. Законодательные определения.
Второе из последствий, вытекающих из того значения, которое мы приписываем давности преступления, заключается в том, что лицо, обвиняемое в оскорблении, может в оправдание свое ссылаться на факты хотя и преступные, но уже погашенные давностью, и потому если лицо, совершившее преступление, предъявит против оскорбителя actio injuriarum, то последний всегда может, посредством exceptio vеeritatis, доказывать справедливость своего мнения.
Конечно, допущение подобного возражения может значительно умалить нравственное достоинство человека, вина которого уже погашена давностью, но давность эта отстраняет только наказуемость лица, и не сглаживает существования самого факта. Давность мешает только выводить из известного факта уголовную ответственность, но за эту границу влияние ее не переступает.
В рассмотренном случае речь идет не об уголовном преследовании подсудимого, а о том, бесчестит ли его деяние, им совершенное? И было бы странно, придавая погашающему влиянию давности слишком широкие размеры, распространять его на совершенно ему чуждую сферу.
Познакомимся вкратце с законодательными определениями.
Французский устав уголовного судопроизводства (ст. 637 и 640) определяет: общественный и частный иски погашаются давностью; Северо-германское уложение (§ 66) – давность погашает уголовное преследование. § 227 Австрийского уложения – давность погашает уголовное преследование и наказание (Проект 1867 года – давность погашает право на уголовное преследование преступления или проступка); Баварское уложение 1861 года, § 92 – давность исключает уголовное преследование; Уложение о наказаниях, ст. 158 – наказание отменяется за давностью; Устав о наказаниях, ст. 21 – виновные освобождаются от наказания.
Определения новейших кодексов заслуживают одобрения в том отношении, что они указывают на ближайшее воздействие давности – на прекращение судебного преследования; конечно, и наказание подсудимого также исключается давностью, но отстранение его есть уже дальнейший результат ее погашающего влияния.
Для теории существенно важно то обстоятельство, что давность делает юридически невозможным постановление приговора. А судебный приговор есть единственное средство для определения вины подсудимого, и эта невозможность признать лицо виновным влечет за собою то, что на него не могут пасть неблагоприятные последствия, вытекающие из всякого осуждающего решения.
[1] В римском праве гражданский иск переживал уголовное преследование и допускался, следовательно, после того, как преступление было погашено давностью. Helie, Traite, стр. 660, n° 423, в подтверждение этого, приводит следующую цитату: nam est constitutum turpia lucra heredibus quoque extorqueri licet crimina extinguantur L. 5, Pr. D. de columuiator. (III. ti.) L. 12.D. de leg. Corn, de falsis (XLVIII, 10.) L. 6 D. de publ. Jud. (XLVIII, 1.).
Того же воззрения придерживались Julius Clarus (Brun de Villeret, стр. 26, n° 48 и Helie, loc. cit., примеч. 2-е, приводят следующее место из его сочинения: omnes actiones civiles, quae ex crimine descendunt, durant usque ad triginta annos.), Фаринаций, Серпильон и Muyart de Vouglans; и в том же смысле разрешили этот вопрос дижонский, гренобельский и безансонский парламенты.
Противоположный взгляд был высказан парижским парламентом в 1600 году и был затем усвоен и практикою, и теориею. Argentre (Brun de Villeret, стр. 271.) хотя и признает справедливость этого начала, но говорит, что иск гражданский погашается вполне независимо от уголовного во всех тех случаях, когда виновный извлек из преступления какую-либо выгоду (как, например, при краже).
Ст. 9 и 10 Кодекса 3 брюмера IV года подчиняют оба иска действию одной и той же, трех- или шестилетней, давности. В силу ст. 637, 638 и 640 действующего ныне во Франции устава уголовного судопроизводства, иск гражданский погашается в те же сроки, как и иск уголовный.
Единственное исключение составляет ст. 29 закона 26 мая 1819 года, на основании которой гражданский иск, вызванный проступком против печати, погашается в 3 года, в то время как проступок, его породивший, в 6 месяцев. Все французские криминалисты, за самыми ничтожными исключениями, высказались в пользу подчинения иска гражданского давности уголовной.
Mangin, стр. 318 – 323, Hoorebeke, стр. 211 – 245. Cousturier, стр. 132 – 210. Haus, стр. 761, Helie, стр. 660 – 663, Brun de Villeret, стр. 26 – 28, 283 – 354. Ha стр. 286 он мотивирует это мнение следующим образом: трудно допустить, чтоб лицо пострадавшее могло требовать покрытия убытков в том случае, когда общественная власть не имеет более никакого интереса в привлечении виновного к ответственности.
Гражданский иск в данном случае имеет своим основанием вред, причиненный преступлением. Но для того, чтобы узнать характер вреда, следует не только убедиться в бытии преступления, но и определить его значение. Общественный же порядок не дозволяет отдергивать завесы, скрывающей давно забытое преступление и оглашать деяния, когда лица, их совершившие, самим законом признаны безнаказанными.
Одно из главных последствий неподчинения гражданского иска давности уголовной было бы беспрерывное нарушение общественного спокойствия, и законодатель поступил поэтому весьма разумно, определив, что гражданский иск не может пережить иска уголовного.
Grellet-Damaseau утверждает, что иск об уплате убытков, причиненных преступлением, погашается давностью двоякого род: когда он предъявляется в гражданский суд, то он погашается гражданскою давностью, когда же он подается в суд уголовный – то тою же давностью, которою погашается и преступление.
Brun de Villeret на это возражает, что компетентность трибунала, которому подается иск, не может иметь влияния на существо дела и что было бы странно допускать, что одно и то же деяние погашается давностью двух различных родов. Carnot и Bonrguignon говорят, что иски гражданский и уголовный должны погашаться одною и тою же давностью в том случае, если они будут единовременно предъявлены.
Если же гражданский иск будет подан отдельно в суд гражданский, то он не может подлежать действию уголовной давности. Мнение это отброшено во Франции как теорией, так и судебной практикой.
От исков о вознаграждении за вред, причиненный преступлением, следует отличать иски, возникающие из договоров, существовавших прежде совершения преступления; иски ех delicto не следует смешивать с исками ex contractu. Более подробное изложение всех вопросов, определяющих отношение обоих исков к давности, можно найти y каждого из поименованных авторов.
Ortolan, Elements Tome II N 1879, высказывается против системы, усвоенной французским правом. Он говорит, что применение ее на практике может повести к весьма странным результатам.
Так, если какой-нибудь человек подожжет, без всякого преступного умысла, дом, мне принадлежащий, то для предъявления иска мне дается 30 лет; если он совершит поджог этот с преступною целью – то 10 лет; если он совершит его, по неострожности, подлежащей наказанию, определенному ст. 438 Уголовного кодекса, то для подачи иска дается только три года; если, наконец, дело примет значение простого полицейского нарушения, то только один год, в течение которого должно быть постановлено решение.
