Изобретение есть, следовательно, прежде всего решение проблемы[1]. Во всякой технической деятельности нужно различать три стадии[2]: постановку вопроса (проблема) – решение проблемы (изобретение) – осуществление на практике найденного решения.
Изобретение не нужно смешивать ни с постановкой проблемы[3], ни с практическим осуществлением найденной идеи. Под постановкой технической проблемы нужно понимать указание на существование неудовлетворенной материальной потребности, а под решением ее – сопоставление потребности с определенными средствами, могущими ее удовлетворить.
Понятие проблемы поэтому совпадает с понятием результата, достигнутого изобретением: идя сверху вниз, мы говорим о проблеме, решенной изобретателями, а идя снизу-вверх – о результате, достигнутом посредством изобретения.
Когда Гёте писал:
“Wusste nicht, was sie Besseres erfinden konnten,
Als wenn die Lichter ohne Putzen brennten”
– то он ставил техническую проблему, которая была решена изобретением стеарина.
Основной принцип, на котором зиждется все патентное право, гласит, что проблемы (результаты) не патентуются[4]. Такого рода правило является совершенно необходимым: иначе пришлось бы давать невероятно широкие исключительные права на удовлетворение всеми мыслимыми способами данной человеческой потребности[5].
Поэтому изобретателю Лемаршану невозможно было обеспечить исключительное право приготовлять невзрезанные сардинки без косточек, так как оказалось, что того же результата можно достигнуть двумя, совершенно различными путями[6].
Точно так же нельзя было бы получить патент на измерение времени[7], на новый тембр музыкальных звуков[8], на увеличение дальности полета снаряда, на уничтожение накипи в паровых котлах, на кирпичи малого удельного веса[9], на предупреждение скольжения верховых лошадей[10], на употребление оси велосипедного колеса для производства электрического тока[11] и т. д.
Одно из русских постановлений совершенно правильно отклоняет просьбу о привилегии на такое предложение, которое не составляет оконченное изобретение, а лишь “тему для такового, неоднократно возникавшую со времени изобретения электровоза Гейлемана”.
Определение немецкого Патентамта 30 ноября 1895 г., в коем сказано, что “изобретение часто заключается не в решении данной проблемы, а просто в постановке этой последней”[12], не может быть приводимо как доказательство возможности иного ответа на указанный выше вопрос: полный текст определения показывает, что в цитированном случае мы имеем дело с неудачно формулированной мыслью, так как изобретение, несомненно, заключалось в указании, какого рода подножка наиболее удовлетворяет данной потребности швеи[13].
Было бы, однако, ошибочно возводить указанный тезис в абсолютное правило, предписываемое будто бы самою сущностью вещей: Robinson[14], например, подробно распространяется о невозможности выдать патент на удовлетворение данной потребности ввиду того, что “не изобретатель ее создал” (idea of end never generated by the inventer).
Его соображения могли бы быть, конечно, с успехом применены и к способам удовлетворения потребности (см. у него же, стр. 134, прим. 1). С точки зрения Natur der Sache, ничто не препятствует выдать патент на передачу образцов на расстояние; если таких патентов не дают, то только из соображений целесообразности, дабы по возможности урезать права держателей исключительных монополий.
Из только что указанного основного принципа вытекают два главных следствия, а именно: 1) наличность одного или нескольких общеизвестных способов удовлетворять данной потребности не служит препятствием для признания самостоятельным изобретением иного способа удовлетворять той же потребности (иного решения той же проблемы).
Если указан был определенный способ сжигать дым в печных трубах, то является самостоятельным изобретением указание на возможность иными приемами достигнуть того же результата[15]; и 2) иное решение той же проблемы не может быть рассматриваемо как нарушение прав первого изобретателя[16].
[1] “Fur eine Erfindung wird als wesentlich ein gewisser Nutzoffekt und zwar als Ausfluss einer schopferischen Idee angesehen werden mussen”. H. G. Zurich, Dill v. Muller, 24 сентября 1897, Gew. Rechts, 1898 г., стр. 117
[2] П. Энгельмейер, Изобретения и привилегии, Москва, 1897, стр. 16 и сл.; J. Kohler, Handbuch, стр. 133 и сл.; Robinson, I, стр. 116 и сл.; Kohler вводит еще четвертую стадию, спекуляцию, т. е. “абстрактную идею, что данный поступок может быть достигнут данным путем”.
Совершенно излишняя тонкость, ничего не дающая для уяснения дела. – Ср., в несколько ином смысле, его же Forschungen aus dem Patentrecht, Mannheim, 1888, стр. 33-38
[3] “То suggest that a given result may be obtained, without indicating the method of obtaining it, is not invention”. Graham v. Gammon (1877), Robinson, I, стр. 123, прим. 2
[4] Schanze, Problem, Prinzip und Hypothese in ihrer patentrechtlichen Bedeutung, в Gew. Rechtsschutz, 1898, стр. 161 и cл.
[5] Вопрос о том, можно ли получить патент на технический результат, подробно обсуждался в литературе по поводу итальянского решения (Milan, 22 мая 1888, Everitt Percival v. Valentini) об автоматических весах, допускающих взвешивание при опускании в отверстие определенной монеты (см. Propr. Ind., V, N 1).
В этом решении суд признал патентоспособным сочетание определенного механизма с данной целью (результатом) и обвинил в контрафакции ответчика, достигавшего того же результата, но при помощи иного механизма. “Когда эта идея (автоматического взвешивания) была реализована в виде определенного механизма, она несомненно овеществилась и сделалась патентоспособной”.
Развивая эту теорию, Amar (Lettre d’Italie, “Le resultat industriel comme objet d’un brevet d’invention”, Ibidem, стр. 8) утверждает, что “всякий, кто найдет способ достигнуть такого результата, который ранее не был возможен, может требовать патентной защиты на этот результат”.
Против этого парадоксального утверждения были сделаны вполне убедительные возражения Picard’ом (“Le resultat n’est jamais brevetable”, Ibidem, стр. 31) и Коhler’ом в d’Allemagne, Ibidem, стр. 84.
Цитированное решение было кассировано 20 августа 1889 г., см. Propr. Ind., VI, стр. 126. – Ср. английское решение по тому же делу, 20 марта 1889, Ibidem, V, стр. 132. См. прекрасные замечания у Fr. Cotarelli, La questione delle billance automatiche dinanzi ai tribunali, Venezia, 1890; в особенности стр. 16-21
[6] Cassation, 17 июля 1866 г., Pataille, Annales, XIII, стр. 38
[7] Whittemore v. Cutter (1813), Robinson, I, стр. 137, пр. 1
[8] Mainie, I, стр. 20
[9] Из русской практики
[10] См. доклад Barthelemy при обсуждении франц. Закона 1844 г., Moniteur officiel, 1843, supl. n°81, стр. 543.
[11] См. Cassation, 17 апреля 1868 г., Pataille, Annales, XVI, стр. 280.- См. Paris 4 мая 1860 г., “tissu plus solide”, Picard et Olin, Traitй etc., стр. 156. – См. Paris, 12 декабря 1885 г., Pataille, Annales, XXXII, стр. 105.- См. Lyon, 26 июля 1860 г., Ibidem, VI, стр. 418.
[12] Gareis, XI, стр. 23.
[13] См. Kohler, Handbuch, стр. 138.
[14] Robinson, I, стр. 133.
[15] Paris, 7 февраля 1862, Pataille, Annales, VIII, стр. 249.
[16] См. Kohler, Handbuch, стр. 137.
